Майкл Бейджент - Бумаги Иисуса
«Я почти избавилась от страха смерти, который всегда мучил меня. Теперь мне казалось, что для слуги Господа это очень легко – душа мгновенно освобождается из тюрьмы и обретает покой. Момент, когда Бог возвышает душу и переносит ее, чтобы показать высшее совершенство, представляется мне похожим на тот, когда душа покидает тело».[421]
Почему же нас не учат этому? Часть ответа заключается в том, что Церкви не нравится свобода, которую открывает человеку мистицизм.
Святая Тереза, к примеру, жила в постоянном страхе, что ее обвинят в ереси и бросят в мрачные застенки инквизиции. Ее дед был евреем, принявшим христианство. К сожалению, к таким обращенным инквизиция относилась с особым подозрением. Терезе требовался совет, и хотя она ступила на очень скользкую с точки зрения церковной доктрины дорожку и многие, кому она рассказывала о своих видениях, относились к ней с подозрением, ей удалось выжить – благодаря своей искренности, скромности, глубокой набожности и не в последнюю очередь хорошим отношениям со своим исповедником иезуитом. Другим повезло меньше: им были уготованы тюрьма и костер.
Нелюбовь к мистике была настолько велика, что Церковь исказила смысл высказывания Иисуса, приведенного Лукой, навязав другую интерпретацию; в сущности, все мистическое из него было выхолощено. Официальные комментарии к этому тексту исключают любой намек на мистический опыт, что можно подтвердить следующей цитатой.
«Они говорят о необходимости неискаженного взгляда, чтобы увидеть свет Иисуса… Смысл этого высказывания представляется таким: „Когда человек посредством неискаженного взгляда наполняется внутренним светом, и в нем не остается и следа тьмы (зла), тогда и только тогда его полностью пронизывает свет извне, зажженный Богом свет Иисуса“».[422]
Таким образом, даже «Новый католический комментарий к Священному Писанию» не дает точной интерпретации этих слов, а прибегает к оговорке «представляется».
Но теперь нас не так легко провести. Мы можем не сомневаться в смысле этих слов: это описание мистического состояния и совет, как постичь Божественный источник всего сущего – то есть как совершить путешествие в Царство Небесное.
Дополнительные сведения о Царстве Небесном можно почерпнуть в Евангелии от Фомы. Профессор Гарвардского университета Гельмут Кестер твердо убежден, что это Евангелие следует включить в канонический Новый Завет, и многие специалисты согласны с ним. Это наследие египетского христианства второго века н. э., необычайно продуктивного периода в истории этой религии.
В 367 году на Пасху епископ Александрии Анастасий объявил о том, что все неканонические священные книги в Египте должны быть уничтожены. Сохранились лишь немногие тексты. Вполне возможно, что монахи монастыря, расположенного в окрестностях Наг-Хаммади, решили не сжигать священные книги, а спрятать их внутри большого сосуда, который был закопан в пустыне недалеко от берега Нила. В декабре 1945 года сосуд был найден рабочим, который добывал удобрения. Внутри он обнаружил двенадцать рукописей на папирусе и восемь страниц тринадцатой рукописи – всего сосуд содержал сорок шесть разных текстов. Некоторые страницы были сожжены, но в конечном итоге все рукописи были проданы Каирскому музею, где они хранятся по сей день.
Со временем древние тексты попали в руки ученых. Некоторые переводы появились почти сразу же, но пока ЮНЕСКО не собрала международный коллектив специалистов для их перевода, они оставались достоянием небольшой группы ученых. Глава международного коллектива профессор Джеймс Робинсон, рассказывая о странных задержках в публикации переводов и трудностях в допуске к текстам других специалистов, причем к документам не только из этой коллекции, но и к рукописям Мертвого моря, с грустью отмечает:
«Эти рукописи вызвали к жизни худшие инстинкты у нормальных во всех других отношениях ученых».[423]
Собрание манускриптов, найденных в Наг-Хаммади, в настоящее время известно как «гностические евангелия», а самым известным комментатором этих текстов считается Элейн Пейджелс из Принстонского университета. Интересно, что в этом собрании присутствуют разные тексты, которые считались церковными – не только гностические тексты разных направлений, но также работы Платона и герметические тексты. Монастырь, в котором они изначально хранились, мог быть и христианским, но монахи были готовы признать духовный характер этих текстов, от кого бы они ни исходили. Похоже, главным для них было послание, содержавшееся в этих текстах, а не религиозное или философское течение, внутри которого они появились. Монахов интересовало Царство Небесное, а не соперничество между разными сектами.
Среди текстов, найденных в Наг-Хаммади, было Евангелие от Фомы. Совершенно очевидно, что эта информация содержалась в тайных преданиях, которые передавались только избранным, поскольку текст начинается следующей фразой:
«Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома».[424]
Это Евангелие в определенном смысле ближе всего к каноническим текстам Нового Завета. В отличие от остальных гностических текстов, оно содержит несколько историй и притч, совпадающих с теми, что включены в Евангелия Нового Завета. Но этим его содержание не ограничивается. Оно дает нам новую информацию о «царстве» – или «Царствие Отца». Ученики спрашивают Иисуса, когда придет это царство, и он отвечает:
«Тот (покой), который вы ожидаете, пришел, но вы не познали его».[425]
Евангелие от Фомы объясняет, где искать «Царствие Небесное»:
«Но царствие внутри вас и вне вас».[426]
Это реальность, но не отражение реальности видимого мира. В Евангелии сказано:
«Но Царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его».[427]
Но как нам достичь его? Ответ на этот вопрос напоминает слова Иисуса, которые мы уже приводили.
«Иисус сказал: Когда вы сделаете двух одним, вы станете Сыном человека».[428]
Он советует, что нужно делать, чтобы разглядеть за многообразием мира единого Бога:
«Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону, и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и верхнюю сторону как нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним… – тогда вы войдете в [царствие]».[429]
Далее его объяснения совпадают с тем, что говорится в Евангелии от Матфея:
«Фарисеи и книжники взяли ключи от знания. Они спрятали их и не вошли и не позволили тем, которые хотят ВОЙТИ».[430]
Даже апостол Павел, несмотря на ортодоксальность, сквозящую в каждом его слове, каждой интонации, был вхож в круг тех, кто знал, что новая вера содержит нечто большее, чем можно доверить бумаге:
«Мудрость же мы проповедуем между совершенными… премудрость Божию, тайную, сокровенную».[431]
Выражение «тайная премудрость» является переводом греческого sophiaп en musterio, что означает «мудрость в тайне», то есть мудрость, которая является секретом. Она, утверждает Павел, открывается только teleiois, «совершенным», а это слово имеет один корень с telete, церемонией посвящения, и telestes, жрецами, которые проводят обряд посвящения в мистерии. Павел пользуется терминологией, характерной для мистерий античной эпохи.
Но Павел не был знаком с Иисусом. Они никогда не встречались. И он не был вхож в мессианскую иудейскую общину Иерусалима. Это неудивительно, если вспомнить его прошлое, когда он жестоко преследовал приверженцев Иисуса. В Иерусалиме не верили Павлу. В Деяниях Апостолов стыдливо, но достаточно определенно указывается, что его довольно быстро выпроводили в Таре, на север Турции.[432] Предполагается, что это было сделано, чтобы защитить его, однако точно нельзя сказать, кто именно нуждался в защите.[433]
В любом случае его удалили из Иерусалима. Зелоты желали устранить Павла со своего пути.
На самом деле многие люди хотели бы раз и навсегда избавиться от него.
Тем не менее его слова совпадают с многими другими свидетельствами существования эзотерического и мистического учения, которое тайно распространялось среди христиан.[434] Однако в конце второго века это учение отошло на второй план. Его ценность отрицалась, оно утратило свое влияние и постепенно исчезло совсем. Стромса предполагает, что в основе этого процесса лежали две главные причины. Во-первых, еретические течения христианства вобрали в себя эзотерические учения, а поскольку ереси были запрещены, вместе с ними под запрет попали и тайные знания. Во-вторых, отцы Церкви понимали, что для распространения христианства необходимо избавиться от доктрин, которые скрывались от основной массы верующих.[435] В то же время появление письменных Евангелий привело к ослаблению устной традиции, которая служила основным средством передачи тайных учений.
