Майкл Бейджент - Бумаги Иисуса
В любом случае его удалили из Иерусалима. Зелоты желали устранить Павла со своего пути.
На самом деле многие люди хотели бы раз и навсегда избавиться от него.
Тем не менее его слова совпадают с многими другими свидетельствами существования эзотерического и мистического учения, которое тайно распространялось среди христиан[435]. Однако в конце второго века это учение отошло на второй план. Его ценность отрицалась, оно утратило свое влияние и постепенно исчезло совсем. Стромса предполагает, что в основе этого процесса лежали две главные причины. Во-первых, еретические течения христианства вобрали в себя эзотерические учения, а поскольку ереси были запрещены, вместе с ними под запрет попали и тайные знания. Во-вторых, отцы Церкви понимали, что для распространения христианства необходимо избавиться от доктрин, которые скрывались от основной массы верующих[436]. В то же время появление письменных Евангелий привело к ослаблению устной традиции, которая служила основным средством передачи тайных учений.
Мы не можем не упомянуть еще об одном тексте, который связывает между собой множество нитей, распутанных в процессе нашего исследования.
В 1896 году в Каире был найден папирус с рукописью на коптском языке, датируемой пятым веком н. э. Рукопись содержала четыре новых текста — один из них впоследствии также обнаружили среди рукописей Наг-Хаммади — и все они оказались очень древними. Один из них, который раньше никто не видел и который был известен только Коптской церкви, получил название Евангелия от Марии Магдалины. Датируется он началом второго века н. э. [437] Таким образом, этот текст вместе с Евангелием от Фомы имеет не меньше оснований считаться истинным, чем канонические Евангелия, вошедшие в Новый Завет.
Впоследствии были найдены еще два фрагмента Евангелия от Марии, однако до нас дошла лишь половина оригинального текста. Тем не менее содержание его крайне интересно.
Подобно другим текстам, которые мы анализировали выше, Евангелие от Марии содержит предупреждение Иисуса тем, кто ищет материальные признаки Царства Божьего. Язык этого Евангелия удивительно современен. Переводчик текста, профессор Карен Кинг из Гарвардской школы богословия, заменила традиционное «Сын человеческий» на «Сын человека», чтобы избавиться от сектантского и догматического налета.
«Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: „Вот, сюда!“ или „Вот, туда!“ Ибо Сын человека внутри вас. Следуйте за ним! Те, кто ищет его, найдут его. Ступайте же и проповедуйте Евангелие Царствия»[438].
В этом Евангелии есть один любопытный поворот. Когда ученики Иисуса рассуждают о смысле его учения, Петр обращается к Марии Магдалине:
«Сестра, ты знаешь, что Спаситель любил тебя больше, чем прочих женщин. Скажи нам слова Спасителя, которые ты вспоминаешь, которые знаешь ты, не мы, и которые мы и не слышали»[439].
Получается, что Мария Магдалина получила от Иисуса тайные знания, неизвестные остальным ученикам. Мария отвечает Петру:
«То, что сокрыто от вас, я возвещу вам это»[440].
Некоторых учеников раздражают знания Марии, и они сомневаются, действительно ли Иисус говорил с ней, или протестуют, что он предпочел им женщину — факт, в который им было трудно поверить. Петр хочет знать:
«Разве говорил он с женщиной втайне от нас, неоткрыто? Должны мы обратиться и все слушать ее? Предпочел он ее более нас?»[441]
Однако ученик по имени Левий вступается за Марию Магдалину:
«Разумеется, Спаситель знал ее очень хорошо. Вот почему он любил ее больше нас»[442].
Можно не сомневаться — свидетельством тому служат не только Евангелие от Марии, Евангелие от Марка и обнаруженные Смитом фрагменты Тайного Евангелия Марка — что Иисус проповедовал тайные учения, связанные с посещением Царства Небесного. Это метафора, как уже отмечалось выше, для того, что египтяне называли загробным миром, а греки преисподней. Все это описания мира богов. Из всех учеников Иисуса лучше всего понимала его учение Мария Магдалина — он любил ее больше всех и, как свидетельствует Евангелие от Филиппа, «(часто) лобзал ее (уста)»[443].
Может быть, это поможет нам понять, почему церемонию миропомазания в Вифании — то есть провозглашения мессией — совершила женщина, Мария из Вифании, сестра Лазаря, который был воскрешен из мертвых, причем этот ритуал был очень похож на искаженное описание обряда посвящения в тайны загробного мира?[444]
Я также предположил, что нужно согласиться с древними преданиями и рассматривать Марию из Вифании и Марию Магдалину как одну и ту же женщину: доверенное лицо Иисуса и, возможно, его жену. Она была спутницей Иисуса — путь Иисуса в Царство Небесное доступен не только мужчинам.
Именно Мария лучше других понимала тайны Царства Небесного, именно она стояла над зелеными пастбищами Земли обетованной, и ей были известны секреты путешествия в загробный мир. И конечно, только она должна была помазать Иисуса на роль мессии.
Важной особенно-стыо такого ритуала, как миропомазание, является то, что его должен проводить человек, понимающий смысл своих действий и способный распознать мессию — миропомазание лишь завершающий акт долгого процесса, подробности которого не нашли отражения в Евангелиях.
Неудивительно, что влиятельные лица в Риме хотели избавиться как от знания этого тайного пути, так и от информации о других Евангелиях. К несчастью — для них — они уже ничего не могли сделать с Евангелиями, которые вошли в Новый Завет. Разве что контролировать их интерпретацию — то есть контролировать «обман». Тщеславие заставляет их полагать, что современные теологи по прошествии сотен или даже тысяч лет лучше понимают смысл Евангелий, чем их авторы. Почему же мы так долго верили в это?
Разумеется, во все времена были ученые и комментаторы, видевшие обман, но лишь в последнее время подтасовки и ошибки стали очевидны широкой публике. Но ничего не изменилось — особенно в роскошных залах Ватикана. Власть предпочитает ложь правде.
Глава 13. БУМАГИ ИИСУСА
В тот январский день в кибуце Калия было жарко, и все будто уснуло — несмотря на то, что в этой местности январь считается самым холодным месяцем. На протяжении нескольких лет этот сельскохозяйственный кибуц, расположенный неподалеку от Мертвого моря, становился базой для археологической экспедиции Калифорнийского университета под руководством профессора Роберта Эйзенмана, заведующего кафедрой религиоведения. Мы надеялись найти новые свитки рукописей Мертвого моря. Но сначала нужно было методически обследовать все пещеры в протянувшихся на несколько миль почти вертикальных скалах, высота которых доходила до двенадцати сотен футов над плоским берегом моря.
Мы остановились в домиках мотеля, построенного жителями кибуца, чтобы извлекать прибыль из потока туристов, которых привлекали древние развалины Кумрана на соседнем склоне — каменные руины, ставшие знаменитыми в 1347 году после открытия рукописей Мертвого моря. Члены кибуца Калия управляли мотелем, а также обслуживали ресторан и книжный магазин у входа; прохлада кондиционера в них неизбежно влекла к себе любого посетителя.
Наш рабочий день начинался рано, а заканчивался в полдень, потому что даже в это время года после обеда становилось слишком жарко. Мы возвращались в кибуц и обедали вместе со всеми членами коммуны в одной большой столовой. После этого мы удалялись в мотель, чтобы проанализировать сделанные за день находки, почистить и привести в порядок оборудование или, когда жара с падет, до захода солнца побродить по окрестностям в тишине пустыни, неспешно разглядывая каменные развалины, глиняные черепки, наблюдая за мелкими животными и птицами. Но после наступления темноты соображения безопасности требовали вернуться под защиту ограждения и вооруженных патрулей кибуца. Как-никак это была граница. Каждый сезон нам приходилось переживать как минимум одну тревогу. В этот раз мы читали лекцию, когда в комнату ворвался патруль и напряженным шепотом скомандовал: «Выключите весь свет. Ложитесь на пол». На территорию кибуца проникли чужаки — доказательством тому служила маленькая лодка, на которой они пересекли Мертвое море. За день до этого житель соседнего кибуца потерял ногу, подорвавшись на мине.
В тот самый день, 17 января 1992 года, руководитель экспедиции Роберт Эйзенман поехал в Иерусалим — это примерно сорок миль — на встречу с израильским археологом. Я сидел на невысокой стене и беседовал с библеистом Джеймсом Табором, который занимал должность приглашенного профессора в университете Северной Каролины и специализировался на изучении Нового Завета, а также с аспирантом из Калифорнии Деннисом Уолкером. Остальные участники экспедиции отдыхали или тихо беседовали, разбившись на мелкие группы. Нашу идиллию нарушили два одетых с иголочки израильтянина, их окружала аура едва сдерживаемого самодовольства, присущего чиновникам. В руках у них были папки документов, что вызывало подозрение. В Израиле стремление регламентировать все стороны жизни переходит в паранойю. Кипа официальных документов всегда сулит неприятности. Я услышал краткий обмен репликами.
