Старец Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом
Каждый день юноша ходил в город за едой и покупал полкоробки лукума. В то время лукум готовили большими кусками и продавали по шесть кусков в одной коробке, общий вес ее был более килограмма. Как-то раз он подумал: «Зачем мне спускаться в город каждый день, чтобы покупать полкоробки? Буду-ка я покупать целую и тогда смогу ходить в город через день». Так он и сделал. Но когда наступило время еды, Франциск был настолько голоден, что не удержался и съел всю коробку. Он сильно любил сладкое. Тогда он сказал себе: «Лучше я потружусь и буду покупать лукум только на один день, иначе не получается».
Постепенно он совершенствовался в подвиге. Как Старец Иосиф сам писал позже: «Жил я в миру и тайно творил суровые, до пролития крови, подвиги. Ел после девятого часа и раз в два дня. Пендельские горы и пещеры познали меня как ночного ворона (ср.: Пс. 101, 7), алчущего и плачущего, ищущего спастись. Испытывал, могу ли я вынести страдания, уйти монахом на Святую Гору. И когда хорошо поупражнялся несколько лет, тогда просил, чтобы Господь меня простил, что я ем раз в два дня, и говорил, что, когда приду на Святую Гору, буду есть раз в восемь дней, как пишут жития святых». [86]
Через пару лет Франциск, убедившись, что может стать монахом, решил отправиться на Святую Гору при первом удобном случае. И однажды, когда он спустился в Афины, ему посчастливилось встретиться с монахом-святогорцем из Карей. Франциск попросил взять его с собой, когда тому нужно будет возвращаться. Так он добрался до Святой Горы. Прежде чем уехать, он выдал замуж свою сестру Эргину, оставил приданое для маленькой Марусо, а остальные свои деньги раздал как милостыню. В начале 1921 года, в возрасте двадцати четырех лет, свободный от обязательств, он отправился в благословенный сад Божией Матери. [87]
Глава вторая. НА СВЯТОЙ ГОРЕ
Пламенный новоначальный
Целью Франциска было поступить в послушание к какому-нибудь подвижнику, который совершал бы бдение всю ночь и занимался молитвой и трезвением. Он говорил себе: «Пойду искать человека, который питается травой, а не хлебом», — поэтому сразу направился в пустыню Святой Горы, на отлогие склоны юго-западной оконечности полуострова. Это каменистые, безводные, обрывистые, труднодоступные места, где расположено большинство скитов и жилищ пустынников. [88]
В пустыне он бродил по ущельям и пещерам и если слышал, что где-то находятся духовные люди, подвижники, пустынники, то бежал туда, как молодой олень, чтобы найти источник для утоления духовной жажды (см. Пс. 41:2). Как он писал сам: «Мы стали искать, звать, плакать. Не пропустили ни горы, ни дыры, ища непрельщенного наставника, чтобы услышать слова жизни, а не праздные и тщетные… Я смотрел, где есть жизнь, где могу приобрести пользу душе». [89]
Франциск еще в миру, по просвещению от Бога, из чтения книг и из своего опыта подвижничества, когда испытывал себя, сможет ли стать монахом, постиг, каким должен быть настоящий монах. Он стремился найти такого духовного наставника, у которого можно было бы научиться строгому монашескому жительству, Небесному созерцанию и деланию. Нам, своим ученикам, он говорил так: «Монашеская жизнь состоит не в том, чтобы удалиться из мира, прийти сюда, на Святую Гору, и постричься в монахи. Это сделать легко. Суть же в том, чтобы найти Старца, который тебя научит, как приобретается благодать Божия, как обретается, раскапывается, обнаруживается драгоценная жемчужина. Тот, у кого нет молитвы, нет Иисусовой молитвы, нет трезвения, не может называться монахом. Ведь без трезвения не бывает очищения. Следовательно, внешне мы можем быть монахами, а по сути — нет. Внутри мы — не монахи. Мы еще не возродились, еще не познали особой благодати монашеской жизни».
* * *
Но Франциску не удалось найти таких подвижников, о которых он читал в книгах. Возможно, потому, что, как ему говорили, такого рода подвижники исчезли. Были такие, которые вкушали пищу один раз в день, но не только траву. И он нашел лишь одного, который соблюдал девятый час. [90] Конечно, телесный подвиг — это только одна из сторон духовной борьбы, но по нему можно судить об общем духовном произволении подвижника. Ибо тот, у кого есть произволение подвизаться в вещественном, как правило, имеет произволение подвизаться и в духовном.
Франциск не нашел того, о чем читал в житиях святых, когда был в миру, и это его сильно опечалило. Как он сам говорил позже: «Затрудняюсь вам рассказать о слезах и боли моей души и возгласах, от которых раскалывались горы: день и ночь я плакал о том, что не нашел Святую Гору такой, как о ней пишут святые». [91]
Но Франциск не стал сидеть сложа руки. Он продолжал искать, бродя по всей Святой Горе от пещеры к пещере, в надежде найти такого подвижника, который, возможно, был неизвестен другим. Он искал человека, который показал бы ему подвиг больший, чем уже известный ему. Но найти не смог: может быть, тот не открылся ему. Тем не менее Франциск побывал у всех старцев-пустынников, которые могли принести ему хоть немного пользы.
* * *
Так он нашел строжайшего безмолвника — девяностолетнего Старца Герасима. Этот удивительный подвижник упражнялся в умной молитве. Он рассказал Франциску, что семнадцать лет провел на вершине скалы. Претерпевая не только страшный зимний холод, но и удары молний, разрывавшие одежду и обжигавшие его самого, он проявлял крайнее терпение. Сражался Старец Герасим и с бесами, оставаясь неколебимым столпом терпения. Он услаждался призыванием Имени Иисусова, его глаза источали непрестанные слезы.
Застал Франциск и отца Игнатия, опытного духовника девяноста пяти лет, давно уже слепого, советовался с ним и слушал его духовные наставления. Этот Старец всегда давал Франциску мудрые отеческие советы. В частности, он говорил: «Кто будет работать в молодости, у того будет пища в старости. Сейчас, пока ты молод, молись, постись, подвизайся, делай поклоны, чтобы тебе было что поесть, когда состаришься». Кроме дара подавать драгоценные советы, он имел еще удивительное свойство: вместе со словами от его уст исходило прекрасное благоухание. От Иисусовой молитвы, которую он произносил умно и непрестанно, уста его благоухали, и всякий рад был говорить с ним вблизи его уст.
Ходил Франциск и к известному подвижнику Старцу Каллинику, жившему в пустыне близ скита Катунаки. Он был значительной личностью, о нем говорили как о святом. Старец Иосиф позднее описал его так: «Прекрасный подвижник. Сорок лет затворник. Упражняющийся в умном делании и вкушающий мед Божественной любви. Ставший и для других полезным. Ему было дано вкусить восхищение ума». [92]
Однако по неизвестным причинам Старец Каллиник не передал Франциску умную молитву. Когда новоначальный спросил его, как ему самому приступить к умному деланию, тот дал неутешительный ответ, что только после его смерти Франциску придет время этим заняться. Франциск пробыл там в послушниках месяц, но не найдя того, что искал, ушел.
Нашел он и одного слепого старца в Катунаках, который говорил непрестанно: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Господи, помилуй мя». Когда он хотел отдохнуть, то произносил это внутри себя. А после телесного отдыха начинал снова: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Господи, помилуй мя». Франциск ходил к нему за советом, открыть свои помыслы, а тот говорил ему: «Дитя мое, дитя мое — Иисусова молитва! Иисусова молитва, дитя мое! Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Господи, помилуй мя…»
Еще он нашел подвижника, жившего в пещере, который плакал семь раз каждый день. Таково было его делание. Ночь же он проводил в слезах всю. И подушка его была всегда мокрой. Он не хотел, чтобы кто-то постоянно был рядом с ним, дабы не прерывался его плач. Поэтому послушник лишь навещал его два-три раза в день. Он спрашивал:
— Старче, почему ты столько плачешь?
— Когда, дитя мое, человек созерцает Бога, у него от любви текут слезы и он не может их сдержать. [93]
Другой отец-аскет рассказывал Франциску, что дал однажды антидор нагим подвижникам, которые были невидимы. [94] А еще один — что он причастил их, когда служил литургию в полночь. Встретился Франциску русский отшельник, много лет живший на вершине горы и раз в десять лет спускавшийся, чтобы встретиться с другим пустынником. Он сказал Франциску, что теперь как раз пришел сюда, ожидая этой встречи, и таким образом Франциск должен был увидеть пустынника. Но, видимо, тот умер в пустыне, и Франциск его не встретил. Все эти подвижники благоухали, как святые мощи.
Позднее Франциск говорил: «Были и многие другие созерцатели, которых я не удостоился увидеть, так как они скончались за год или два до моего прихода. И мне рассказывали об их чудесных подвигах, ведь я этим непрестанно интересовался. Я шаг за шагом обходил горы и пещеры, чтобы найти именно таких». [95]
