Н. Борисов - Церковные деятели средневековой Руси XIII - XVII вв.
Покидая кафедру, Никон рассчитывал, что царь и бояре будут просить его вернуться. Тогда он сможет, как и при избрании, диктовать свои условия. Однако времена были уже не те. Царь слал Никону дружелюбные письма, но обратно в Москву не приглашал. Враги Никона при дворе требовали суда над ним. На его имущество и бумаги был наложен арест. Запрещено было посещать бывшего патриарха в его монастыре.
Никон понял, наконец, какую большую ошибку он совершил, покинув столицу, переоценив свое влияние на царя. Тон его писем к самодержцу меняется: из смиренно-христианского становится то капризно-требовательным, то униженно-подобострастным. Опальный патриарх лихорадочно ищет средств, чтобы вернуть себе расположение царя. В конце концов он решается на крайнюю меру: вопреки своим прежним утверждениям Никон заявляет, что хотя он и покинул по своей воле Москву, но по-прежнему считает себя патриархом, имеет на себе «благодать» и может творить исцеления.
Этой декларацией Никон практически перекрыл правительству путь к избранию нового патриарха. Царь медлил, колебался, не зная, как поступить. В 1659 г. Никон приезжал в Москву, посетил царя и царицу, устроил обед для нищих и сам, следуя примеру Христа, омывал им ноги. В беседах с народом Никон осуждал неудачную войну с Польшей. В конце концов он был выслан из столицы по распоряжению царя и уехал на богомолье в Крестный монастырь на Белом море.
Желая избавиться от Никона, правительство в феврале 1660 г. созвало церковный собор. Русские иерархи, а также случившиеся тогда в Москве три греческих епископа постановили лишить Никона пат-риаршьего сана. Однако ученый киевский монах Епифаний Славинецкий, живший в Москве и почитавшийся главным авторитетом в вопросах канонического права, заявил, что низложение Никона таким составом собора противозаконно. «Тишайший» царь не решился нарушить заветы «отцов церкви», и дело надолго зашло в тупик.
Вернувшись с Севера, Никон вновь поселился в Воскресенском монастыре. Отсюда он в 1661 г. написал царю гневное послание, в котором приоткрылись главные точки столкновения сторон. Поводом для письма послужил арест монастырских крестьян, захвативших по приказу патриарха ряд угодий, на которые претендовал соседний помещик Роман Бобо-рыкин. Нарушив традиционный судебный иммунитет патриаршьих вотчин, царские приставы своими действиями вызвали у Никона взрыв бессильной ярости. «Откуда ты такое дерзновение принял — сыскивать о нас и судить нас? — язвительно вопрошает Никон.— Какие законы божии велят обладать нами, бо-жиими рабами? Не довольно ли тебе судить вправду людей царства мира сего?.. Всем архиерейским рука твоя обладает: страшно молвить, но терпеть невозможно, какие слухи сюда доходят, что по твоему указу владык посвящают, архимандритов, игумнов, попов ставят и в ставленных грамотах пишут равно-честна святому духу так: по благодати святого духа и по указу великого государя... К тому же повсюду, по святым митрополиям, епископиям, монастырям, безо всякого совета и благословения, насилием берешь нещадно вещи движимые и недвижимые...» В запале полемики патриарх поднимается до обличений социального характера. Он пишет царю: «Ты всем проповедуешь поститься, а теперь и неведомо кто не постится ради скудости хлебной; во многих местах и до смерти постятся, потому что есть нечего. Нет никого, кто бы был помилован: нищие, слепые, хромые, вдовы, чернецы и черницы — все данями обложены тяжкими, везде плач и сокрушение, везде стенание и воздыхание, нет никакого веселящегося во дни сии» [133].
Осенью 1662 г. Никон написал «Возражения» на ответы греческого митрополита Паисия боярину Семену Стрешневу. В своих ответах заезжий иерарх осуждал Никона за властолюбие и требовал его низложения. Именно здесь, в «Возражениях», Никон наиболее четко сформулировал свой главный тезис — «священство более есть царства» [134]. Эта идея, лежащая в основе теократических притязаний всех воинствующих церковников средневековой Руси, была высказана Никоном с предельной откровенностью: священство выше царства, так же как небо выше земли; власть архиерея — солнце, царская власть — «меньшее светило», месяц, светящий отраженным светом; власть царская — капля дождя, тогда как власть архиерейская — дождевая туча.
В 1663 г. царь отправил доверенного человека, грека Мелетия, к восточным патриархам с вопросами относительно наказания иерарха за различные проступки. Хотя имя Никона и не было названо в тексте вопросов, но патриархи прекрасно поняли, о ком идет речь. Желая угодить царю, они дали ответы, на основании которых можно было осудить Никона. Однако в это же время среди греческого духовенства наметилось и противоположное движение — в защиту московского патриарха. Царь Алексей Михайлович по своему обыкновению колебался, просил восточных патриархов приехать в Россию для разбора дела Никона.
Пока шли переговоры с православным Востоком, в Москве дьяки усердно собирали всякого рода улики и обвинения против патриарха. Его уличали в бесчинствах, жестокостях, незаконном присвоении имущества различных церквей и монастырей.
18 декабря 1664 г. Никон неожиданно явился в Москву, во время службы вошел в Успенский собор и занял патриаршье место. Находившееся в храме духовенство во главе с ростовским митрополитом Ионой подошло к нему за благословением как к главе церкви.
Приезд Никона был вызван дошедшими до него слухами о том, что царь якобы более всего желает примириться с патриархом, но не может первым пойти на соглашение. Однако слухи и уверения московских друзей Никона оказались ложными. По приказу Алексея Михайловича Никон был выдворен из Москвы и вновь помещен в Воскресенский монастырь.
Весной 1666 г. в Россию прибыли два патриарха — Макарий Антиохийский и Паисий Александрийский. Они ехали в Москву южным путем, через Астрахань и далее вверх по Волге. Повсюду согласно царскому указу им устраивали самую торжественную встречу. В ноябре 1666 г. в Москве началось соборное слушание обвинений против Никона. Главное обвинение царь, обращаясь к восточным патриархам, сформулировал так: Никон «писал в грамоте к константинопольскому патриарху, будто все православное христианство (т. е. русская церковь.—Н. Б.) от восточной церкви отложилось к западному костелу». Сильное выражение, употребленное сгоряча всегда не сдержанным на слова Никоном, было, таким образом, представлено как позиция, как сознательная хула на все российское православие. Никону напомнили также и то, что он в некоторых письмах называл себя «бывшим патриархом».
Собор постановил лишить Никона патриаршества.
12 декабря 1666 г. над ним был совершен соответствующий обряд. Однако введенные им новые церковные книги и обряды, распространение которых в 1658—1666 гг. в связи с опалой на Никона приостановилось, были торжественно утверждены собором. Противники реформы, «раскольники», были прокляты. Их предводители, протопопы Аввакум, Никифор и Лазарь, дьякон Федор, соловецкий монах Епифа-ний, после долгих допросов и мучений были отправлены под конвоем в Пустозерский острог. Одно из самых «потаенных» мест России, острог находился в низовьях Печоры, недалеко от современного города Нарьян-Мара.
10 февраля 1667 г. патриархом стал Иоасаф II (1667—1672), занимавший прежде пост архимандрита Троице-Сергиева монастыря. Что до Никона, то он был отправлен простым монахом в Ферапонтов монастырь, знаменитый и ныне сохранившимися там росписями великого художника средневековой Руси Дионисия. Этот монастырь основан был в лесах Белозерья еще в конце XIV в. соратником Кирилла Белозерского иноком Ферапонтом. В 1500 г. собор монастыря был расписан Дионисием.
Низложенному патриарху было запрещено писать кому-либо, кроме царя, и даже общаться с посторонними. Однако царь, не желая превращать Никона в «мученика», а также памятуя об их былой близости, приказал приставам и монастырским властям содержать его с честью и в полном довольстве. По царскому указу белозерские монастыри обязаны были ежегодно поставлять к столу Никона и его окружения «15 ведр вина церковного, 10 ведр романеи, 10 ренского, 10 пуд патоки на мед, 30 пуд меду-сырцу, 20 ведр малины на мед, 10 ведр вишен на мед, 30 ведр уксусу, 50 осетров, 20 белуг, 400 теш межукосных, 70 стерлядей свежих, 150 щук, 200 язей, 50 лещей, 1000 окуней, 1000 карасей, 30 пуд икры, 300 пучков вязиги, 20 000 кочней капусты, 20 ведр огурцов, 5 ведр рыжиков, 50 ведр масла конопляного, 5 ведр масла орехового, 50 пуд масла коровья, 50 ведр сметаны, 10 000 яиц, 30 пуд сыров, 300 лимонов, полпуда сахару головного, пуд пшена сорочинского, 10 фунтов перцу, 10 фунтов инбирю, 5 четвертей луку, 10 четвертей чесноку, 10 четвертей грибов, 10 четвертей репы, 5 четвертей свеклы, 500 редек, 3 четверти хрену, 100 пуд соли, 60 четвертей муки ржаной, 20 четвертей пшеничной, 50 четвертей овса, 30 четвертей муки овсяной, 30 четвертей ячменю, 50 четвертей солоду ржаного, 30 ячного, 10 овсяного, 15 четвертей круп гречневых, 50 четвертей овсяных, 3 четверти проса, 12 четвертей гороху, 5 четвертей семени конопляного, 20 четвертей толокна, да работникам 40 стягов говядины, или 150 полоть ветчины»[135].
