С. Л. Франк - Предмет знания
4. Однако полученным выводом мы отнюдь не можем удовлетвориться. Если умозаключение или логическое следование должно мыслиться как единство, логически предшествующее связуемым им членам, то должен быть поставлен вопрос о природе и условиях этого единства. И тут уясняется, что сведение умозаключения к типу знания, который мы имеем в суждении, еще не дает подлинного решения вопроса.
В самом деле, пусть, как было указано, элементы суждения не могут логически предшествовать его единству. Но, с другой стороны, столь же ясно, что единство это в качестве единства суждения, т. е. готового, законченного знания, не может в свою очередь логически предшествовать своим элементам. Если содержания А и В мыслимы только как члены отношения “А есть В», так что само это отношение не может вытекать из них или быть производным их сочетанием, то, с другой стороны, оно не может и предшествовать им, ведь отношение есть отношение между терминами и, следовательно, предполагает их: отношение между нулями не дает никакого содержания. На это, правда, можно было бы ответить, что под отношением А — В следует именно разуметь не отношение, отвлеченное от его членов и им противополагаемое, а именно целостное, внутренне неразрывное совместное бытие А и В в их связи между собой, и что в этом смысле отношение не нуждается для своего осуществления ни в чем ином, отличном от себя самого. Однако в таком ответе был бы утрачен самый смысл, в котором, в этом анализе хода знания, берется понятие единства. Мы ничего не достигнем, заменив отдельные содержания А и В формально тождественным с этим готовым содержанием А. Если бы нам с самого начала и непосредственно были даны готовые определенности в их связи между собой, то проблемы опосредствованного знания вообще не существовало бы. Если бы переход от А к В был возможен только на почве самого готового отношениям! —В, то он был бы логически не нужен или — что то же — вместе с тем логически невозможен, ибо нет нужды и вместе с тем нет возможности переходить туда, где уже находишься, искать то, что уже имеешь. Вся проблема опосредствованного знания сводится к вопросу, как от А перейти к В, которого еще не имеешь, мы видели, что этот переход невозможен, если А мыслится обособленно от В но, очевидно, он столь же невозможен, если А уже с самого начала включает в себя В Отношение А —В не может служить основанием для перехода or А к В, потому что оно уже включает в себя то В, которое, по условиям задачи, должно быть отсутствующим. Решение проблемы возможно лишь в том случае, если А содержит в себе указание на В, момент, в силу которого необходим переход к В и который вместе с тем не тождествен с готовым отношением А —В. Напротив, превращением логического следования, перехода от одного к другому, в нечто целиком и сразу данное, как бы сжатием последовательного движения в одну точку, столь же мало можно объяснить это следование как таковое, как и раздроблением его на ряд отрешенных друг от друга отрезков. Непосредственность опосредствования должна быть понята так, чтобы момент опосредствования, перехода к еще неизвестному, в ней был действительно сохранен.
Таким образом, подлинное основание опосредствованного знания, т. е. подлинная исходная точка для развития знания должна обладать такими свойствами, чтобы, с одной стороны, бытъ действительным началом, т. е. заключать в себе моменты, действительно достаточные для перехода к дальнейшему, и, с другой стороны, быть только началом, т. е. вести к дальнейшему, а не содержать его в себе. Ни отдельная определенность А, ни определенность в ее готовой связи с другой определенностью, следующей из нее (А —В), не удовлетворяет этим условиям: в первом случае остается невыполненным, как мы видели, первое условие, во втором — второе.
В чем заключается, в конечном итоге, основная трудность факта логического перехода от А к В?. Она заключается в том, что всякая логическая определенность есть, так сказать, нечто законченное, неподвижное, в себе замкнутое. Эта неподвижность и замкнутость препятствует объяснению перехода, движения от одного к другому. Если основание для А мы хотим усмотреть в В то это оказывается невозможным, ибо А есть только В и не может быть не–А, т. е. не может содержать в себе чего‑либо, в чем можно было бы усмотреть А и никакие промежуточные звенья здесь помочь не могут, ибо связь их самих с А и В разделяет всю трудность связи между А и В. Если мы, напротив, признаем, что В почерпается нами не из изолированного А а из АД то мы не имеем искомого перехода от А к В ибо В, вопреки условиям задачи, уже дано с самого начала. Таким образом, либо следствие действительно есть новое знание, и тогда его нет еще в основании и потому нельзя из него добыть, либо оно уже лежит в основании, и тогда оно не есго следствие, в смысле нового знания. Ясно, что пока объяснение ведется в терминах готовых определенностей (А, А или их готового же единства АА), оно остается безрезультатным. Условия задачи сами указывают путь к ее разрешению: они требуют, чтобы основанием знания В мы считали не изолированное А и не готовое единство АА а нечто среднее между ними — нечто, что было бы богаче отдельного А т. е. заключало бы в себе указание на А и вместе с тем не заключало бы в себе готового В. Основание должно заключать в себе зародыш, зерно следствия, путь к нему, не заключая готового следствия. Уже выше (гл. 1, 3), в иной связи, мы видели, что суждение ”А есть В», т. е. переход от А к В, мыслимо только в форме «Ах есть В». Теперь мы видим, что Ах, для того, чтобы вести к В, должно заключать в себе потенциальное начало А обозначим его как b, и мы получим формулу “Аb есть В». К B к новому знанию, мы приходим не из самого А (ибо А не заключает в себе B) и не из Аб (ибо тогда не к чему было бы приходить), а из такого начала Ab, которое, наряду с уже готовым знанием А, содержит в себе потенциальный источник b развивающийся или развертывающийся в B. В той исходной точке, которую мы обозначим символом Ab мы имеем нечто, что стоит над противоположностью между В и поп-В: оно не включает в себе само В подобно связи АВ, но и не есть просто non–В подобно чистому, изолированному А, а есть, напротив, начало для В не будучи готовым В. Очевидно, постулируя необходимость такого начала, такого потенциального основания, мы высказываем не «гипотезу», не более или менее произвольную догадку о чем‑то неданном, предполагаемом, а лишь формулируем, выражаем в особом понятии самоочевидную природу опосредствованности или логической связи как таковой. Природа эта заключается в движении от одного к другому, или в возникновении одного из другого, и это движение или возникновение, как нечто третье между неподвижным пребыванием в старом и самопроизвольным рождением из ничего, выражено нами, как развитие В из его источника Аb.
Вдумываясь в смысл того, что скрывается за символом Ab легко уяснить себе, что оно должно стоять и к первой определенности A в отношении, аналогичном его отношению к В. В самом деле, b не извне присоединено к А — иначе в отношении его мы имели бы снова прежнюю трудность перехода от одного к другому, — а как бы с самого начала должно принадлежать к нему, составлять с ним исконное единство. С другой стороны, однако, А как таковое, — т. е. как отдельная определенность, не может содержать в себе ничего, кроме самого себя. Таким образом, то, что мы обозначили символом Аb, должно предшествовать не только второй определенности В, но и первой определенности А Оно есть не готовая определенность А + потенциальный источник b, а некоторое исконное единство, из которого может быть выделена отдельная определенность А и вслед за ней связанная с ней вторая определенность В. Обозначим это первоначальное единство, как ь. Тогда мы можем сказать: связь между определенностями A и В основана на том, что обе они опираются на единство А в котором они заложены потенциально и из которого они возникают, сохраняя свою первоначальную связь. При этом, если, согласно условиям задачи, между А и В существует односторонняя связь основания и следствия, так что только от А можно перейти к В, но не наоборот, то это выделение обоих определенностей должно совершаться в определенном порядке: сперва должно выделиться А, и только на основании его может быть далее выделено В. Таким образом, единство А сначала раскрывается как Ab, т. е. в нем усматривается определенность A с остатком b, который в свою очередь раскрывается в B. Или, точнее говоря, так как первое суждение «аb есть A» есть условие, вне которого мы не можем получить суждения «аЬ есть В», то второе суждение получается из основы аЬ через вычет из нее первой определенности. Ход знания может быть изображен следующим образом: аЬ есть А; (аЬ —А =АЬ) есть Я Эта формулировка удовлетворяет всем требованиям, вытекающим из природы опосредствованного знания: с одной стороны, выделение первой определенности А есть необходимое условие для достижения второй, В, и в этом смысле движение знания есть действительно переход от А к В т. е. А есть основание для В с другой стороны, движущая сила самого перехода лежит не в самой определенности А, а в том едином начале, которое объемлет в себе потенциальной и В поэтому основание А, в качестве аЬ, т. е. рассматриваемое в неразрывной связи с этим началом, как бы на почве этого начала, действительно ведет к В т. е. содержит в себе нечто большее, чем саму замкнутую определенность А, — именно начало Ь, развивающееся в В.
