Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии
В этом случае Лев Толстой рекомендовал: «Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как и она сама. И дело это — бесконечное совершенствование себя и мира — и дано ей».
А иногда человек хочет ещё достигнуть много, но увы - предел его природных возможностей физических и умственных или наступившая деградация личности не позволяет ему это сделать, и этот человек понимает эту трагическую реальность или не понимает — тогда это трагедия для окружающих. Хороший пример этого случая — бывший президент России Б. Ельцин. В этих случаях часто стоит вопрос — как достойно уйти политическому мертвецу из политической жизни или старику вообще из жизни.
«Все люди желают только того, чтобы освободиться от смерти; они не умеют освободиться от жизни» — замечает выдающийся китайский мыслитель Лао-Цзы. Лев Толстой по этой теме цитировал известного древнеримского философа Сенеку — «Прежде чем достигнуть старости, я старался хорошо жить; в старости я стараюсь хорошо умереть; чтобы хорошо умереть, нужно умереть охотно».
«Но умирать добровольно, умирать охотно, умирать радостно — это преимущество человека, того, кто отверг и отринул волю к жизни» — утверждал довольно ещё молодой А. Шопенгауэр, показывая негативный пример — запершись в своей квартире в одиночестве на несколько десятков лет — «между сном и смертью нет радикального различия, что смерть столь же безопасна для бытия, как и сон», «мы согласились бы с природой — и на смерть и на жизнь смотрели бы так же равнодушно, как она».
«Когда хозяин дома увидел у себя на лице морщины и власы седые и зрит уже детей своих детей, тогда должен он уйти отшельником в леса» — говорится в священном древнейшем трактате «Ману».
Когда человек уже стар, чувствует приближение своей кончины и понимает, — что своей старостью, болезнями и своей бесполезностью для окружающих, для Мира — только мешает всем, мешает уже развитию Жизни, дальнейшему развитию Жизни, то этот волевой мудрец уже бесстрашно ждёт смерти и старается меньше доставлять хлопот окружающим. В древней Японии и в древних славянских племенах — такие мудрецы в такой момент принимали решение - и уходили умирать в леса в одиночестве. В наше время некоторые старые люди по своей инициативе удаляются в дома престарелых.
Преддверие смерти — старость является для многих людей предметом ужасного страха, особенно для женщин, которые изматывают себя паническими мыслями — будешь скоро некрасивой, никто в тебя уже не влюбится, никто тобой не будет любоваться, засматриваться на тебя, оглядываться тебе в след, восхищаться твоим телом, не будет больше восхитительных романтических историй, ласк, поклонники отвернуться и повернутся к молодым, одиночество, тусклость и бессмысленность жизни.
И многие отчаянно борются, оттягивая этот грустный переходной момент на несколько лет пластическими операциями, но его не избежать, рано или поздно он неотвратимо приходит. И вместо того чтобы встречать наступление старости психологически, философски подготовленным, с мудрой улыбкой — многие люди портят жизнь себе и окружающим нервными срывами и крайностями.
Когда красота тела уходит — можно быть ещё более красивым человеком в глазах окружающих ведь можно увеличивать красоту души, быть полезнее другим, улучшать жизнь других людей и т. п — и это можно противопоставить не только старости, но и смерти — Ольга Берггольц:
«Что может враг? Разрушить и убить.
И только-то? А я могу любить,
А мне не счесть души моей богатства,
А я затем хочу и буду жить,
Чтоб всю её,
Как дань людскому братству,
На жертвенник всемирный положить».
Иногда человек смолоду беспокоится не о том — чтобы красиво, достойно и полезно прожить жизнь, а его преследует страх — что его старость будет нищей, и он всю жизнь живёт и работает для того — чтобы у него была обеспеченная старость. И в этом случае этот страх является своего рода двигателем, стимулятором — «Страх ведет к безграничному обогащению в целях достижения обеспеченности и гарантии покоя» — замечает выдающийся мыслитель Алиса Бейли.
Критически по этому поводу высказывалась и наша Елена Рерих:
«Нет такого зла, которое сравнилось бы с малодушием. Его повелитель — Сатана, потенциал — самость… Именно соблазн князя Тьмы в том, что он сулит покой, но мы говорим — час последний!».
Николай Бердяев обратил внимание, что страх порождает и другие опасные негативные явления —
«Бесстрашие есть высшее состояние. Страх порождает ложь. Человек думает защититься от опасности ложью, он на лжи, а не на истине воздвигает царство обыденности… Победа над страхом смерти есть величайшая победа над страхом вообще… Человек убивает из страха; в основе всякого убийства, частного или государственного, лежат страх и рабство». К этому можно добавить — предательство.
Елена Рерих говорила ещё более категоричнее: «Страх — отец Лжи». И ложь помогает оправдаться.
«Выигрывает и не будет обижен человек, который готов в любой момент всё поставить на карту, целиком — самого себя, то есть жизнь. По-философски это можно выразить так: всё сейчас и здесь, мир не удваивается и время не удваивается. — объясняет М. Мамардашвили — А на обыденном языке это выглядит так: интеллигент говорит себе: ну дал мне пощечину и отнял у меня; но ведь я знаю английский язык, это ценность, я должен сохранить себя… Их (мои ценности) нужно сохранить на завтра. Но «завтра» не будет!
И если ты живёшь с сознанием, что его нет, что всё «сейчас», — тогда сохраняешь себя. Вот что такое «воля к силе». А если этого нет, то и жить не стоит. Ницше на этом и строил философию: в этом состоянии всё и рождается… Ницше имел ввиду: что в мире есть — истина, красота, порядок — если всегда есть воля к силе: удержание и сохранение сильного состояния».
«Прожитое — намного больше понятого» — говорили древнегреческие мудрецы. Можно прочитать эту главу и многое понять, но это понятое осуществить в реальном столкновении, испытании — намного труднее. Победы легко не даются, нужно огромное преодоление себя, своего страха, своих падений и неудач — и необходима жертва своих сил, энергии, труда и даже здоровья — ведь ранения физические и психологические — это закономерные последствия боя. «Никакая вещь не может открыться самой себе без злоключения, противодействия» — утверждал легендарный прозревший немец Яков Бёме.
«Неуязвимый супостатами не получит никакого венца; а кто от случающихся падений не упадёт духом, того восхвалят Ангелы как храброго война» — объяснял выдающийся православный мыслитель Иоанн Лествичник (Синаит) в своей замечательной «Лествице». «Цветы на лугах не умирают от грозы, и ливень лишь омоет их свежесть» — о том же поэтично говорила Елена Рерих.
Чаще бывает так, что Жизнь не ждёт — когда человек поднимется в сознании, — поймёт правильно смерть и обретёт храбрость-бесстрашие. Чаще — Она ставит человека перед проверкой-выбором, ускоряет весь процесс, — и не все эту проверку, это ускорение выдерживают.
Мераб Мамардашвили утверждал в своих работах, что «желеподобные» ситуации таковы, что фактически требуют от человека радикального выбора. М. Мамардашвили в своём утверждении опирается на опыт зэков-заключённых, ибо именно эти люди пережили разочарование в обществе и даже своеобразный крах всей цивилизации, норм и ценностей. Именно в местах лишения свободы, особенно российских, — может выжить только тот, кто может поставить на карту свою жизнь.
Они, конечно, могут погибнуть, но и в противном случае они могут гибнуть или стать рабами, попасть в положение — ниже животных. «Размер сознания измеряется не среди цветов, но над пропастью» — замечает Е. Рерих.
Точно так же срабатывает и «закон улицы» у мальчишек, у пацанов, в том числе и у взрослых мужчин, которые если трусят, то сами затем мучаются, страдают от своего позора, своей некрасивости — усугубляют свою ущербность, свой психологический слом, — а если они находят этому оправдание, то окончательно всё это дерьмо в себе закрепляют. Обратно к этой ситуации уже не вернуться, ибо река жизни постоянно течёт — и дважды в неё не войти. Если ситуация примерно опять повторится, то героический выбор, то есть человеческий, а не животный, — на этот раз будет сделать ещё труднее — уже срабатывает слом, страх, повтор.
«Когда мы делаем выбор, решаем, мы целый мир, мировую цепь кристаллизуем позади себя» — подчёркивает важность этого момента выбора М. Мамардашвили —
«Жизнь — я вижу, если вижу смертную завершенность. Тогда и жизнь выступает… Греки говорили: это настоящий мужчина, в нём есть что-то от философа. То что называется героическим: исполнение славы жизни полностью… Иди и не бойся: Бог с тобой и в тебе там, где ты сам».
Когда же сознание человека не готово к экстремальной ситуации, момент выбора захватывает врасплох, то первая реакция — это естественная и самая примитивная, подсознательная, — реакция сохранения жизни любой ценой — «Цепная реакция рабства. Безвыходно запутываешься, ухватившись за любое звено» — замечает М. Мамардашвили.
