Сьюзи Хазел Манди - И падут подле тебя тысячи
ГЛАВА 20
ПОСЛЕДСТВИЯ
В конце 1945 года стало очевидным, что, несмотря на окончание войны, предубеждения против соблюдающих субботу остались прежними. Курт, учившийся в гимназии, которая в Германии является эквивалентом высшего учебного заведения, приходя домой, постоянно приносил приказы об отчислении.
— Учителя назначают все тестирования на субботу, поэтому я пропускаю их. Они не хотят дать мне возможность пересдать тесты, — жаловался Курт.
В следующий раз он сказал, что учителя не позволяют ему участвовать в дискуссии, так как он не присутствовал на уроке в субботу. Каждую неделю Курт снова жаловался на провалы в контрольных работах.
Из–за проблем с субботой Франц и Хелен решили, что не будут отправлять Лотти в гимназию, а только дадут ей возможность получить обязательное среднее образование — закончить восьмилетку. Родители подумывали о том, чтобы совсем забрать Курта из гимназии и отдать его на обучение какому–либо ремеслу, понимая, что без окончания гимназии их сын никогда не сможет поступить в университет. В восемь утра следующего дня Франц отправился в центр города в здание суда, где находилась служба по трудоустройству, для поиска профессионального обучения своему сыну. Поднимаясь по лестнице, Франц услышал, как кто–то зовет его по имени. Голос был знакомым, но в темноте коридора Франц не мог определить личность зовущего. Потом он увидел мужчину, сидящего на скамье, — это был лейтенант Гутшальк, Питер Гутшальк.
— Что вы делаете здесь, Питер?
— Я должен быть здесь, — ответил Питер, показывая рукой по направлению к залу суда.
— Что–то случилось?
— Здесь проходит американский военный суд над всеми нацистами.
— Это интересно, — сказал Франц, — обязательно послушаю судебный процесс, когда буду возвращаться.
Франц с удовольствием обнаружил, что есть вакансии на обучение садоводческому ремеслу. Это было идеальным предложением для Курта, любящего природу и все живое. Работа находится недалеко от дома, и Курт с легкостью сможет приезжать на велосипеде домой в обеденный перерыв. Франц возвращался с молитвой благодарности.
Суд практически подходил к завершению. Франц, единственный присутствующий там гражданский, уселся в конце ряда. Как только он сел, судья начал зачитывать список обвинений Питера Гутшалька. Франц удивился осведомленности судьи в деле Питера. Еще до начала войны Питер был охранником в концентрационном лагере, отличающимся особой жестокостью. Позже он участвовал в еврейском погроме в Хрустальную ночь 8 ноября 1938 года. Меньше чем за 20 часов им нанесен был ущерб, оцениваемый в 23 миллиона долларов. На каждое обвинение Гутшальк с невинным видом отвечал: «Ничего не знаю об этом. Ничего такого не помню».
Потеряв дар речи от удивления, Франц, покачал головой. В армии Питер всегда хвастался своими подвигами. Он лично командовал нацистами при сожжении еврейской синагоги в Хрустальную ночь. Судья, не имевший никаких провалов в памяти, прекрасно знал все детали этого дела. Он знал о поездке Питера в грузовике как раз во время инцидента — водитель грузовика дал показания против Гутшалька. Ссылаясь на детали, судья спросил:
— Герр Гутшальк, я хочу услышать, что вы делали в течение тех 15 минут.
И снова Питер ответил, что ничего не помнит. Тем временем судебный пристав подошел к Францу.
— Я заметил, что вы покачали головой. Вы знаете этого мужчину?
— О, да, — сказал Франц, — я знаю его очень хорошо. И я удивлен, что он ничего не помнит. Мы служили вместе во время войны, и он рассказывал нам много историй.
— Не хотели ли бы вы выступить в качестве свидетеля?
— Нет. Я христианин. Я не хочу давать показания против него.
Судебное разбирательство продолжалось до 11 часов утра. С отвращением судья сказал Питеру:
— Вы напоминаете мне работника завода по производству мотоциклов, который, своровав мотор, пытается пройти через проходную. На выходе он встречает охранника, который останавливает его и спрашивает: «Что у вас в руках?», а работник отвечает: «Что? Где?». Охранник продолжает разговор: «Вот же, в ваших руках! Вы выносите мотор!» «Я ничего не знаю! Кто–то положил его в мои руки, когда я отвлекся».
Повернувшись к Гутшальку, судья продолжил:
— Таким же образом вы сейчас относитесь ко мне. Я даю вам одну неделю. Если за это время вы не найдете ни одного свидетеля, готового поручиться в вашей непричастности к происшедшему в течение тех 15 минут, дело будет закрыто. Заседание суда переносится на следующую неделю.
Франц и Питер вышли вместе.
— Питер, — спросил Франц — как ты можешь так лгать? Ты хвастался нам, как убивал евреев, уничтожал их имущество и синагоги во Франкфурте. А вспомни евреев в Украине, которых я вытащил из ямы? Если бы я рассказал все, что знаю, тебя бы посадили прямо сейчас. На протяжении всей войны ты был моим врагом и пытался убить меня, потому что я христианин. А теперь мое христианство — это твое спасение. Потому что благодаря этому я хранил молчание вместо того, чтобы дать показания против тебя.
Из зала суда они пошли разными дорогами. Франц никогда не думал, кем станет лейтенант Гутшальк.
Франц узнал, что освобожден его друг Карл, живущий напротив церкви адвентистов во Франкфурте. Каждую пятницу перед заходом солнца Франц посещал своего друга. Однажды вечером Карл подошел к двери чем–то озабоченный.
— Франц, я получил письмо от капитана Микуса. Чтобы устроиться на работу учителем истории, ему необходимо письменное свидетельство в том, что он не совершал никаких криминальных действий во время войны. Помнишь, как он хотел пристрелить меня в 1942, потому что я сказал, что мы проиграем эту войну? Я не собираюсь писать ничего подобного. Он всегда так относился ко мне. Какая наглость!
Молча слушая Карла, Франц обдумывал собственные планы в сложившейся ситуации.
Через неделю Франц посетил их общего друга, Вилли, и случайно спросил у него адрес капитана. Позже Франц написал собственное показание под присягой. Он изложил свою автобиографию: имя, фамилию, дату и место рождения, свою непринадлежность к какой–либо партии и тот факт, что он является пастором церкви адвентистов седьмого дня.
В продолжение письма, Франц отметил: «Даже несмотря на то, что Микус был членом нацистской партии, он был еще и членом команды, прошедшей огонь ради нас». Затем Франц изложил события, когда Микус разрешил солдатам вешать тех, кто напивался на посту, как он предотвращал дезертирство солдат на сторону врага, как он спас Франца, когда тот сказал, что Гитлер мерзавец, и еще много других случаев. Франц отправил этот документ в приложении к письму капитану Микусу.
Через три дня Франц получил ответ: «Дорогой друг Хазел! Пожалуйста, разрешите мне называть вас так. Я никогда не знал, что вы не являетесь членом партии. Примите мою искреннюю благодарность за приложенный вами документ!» В результате этих письменных показаний профессор Микус был оправдан и допущен к работе преподавателя.
В одну из суббот Франц проповедовал в городе Лахн. После проповеди пожилой член церкви, дантист, пригласил его на обед.
— Я не могу долго находиться у вас, — пояснил Франц. — Мой старый друг капитан живет где–то поблизости, и я планирую навестить его.
— Как его зовут? — спросил дантист. — Я тут всех знаю.
— Его зовут Микус.
— Жаль огорчать вас, но профессор Микус умер в прошлом году.
— Печально слышать такие новости, — сказал Франц. — Позвольте рассказать вам немного об этом человеке.
И он изложил некоторые опыты, произошедшие во время войны с капитаном, как Франц давал офицерам уроки по изучению Библии на основании картин из пророчества Даниила и как Микус позаимствовал у него Библию.
С возрастающим интересом в глазах дантист следил за рассказом.
— Теперь я понимаю то, что на протяжении многих лет было для меня загадкой, — сказал дантист. — Вы помните, как католики создавали множество сложностей для детей адвентистов, которые не присутствовали в школе по субботам. Да, каждый из моих детей был учеником Микуса. Он всегда позволял им пропускать субботы, даже тогда, когда на этот день выпадали тестирования. Я всегда удивлялся, почему? Но теперь мне все ясно. Я так рад, что все мои дети смогли окончить гимназию.
Перед уходом Франца вся семья собралась в круг и вознесла молитву Богу. Вместе они поблагодарили Господа за то, что Его руки направляли их на протяжении всей жизни.
По пути домой Франц думал над тем, что он только что услышал. «Господи, ты приготовил путь для этих детей, чтобы они получили образование, но перед моими детьми подобные двери оказались закрытыми. Что Ты планируешь для нас?»
Решение отдать детей в гимназию было принято в конце учебной четверти. Тогда же решили отдать Герда в гимназию. Вечером семья собралась в большой комнате для поклонения.
— Герд, — начал Франц, — ты помнишь проблемы Курта в гимназии. Я узнавал и выяснил, что его учителя до сих пор работают там. От других адвентистов я узнал, что для успешной учебы каждый должен посещать школу по субботам.
