Симеон Новый Богослов - Творения и Гимны
2. Некоторые думают, что человеческое естество по природе страстно, по природе подлежит страстям, и в доказательство того указывают на гнев и пожелание. Но дело не так есть, как они говорят: ибо гнев и пожелание даны Богом естеству человеческому не как страсти, каковы они теперь, а как добрыя расположения; и человек получил эти блага от благаго Бога, как признаки, показывающие в нем разумную тварь. Если гнев и похотение даны и безсловесным животным, то даны не в том же значении, как даны они человеку. И плоть человеческая есть плоть, но она не одинаковаго достоинства с плотями зверей и скотов несмысленных. Даны человеку гнев и пожелание, но ему дан и ум; и пока ум сей был здрав, пребывали в своем чине и эти движения, именно: пожелание устремлялось к мысленным благам Божиим и их вожделевало, а гнев (чрез раздражение, ревность) опять это же самое пожелание раздражал и приводил в напряжение, чтоб оно с большим рвением вожделевало оных благ божественных, и мало–по–малу востекая горе, приблизилось к Богу и Им услаждалось. Но поелику ум наш занемог и потерял здравие, которое хранило его в должном порядке и, как больной и поврежденный, вышел из своего чина и растлился, и стал, вместо того чтоб помышлять о небесных благах, помышлять только о мирском; то по сей причине вожделевает он того, что несообразно с ним, и гневается неразумно, и чрез то уподобляется зверям и скотам. Но христианин, который сделался здравым по уму благодатию Христовою, опять вожделевает только Божиих благ, для которых даны естеству человеческому и гнев (раздражительность, энергия) и пожелание. Тот же христианин, который не таков, еще не сделался христианином, и пусть он не обманывает себя.
Таким образом гнев и пожелание не первоначально суть страсти, но стали таковыми вследствие потери умом нашим здравия. От этого гнев стал безсловесным и пожелание безсмысленным. Но как же это сделалось? Душа, как умная сила, единична и проста и не сложена из разных частей, чтоб могла страдать вследствие какой–либо недолжной перемены в них, — как тело, сложенное из четырех стихий, по необходимости страдает от излишества или оскудения какой–либо из них сверх меры. Простая и несложная душа не может подобным образом заболеть и страдать. Как же заболевает она и страдает? От изменения ея помыслов и стремлений, когда, будучи умною силою, устремляется она к безсловесным пожеланиям и неразумному гневу. Это же от чего бывает? Это бывает от сторонняго влияния. Есть иныя мысленныя силы, демоны, которые мысленно приближаются к душе и искушают ее, возмущая ея естественныя движения: ибо она всегда находится в движении, будучи по естеству приснодвижна. Так, когда душа хочет зреть право, демоны наводят некий мысленный мрак и мешают ей зреть право и непогрешительно, но призраки и фантазии принимать за истину. Так же возмущают они и пожелания, обращая их на недолжное чрез прельщение призрачными благами. Так совершилось первое падение; так и теперь грешат и заблуждаются люди.
По причине преступления Адамова разстроились силы естества человеческаго, т. е. ум, желание, чувство. Почему может он умствовать, но умствует неправо; может желать, но желаниями неразумными; может являть ретивость ( — гнев, раздражение, рвение), но безсмысленно. От сего мысли и помышления его, то, как он о чем думает и как что представляет, и то, что и как чувствует, все это криво и ошибочно. Враг наш диавол с клевретами своими бесами, произведший первое падение, мысленно втесняется в сие наше внутреннее настроение, паче и паче возмущает его, и держа нас в нем, как в облаке каком мрачном, заставляет во всем творить его хотения на пагубу самим себе.
Врачует нас от такой болезни душевной всеблагодатная Господа нашего Иисуса Христа баня пакибытия, которая возстановляет в свой чин все способности души и, давая им достодолжное направление, исполняет силою следовать по нему. Чтоб видно было, как и куда следовать, для сего в Евангелии и Апостоле прописаны законы и правила, по коим приснодвижная душа может приводить в гармонию и держать в чине и порядке все движения разнообразных сил своих, ясно усматривая, что право и что неправо во всех отношениях. После же того, как долгим опытом навыкнет она право зреть и право шествовать, отразив и далеко от себя отогнав диавола, докучавшаго ей непрестанно своими превратными внушениями, т. е. после того как уразумеет всякую истину и украсится всякою добротою, и будет всегда заниматься лишь подобающим ей и углубляться в то, — привлекает она наконец к себе самого законодателя Бога, и Он пришедши упокоевается в ней, исполняя оное предивное обетование Господа Спасителя, Который сказал: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Иоан. 14:23). И вот тайна истинной духовной жизни, которой не могла познать вся мудрость мира сего, по сей причине именуемая безсловесным пастбищем, ибо разумная пища души есть именно это благодатно–духовное таинство.
3. Каждому из нас надлежит знать Бога, самого себя и демонов: Бога знать, что Он есть Господь и Властитель всяческих, и что един Он может спасти; себя знать, что безсилен в мысленной брани; демонов, что они суть тайные враги наши, и что они воюют против нас посредством нас же самих, что очень странно.
Как для телеснаго зрения, для того, чтобы с верною точностию разсмотреть то, на что оно смотрит, нужны четыре вещи, — здоровые без всякаго повреждения, глаза, целесообразное их движение и направление, соразмерное разстояние между ними и предметом, чистый воздух и свет солнца, освещающий наблюдаемое; так и для мысленнаго зрения душевнаго потребны: ум совершенный, целесообразное его движение и устремление или созерцание, как уздою, страхом Божиим удерживаемое на едином, чтоб не переходило от него к неуместным воображениям, и чистый мысленный воздух, который бы освещаем был истинным светом, просвещающим всякаго человека, вступающаго в мир добродетелей. Свет сей всюду проникает и везде светит, и нет никакой преграды, которая могла бы пресекать его освещение. При всем том однакож для душ неверных он не виден, и виден только одним тем, которыя верны Христу. Верныя же воистину души суть те, которыя после святаго и божественнаго крещения ни в чем не преступают ни одной заповеди Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и могут потому с чистою совестию петь с Давидом, говоря: ко всем заповедем Твоим направляхся, всяк путь неправды возненавидех (Псал. 118:128). Таким образом верность заповедям служит чертою разделения между верным и неверным. Ибо как в каждом исполнении заповеди Христовой видится вера и исповедание Христа Господа, так во всяком нарушении заповеди Его находится неверие в Него и отречение от Него.
Таким верным душам, всегда неуклонно исполняющим повеления и законы Господа, Он, по мере веры их и по мере их Ему повиновения, дает чистое и верное умное зрение. Это зрение, о коем я говорю, есть знание, коим верно знают, что есть истинно добро, и что не есть истинно добро, что есть истинно зло, и что не есть истинно зло, чтоб не смотреть на пагубу душ, как на спасение, и на спасение, как на пагубу, или не почитать истинно злое истинно добрым, и наоборот истинно доброе истинно злым; но чтоб как, когда видим золото разсыпанное, бежим подбирать его, и когда видим пропасть, бежим от нея, чтоб не упасть в нее, так и когда увидим в чем волю Божию, с желанием устремлялись к тому, и когда увидим грех, бежали от него, чтоб не пасть в него и не сокрушились кости наши, т. е. силы души нашей, и мы не сделались безсильными более стоять ни в целомудрии, ни в правде, но падши, как немощные и разслабленные, не начали валяться в нечистотах и любостяжаниях, не чувствуя совсем беды своей и не скорбя о горестном состоянии своем, а паче радуясь тому, как несмысленные и потерявшие ум.
Ибо как для того, чтобы видеть видимыя твари, потребен чувственный свет; так и для того, чтоб видеть мысленныя вещи, потребен свет умный. Почему есть два светила, которыя светят: светило чувственное и видимое — солнце, дающее свет для очей телесных, чтоб видели чувственное и видимое, и светило умное, солнце правды, Господь наш Иисус Христос, подающий свет умным очам душевным, чтоб мысленно видели мысленное и невидимое. И как, если не возсияет сие чувственное солнце, нельзя видеть, где гладкия и ровныя места, где чистые пути; так и если не возсияет умное наше солнце, нельзя видеть стремнин зла и ровных путей правды, красящихся повелениями Божиими.
Посему, если какой христианин идет путем зла и делает все одни злыя дела, или большею частию злыя, таковый еще не сделался христианином: ибо христианин, как только окрестится, тотчас исполняется божественным светом; почему есть и именуется просвещенным. Просвещенный идет при свете и видит стремнины и преткновения; а кто не видит их, значит не имеет света, не просвещен: как же можно почесть его христианином? Если он и говорит, что видит, то лжет. Еслиб видел, не падал бы в пропасти зла. Видит и он, но видит, как непросвещенные, т. е., некрещеные. Ибо и эти различают добро от зла, и однакож не избегают зла, потому что не видят ясно, в чем главным образом состоит добро, и в чем главным образом состоит зло. Таким образом кто не видит ясно и несмутно, что добро и что зло, тот еще нехристианин.
