Сэкида Кацуки - Практика дзэн
Гуссерль подчеркивает «виденье» третьего нэн, но это «виденье» узнает о внешнем мире только благодаря информации, доставляемой первым нэн; поэтому оно не имеет подлинного права говорить о внешнем мире. Таким образом, рассуждения Гуссерля ограничены явлениями, происходящими внутри нашего собственного ума, и это с самого начала исключает познание внешнего мира.
Гуссерль говорит о «виденье», как если бы оно было простой вещью, легко осуществимой на практике. Однако если вы попытаетесь выполнить то, что предлагается для феноменологической редукции, вы найдете это очень трудным, если не невозможным. В качестве эксперимента посмотрите на книгу, которая лежит на столе, и попробуйте воспользоваться чистой интуицией («виденьем»), чтобы уловить свое восприятие, которое глядит на книгу. Вы обнаружите, что испытываете замешательство по поводу того, как это осуществить. Когда изучающий дзэн смотрит таким образом на книгу, если он настолько же зрел, насколько зрелым был, например, Нансэн, он видит «существо» книги. Нансэн видит его. Говоря в духе буддизма, когда Нансэн смотрел на пион, он видел в нем природу Будды. Это прямое познание первым нэн, на которое не был способен Рикко; последний мог видеть только пион. В этом-то и заключается разница между интуитивным проникновением в объект и концептуальным пониманием.
Это очень важная тема, и, пожалуй, стоит еще раз остановиться на ней, чтобы придать нашим идеям ясность. Первый нэн — то, что Гуссерль называет восприятием. Он говорит, что восприятие должно основываться на «виденье», т. е. чистой интуиции. Затем, согласно Гуссерлю, вы получаете феномен восприятия, рассматриваемый как ваше восприятие (т. е. подлинно данный факт, который не является трансцендентным). Иначе говоря, Гуссерль требует, чтобы первый нэн воспринимался третьим с помощью чистой интуиции, и тогда мы имеем восприятие. Конечно, это узнавание первого нэн третьим не выходит за пределы самого себя, не соприкасается непосредственно с внешним объектом.
С другой стороны, познание Нансэна есть действие первого нэн, который прямо, интуитивно проникает в объект и благодаря этому достигает трансцендентного познания. Для Гуссерля это действие первого нэн представляет собой личное, психическое, индивидуальное переживание, и оно не имеет эпистемологической ценности. Таким образом спор сводится к тому, можно ли эпистемологически полагаться на первый нэн. В дзэн мы настаиваем на том, что первый нэн, действуя чисто интуитивным образом, бесспорно способен на достижение трансцендентного познания. Гуссерль говорит только о «виденье», т. е. о чистой интуиции третьего нэн; он не признает познания первого нэн, которое считает личным, психологическим переживанием. Однако, несомненно, настоящая интуиция, личная или безличная, всегда бывает чистой и непосредственной. Она становится нечистой только тогда, когда оказывается запятнанной третьим нэн. Первый нэн, предоставленный самому себе, интуитивно принимает импульсы из внешнего мира и спонтанно совершает трансцендентное познание. Истина проста, потому что она есть непосредственный факт.
Вернемся еще раз к эксперименту и пристально взглянем на книгу. Если вы не достигли зрелости в дзэн, вы увидите эту книгу лишь со своим обычным пониманием. Вы можете думать, что вам надо как-то направить внимание на «сущность», «идею», или «универсалию». Но где находится сущность книги? Гуссерль говорит, что при помощи феноменологической редукции нужно устранить «я», как личность, как «вещь в этом мире». «Я», как вещь в мире, в действительности представляет собой рутинную деятельность сознания, обремененную ошибочным, иллюзорным мышлением. То, что говорит Гуссерль, можно свести к одному утверждению: если вы остановите деятельность рутинного сознания, исчезает хаотическое иллюзорное мышление в личном, психологическом, индивидуальном переживании, и тогда появится чистое сознание. Если это истолковано правильно, тогда мы можем сказать, что как раз то же самое пытаются сделать ученики дзэн, сидя на подушках. Однако из своего тяжелого опыта мы знаем, как трудно устранить деятельность рутинного сознания. Мы, последователи дзэн, практикуем дзадзэн месяцами и годами, часто просиживаем ночи напролет без сна, чтобы приучить себя уда-|лить индивидуальное «я», «как вещь этого мира». Если вы хотите каким-то образом постигнуть книгу на столе, будь то феноменологическая редукция, или интуитивное знание, или виденье «сущности», или переживание дзэн, вы должны сначала отложить книгу в сторону и начать с устранения собственного хаотического, иллюзорного образа мышления. После того, как это будет сделано, вы можете вернуться к книге. И посмотрите: какой иной мир вы там найдете! Книга излучает сущность, идею, универсальное свойство. Вы совершили эпистемологическую революцию; ваше познание вышло за пределы самого себя и прямо коснулось книги. Как раз это и есть кэнсе.
Гуссерль положил начало очень важному для западного мира подходу, когда ввел идею практики; это предложение надо довести до следующей стадии, т. е. включить сюда полностью развитую практику дзадзэн — единственный способ, при помощи которого может быть действительно достигнута чистая интуиция. Если вы добились подлинного самадхи, все самопроизвольно приходит к разрешению.
Можно здесь отметить, что, насколько нам известно, идея первого, второго и третьего нэн никогда не появлялась со всей ясностью в трудах западных писателей. В некотором смысле ее признает Гуссерль, поскольку его «виденье» аналогично третьему нэн, а «память» — второму нэн. Дзэнские мастера прошлых лет говорили: «Культивируй свой первый нэн» и «не пользуйся вторым нэн». Однако под вторым нэн они понимали хаотическую умственную деятельность, которую мы называем «иллюзорным третьим нэн». Наше употребление термина «второй нэн» в качестве рассудочной деятельности, насколько мне известно, в литературе дзэн параллелей не имеет.
ГЛАВА 15. ПЕРЕЖИВАНИЕ КЭНСЕ
В предыдущей главе мы были заняты дискуссиями более теоретического характера. А теперь мы хотим описать несколько действительных переживаний, которые послужат иллюстрациями для отдельных наших идей. Некоторые из этих переживаний являются переживаниями кэнсе. С давних времен утверждается, что детальное и точное описание переживания кэнсе почти невозможно. «В одно мгновение, слишком краткое, чтобы его можно было измерить, вся вселенная повернулась на своей оси, и мои искания пришли к концу». Вот типичный комментарий одного из тех людей, кто только что пережил кэнсе, Человек заглядывает в него, достигает его, как если бы он пил воду и узнал, горяча она или холодна, — но не может описать своего переживания. Однако когда-нибудь появится неуловимый гений дзэн, который даст возможность проникнуть в тот неизменный момент, овладеть им и описать его.
В истории литературы мы можем проследить ступени, по которым человек постепенно и успешно проникал в темную сферу своего собственного сознания. Можно также считать дзэн практикой проникновения во тьму человеческого ума. Хотя изучающий дзэн не делает этого намеренно, часто оказывается, что он исследует такую область ума, на которую, весьма вероятно не взглянул до сих пор ни один психолог. Это не значит, что мы относимся к психологии с презрением; наоборот, мы испытываем серьезное желание, чтобы их методы и понятия были приняты для изучения дзэн.
Переживание девушки. Недавно одна молодая девушка принимала участие в сэссин группы дзэн в Гонолулу. Как-то она вышла из комнаты роси в отдельном коттедже, закончив свой доку-сан, т. е. частную беседу с роси. Она спустилась по ступенькам крыльца, благоухающего крестообразными пурпурными цветами дикого винограда, и сделала несколько шагов босыми ногами по лужайке, на которую продолжали падать светло-желтые пылевидные цветы королевской пальмы. Проходя мимо грациозного ствола дерева, она вынула носовой платок, как бы понуждаемая к этому неизвестной силой, и высморкалась. В то же мгновенье весь мир внезапно изменился.
Благодаря ее серьезным занятиям дзадзэн деятельность ее первого нэн переместилась в измерение чистого существования. В такой момент человек оказывается насыщенным внутренним давлением, требующим освобождения. Бессознательно отвечая на эту потребность, она вынула платок и высморкалась; это произошло как раз в ту секунду, когда ее существо было потрясено резким толчком. Одновременно, как бы вследствие этого толчка, с ее ума упала завеса, и вся сцена переменилась.
В момент кэнсе инициативу захватывает интуитивно активизированное ощущение. В этом случае необходимый импульс был дан стимулированием слизистой оболочки ноздрей. Хотя мир перед девушкой был тем же самым старым миром, его видение претерпело полную перемену. Некоторое время она стояла в немом изумлении, глядя во все глаза на открывающееся ей заново зрелище, затем она почувствовала эмоциональную полноту, совершенно отличную от всего, что она до тех пор пережила, — как будто внутри нее забил неописуемо чистый источник и затопил все ее существо. Это был бесконечный поток, глубокий и полный, взрыв огромного наслаждения, о котором мы так много слышим. Впервые она почувствовала, что переживает кэнсе. Однако она не знала, что именно заставило ее пережить его. Она осознала только струю великого счастья, которая лилась сквозь все ее существо, сквозь тело, вызывая чувство очищения. Кэнсе начинается с очищения внешнего чувства, которое до сих пор бездействовало, покрывалось плесенью или искажалось в силу рассмотренных нами выше причин. Деревья, трава, столб ворот, через которые девушка проходила во внутренний двор, беспорядочно уложенные ступени из вулканической породы, ярко розовые светы имбиря, белый песок сада камней — все сохраняло свою индивидуальность и форму, цвет и характер, все было замечательно свежим и новым.
