Василий Пробатов - Переложения
А Иоанн говорил ему смело,
Чтоб он оставил преступное дело.
Иродиада за то стала мстить,
Божья пророка решила убить.
Долго ей случай к тому не давался,
Ирод пророка святого боялся,
Праведным мужем его он считал,
И потому его жизнь соблюдал,
Слушал охотно его он ученье,
Часто его исполнял наставленья.
Но наконец день удобный настал,
Царь годовщину рожденья справлял,
В день этот пир он устроил богатый,
Знать всю к себе пригласивши в палаты.
Дочери Иродиады гостей
Вздумалось пляской потешить своей,
Всех она ей привела в восхищенье,
Ирод же так ей сказал в упоенье:
«Что лишь желаешь, проси у меня,
Даже полцарства отдам тебе я».
Клятвой скрепил он свое обещанье.
В тот же миг к матери на совещанье
С пира плясовица эта спешит.
«Что у царя мне просить?» – говорит.
«Мне головы Иоанна лишь надо», -
Дочери молвила Иродиада.
Злобным советом ея прельщена,
К Ироду спешно вернулась она.
«Тотчас на блюде главу Иоанна
Дай мне», – сказала, и просьбой нежданной
Ирод безумный весьма был смущен,
Клятвой, однако, нелепою он
Связан. Девицы исполнил прошенье,
Оруженосцу он дал повеленье,
И тот пророку главу отрубил.
Взявши, на блюдо ее положил,
И в таком виде девице безстыдной
Отдал ее он, и дочь той ехидны
К ней свою страшную мзду отнесла.
Ученики Иоанна дела
С скорбью сердечной услышав такия
Тотчас пришли, и останки святыя
С честию в гроб положили они.
А те двенадцать вернулись в те дни
И Самому обо всем сообщили,
Что в путешествьи они совершили.
Молвил тогда им Учитель святой:
«Отдых вам нужен теперь и покой,
В край отдаленный одни отплывите,
И там немного хотя отдохните».
Их окружала толпа всякий час,
Есть было некогда им иной раз.
И вот с Учителем в уединенье
В лодке отплыли они. То мгновенье
Видел, однако, народ и узнал,
В местность какую Господь отбывал.
И побежали в тот край отовсюду,
Так что скопилось там множество люду.
Вышел Христос, и когда Он узрел
Этот народ, то его пожалел:
Теми казался Ему он овцами,
Кои без пастыря бродят местами.
Начал Спаситель учить их в тот раз,
Но как вечерний приблизился час,
Ученики сообщили с тревогой:
«Край здесь пустынный, а времени много,
Нужно, Учитель, народ отпустить,
Чтоб мог в селенье он пищи купить,
Он не имеет с собою съестного».
Молвил на это такое Он слово:
«Вы должны этот народ напитать».
Стали они, удивясь, возражать:
«Но неужель нам ходить по селеньям
Этому множеству за прокормленьем?
Двести динаров притом лишь у нас».
«Сколько здесь хлебов найдется сейчас?» -
Молвил Он. Те, разузнавши, сказали:
«Хлебов пяток с парой рыб мы сыскали».
И на зеленой траве тогда там
Сесть повелел Господь этим толпам.
Сели они по полсотни и по сту рядами,
Он же, взяв хлеб и воззревши очами
К небу, молитву над ним сотворил
И те пять хлебов и рыб разделил,
Ученики же их людям раздали,
До насыщения все их вкушали.
И набралося остатков двенадцать корзин,
Евших же было пять тысяч мужчин.
Тотчас же после великого чуда
Учеников Он понудил отсюда
Плыть к Вифсанды на берег другой.
«Я же, – сказал Он им, – тою порой
Думаю с этим народом проститься».
После взошел Он на гору молиться.
Поздняя очень пора уж была,
Лодка тогда среди моря плыла.
Он же, от них находяся далеко,
Видел, что плаванье было жестоко:
Ветер насупротив волны им нес.
В стражу четвертую ночи Христос
Стал к ним, идя по волнам, приближаться
И уже начал от них удаляться.
Призраком счел то апостолов лик,
Все испугались и издали крик.
Он же сказал им: «Душой укрепитесь,
Я это Сам, ничего не страшитесь».
В лодку вошел Он, и ветер утих
Ужас объял тогда души у них -
Не вразумило их с хлебами чудо,
Были сердца у них грубы покуда.
И, переправясь чрез море, пришли
К берегу Геннисаретской земли.
Лишь выходить на него они стали,
Многие Господа тотчас узнали
И, объезжавши окрестности те
Всем о святом сообщили Христе,
И вот больных приносить к Нему стали
В те места, где, как они узнавали
Был в это время Целитель святой,
И куда Он ни входил в стране той
В город ли, в хутор, в селенье -
Всюду на улицы их населенье
Там выносило недужных своих
И умоляло, чтоб к краю хоть риз Он своих
Дал прикоснуться, и кто прикасались,
Те от недугов своих исцелялись.
Глава 7
Собрались во время оно
Фарисеи ко Христу,
Из столицы люд ученый
Также прибыл в пору ту.
Эти люди поглядели
Грех большой, по мненью их,
Что апостолы хлеб ели,
Не умывши рук своих.
Старцев ведь преданья строго
Иудеи все хранят,
Омовений всяких много,
Повинуясь им, творят:
За трапезу не садятся,
Рук не вымыв до локтей,
И как с рынка возвратятся -
Тело моют перед ней.
Наблюдают омовенье
Чашек, блюд, котлов, скамей,
Совершают очищенье
И других своих вещей.
Потому те люди стали
Иисуса укорять:
«Как предания, – сказали, -
Ты позволил нарушать?
Есть немытыми руками
Разрешил ученикам».
Но такими Он словами
Дал ответ своим врагам:
«Хорошо во дни былые
Говорил о вас пророк:
«Честь устами люди злые
Воздают Мне, но далек
От Меня их дух развратный,
Но напрасно чтут Меня
Отвергая благодатный
Мой закон, а свой храня».
Вы прозрели волю Бога,
Но, храня преданий ряд,
Чашки моете, и много
Дел таких у вас творят.
Хорошо ли для преданья
Волю Божью нарушать?»
Повелел Господь созданья
Почитать отца и мать.
«Кто, – сказал Он, – их злословит,
Смертной казни подлежит.
Что же сонм ваш суесловит?
Так он, знаю, говорит:
«Кто отцу о вещи скажет,
Что она корван Творцу,
Этим тот себя обяжет
Не давать ее отцу».
Так вы учите презренно
Оставлять отца и мать,
И закон небес священный
Для преданья отметать».
И к Себе Господь созданья
Всю толпу тогда позвал
И такое назиданье
Ей со властью преподал:
«Всех прошу вас Мне внимать
И смысл слов Моих понять:
Что снаружи внутрь нас входит -
Нас не может осквернить,
То лишь, что из нас выходит, -
Может душу загрязнить.
Тот, кто чуткий слух имеет,
Речь Мою да разумеет!»
Как апостолы спросили
О значенье этих слов,
То упрек вдруг получили
От Создателя веков:
«Так и в вас нет разуменья!
Иль так трудно вам понять,
Что не может оскверненья
Тот предмет нам причинять,
Что снаружи в нас войдет?
Чей же разум не поймет,
Что не в сердце поступает
Он, но во чрево, а потом
Чрево все то извергает,
Что нечистого есть в нем.
То сквернит сердца людския,
Что они наружу шлют.
Не из сердца ль мысли злыя,
Гнев, коварство, кражи, блуд,
Зависть, гордость и хуленья,
И неверность, и разврат,
И убийства, и хищенья,
И пороков прочих ряд.
Вот что сердце посылает
И себя тем оскверняет».
Восхотел Спаситель мира
Из страны уйти родной,
И Сидона Он, и Тира
Удалился в край чужой.
И от всех желая скрыться,
Там в один вошел Он дом,
Но не мог Он утаиться:
О Целителе святом
Скоро женщина узнала,
Дочь у ней от силы злой
Тяжко в эти дни страдала,
И жена, своей бедой
Удрученная, решила
Ко Христу явиться в дом,
И, припав к стопам, молила
Искупителя о том,
Чтоб спасительным веленьем
Укротил Он силу зла,
А она происхожденьем
Финикиянка была.
«Чад Мне дай сперва насытить, -
Так судил Он ей сказать, -
Можно ль хлеб у чад похитить
И презренным псам отдать?»
Но отказ лишь получила
Эта бедная жена,
Так тотчас же возразила,
Им ничуть не смущена:
«Это так, но ведь все знают,
Что и псам поесть дают
Тех крупиц, что упадают
К ним под стол из детских блюд».
Молвил Он: «За это слово
Все дано: ступай домой,
Дочь твоя уже здорова,
Дух оставил ее злой».
И, вернувшись, на постели
Дочь свою она нашла,
Посмотрела: в самом деле
Духа не было в ней зла.
А Господь с чужбины вскоре
В край родной опять пошел,
Чрез Декаполь вновь на море
Галилейское пришел,
Приведя глухонемого,
Здесь народ Его просил,
Чтобы руки на больного
Искупитель возложил.
Вдаль Господь того страдальца
От людских отвел очей,
И ему Свои два пальца
Внутрь вложил больных ушей,
И язык Своей слюною
Он ему помазал там,
И, вздохнувши, той порою,
И воззревши к небесам,
«Еффава (отверзнись)!» – властно
Немощному приказал.
И в мгновение несчастный
Говорить и слышать стал.
Запретил Господь о чуде
Кому-либо сообщать,
Но лишь более те люди
