Иеромонах Дамаскин (Христенсен) - Не от мира сего
В 1963 году Евгений задумал статью о Великом Инквизиторе Достоевского и о римском «новом христианстве», по завершении хотел отправить ее о. Константину в надежде на публикацию. Он использовал материал к своей книге. Исписал сотни страниц, но закончить статью так и не удалось. Незавершенной осталась и его книга.
В НАЧАЛЕ статьи Евгений обозначил принципы царствования антихриста, выстроив их в согласии с выводами святоотеческой литературы и произведений православных писателей Соловьева и Достоевского. Он писал:
«Религия Великого Инквизитора есть религия хлеба насущного. В основе ее постулат: все религиозные чаяния людей служат исключительно благоденствию самих же людей. Нетрудно убедиться, что этот принцип, по сути превратившийся из религиозного в гуманитарный, есть жалкая подмена истинно христианских идей. Но всё не так просто: по существу, это самая глубокая и искусная псевдорелигия, ибо взывает к высочайшим чувствам человека, и стоит лишь согласиться с начальной посылкой нового учения — и логика его становится неопровержима для «здравого» человеческого ума».
Религия Великого Инквизитора, — утверждает Евгений, — берет основные христианские ценности: мир, братство, единство, любовь — и искажает их для достижения чисто земных целей. При этом открыто она не порывает с христианством, его только по–другому «толкуют», да так искусно, что искренне верующие во Христа начинают следовать целям обмирщенно–идеалистическим: построению Царствия Небесного на земле.
Евгений определял мирской идеализм нынешнего века, от кого бы он ни исходил: от христиан, оккультистов, коммунистов или западных секуляристов (сторонников исключения религии из школьного преподавания), как форму древней ереси — хилиазм, т. е. вера в то, что Христос придет на землю и будет здесь править со святыми тысячу лет, до конца мира[9]. Более того, хилиазм может означать вообще любую мирскую идею о будущем земном веке полного блаженства и мира. Хилиазм, вместе с нигилизмом его неотъемлемой частью, есть ключ к пониманию духа времени: в этой точке сошлись многие, казалось бы, несопоставимые элементы.
В воззваниях современной Римской Церкви Евгений видел явные признаки переосмысления христианских ценностей, замену их мирскими идеалами хилиазма. Он приводил слова из обращения папы Иоанна XXIII к православным христианам. Тот звал внимать «духу времени», ибо «голос времени — это глас Божий», высмеивал идею приближающегося конца света, обещал непременное водворение «нового порядка в человеческих отношениях».
Библия учит: «Не любите мира» (1 Ин 2:15), а папа Павел VI говорит: «Мы будем любить наше время, нашу цивилизацию, нашу науку, наше искусство, спорт — наш мир». Это безоглядное упование на мир сей искажает представление об истинно христианской любви, а идея внешнего всеединства подменяет духовный, внутренний союз верующих, заповеданный Христом. Папа Иоанн XXIII предвосхищал «единство, основанное на уважении и почитании Католической Церкви». Оно, по его словам, «воодушевит тех, кто исповедует нехристианские религии». Размыслив над этими высказываниями, Евгений приходит к выводу: «Если человечество на самом деле, как провозглашает Рим, идет к видимой религиозной гармонии на земле, то сама религия при этом, несомненно, включит не только христианскую веру, это будет некое соглашение, основанное на терпимости и уважении».
«Вместо христианства нам предлагают лишь «гуманитарный идеализм», — писал Евгений, — поскольку Христианская Истина «испарилась». Но лишь презрев ее, могут объединиться христиане с нехристианами. Идеализм этот извлекает из богатейшей палитры христианства нужные краски и приманивает тех, кто прежде всего верит в человека и земное счастье. Принимая хилиазм, каждый может найти что‑то «по душе»: христиане — Царствие Небесное, но еще в земной жизни; нехристиане — учение о человеке, о «высшей действительности», особо не посягающей на их собственное представление о самих себе и мироустройстве; атеисты приимут вселенскую мудрость, исчерпывающую все религиозные потребности человека. Рим, таким образом, предстает учителем человечества, источником универсального гуманитаризма для «всех людей доброй воли», не задумывающихся особо над основами Христианской Веры — основы всего».
Два года спустя после этой статьи Евгения, 4–го октября 1965 года, папа Павел VI выступил с беспрецедентным обращением в ООН. Оно полностью подтвердило всё сказанное Евгением об Объединенных Нациях Глебу при первой встрече.
«В обращении Папы, — писал Евгений, — о задачах Церкви Христовой вообще не упоминается, а само имя Христа встречается только однажды, и то в двусмысленном заключительном предложении. Слушатели, предполагалось, уже подготовлены. «Вы знаете нашу миссию», — сказал Папа. Далее он говорит о главном стремлении Римской Церкви: Церковь эта «в духовной сфере» должна быть «единственной и всеобщей»!
Только однажды показалось, что в своем обращении Папа говорит близкие к истинному христианству слова. Цитируя завет нашего Господа своим ученикам «идти и нести благую весть всем народам», он объявил, что у него действительно имеется «послание счастья всем народам», представленным в ООН. Но для христиан это может означать только одно: благая весть о спасении, о вечной жизни в Боге. Папа же произнес ошеломляющие слова: «Наше послание можно назвать. торжественным моральным узакониванием этого высокого собрания — ООН», — сказал он. Вот что Римская Церковь предлагает сейчас взамен христианского Евангелия!..
Идеалы Папы не от Господа или Апостолов, не от Отцов Церкви, а скорее от современных рационалистических мечтателей, возродивших древнюю ересь — хилиазм — грезы о золотом веке на земле. Папа упоминает о «новом времени» человечества, о «новой истории — мирной, истинно гуманной, как было обещано Богом всем людям доброй воли». Церковь Христа никогда не принимала этого странного учения. Но зато оно является одной из главных догм масонства, оккультизма и многих родственных сект и даже безбожного марксизма. И чтобы вписать эту сектантскую фантазию в учение Римской Церкви, пресса провозгласила Папу пророком!
Невольно приходит на ум последняя работа русского философа XIX века Владимира Соловьева «Повесть об антихристе» (из «Трех бесед»). Он, ссылаясь в основном на святых Отцов, рисует леденящий душу портрет антихриста — «великого гуманиста», «сверхчеловека», принятого всем миром за мессию.
По Соловьеву, этот мессия завоевывает человечество своей всеобъемлющей и всепримиряющей книгой «Открытый путь ко всеобщему миру и процветанию». В ней смело соединяется почитание древних традиций и символов с радикализмом социальных и политических требований. Книга так ощутимо представляет «светлое будущее», что люди признают: это как раз то, что нужно. Прекрасный писатель, мессия вобрал в себя всё и доступен всем. Тех, кто был обеспокоен отсутствием имени Христа в книге, успокоили — это не обязательно, т. к. она пропитана истинно христианским духом любви великодушия. Далее влиянием «великого мессии» создается «международная ассамблея», образуется новое правительство; его самого единогласно выбирают правителем мира, он издает манифест, провозглашая: «Народы планеты! Я даю вам мир. Давние обещания исполнились. Вечный и всеобщий мир воцарился!»
Евгений продолжает:
«. Папа Павел VI, конечно, не антихрист, но в этой «драме», где он играл главную роль, уже попахивало соблазнами черного мессии. Впрочем, не в Папе дело. Просто наступил расцвет вероотступничества.»
Связь с прошлым
12–го ИЮНЯ 1963 ГОДА, причастившись Святых Христовых Тайн, Евгений вернулся домой. Его ждало письмо от Алисон. Они не общались несколько лет, и Евгений, по собственному признанию, «потерял уже всякую надежду получить от нее весточку». За это время многое изменилось. Она вышла замуж и переехала на ферму в штат Иллинойс. Ее мучили сомнения, и она делилась с Евгением: говорила, что хотя и не имеет никакого разномыслия с христианской истиной, живой веры в себе не чувствует.
Евгений ответил: «Итак, кажется, мы поменялись ролями: я обрел то, что искал, а ты только начинаешь. Что ж, на всё воля Божья.
Я очень счастлив получить от тебя известие и полагаю, что мы списались не просто так, на то есть причина. Я всегда молюсь о тебе и часто вспоминаю».
Евгений рассказал ей о своем вхождении в Церковь и о том, что верит — именно через него Бог желает донести Православие до Алисон. В этом‑то и смысл их нового общения. Он рассказал ей, что Православная Церковь и поныне выпестывает святых, пример тому — архиеп. Иоанн. Заметил, что «средоточие Православия — молитва», и открыл, что до прихода в эту веру он и понятия не имел об истинном значении молитвы и ее силе. Сейчас Бог слышит его и ответствует — какая радость. Сам Господь, Богородица, святые ведут его, указывают путь. «Общение с ними так же естественно, как дыхание… — писал он. — Я говорю об этом так смело потому, что Господь укрепляет меня по принятии Его Пречистого Тела и Крови уверенностью и радостью. Это ясно как день. Всё в мире сем преходяще, постоянен только Бог, Его неописуемое Царство, уготованное нам, верующим. Легко нести бремя Христово следующим за Ним, тяжело оно только неверующим».
