Феодосий и Никодим Карульские - Афонские монашеские молитвенные дневники
1. Одинъ монахъ, Схимонахъ Иннокентій, больной тяжко, и мучился, желая померѣть, но не могъ. Три дня прошло; пришли просить Старца, чтобы помолился. Старецъ сталъ предъ своей любимой иконой Божіей Матери Иверской и тайно молился долго одинъ, безъ меня. Черезъ часъ пришелъ келейникъ его и сказалъ: «Слава Богу, Отецъ Иннокентій скончался».
2. Сестра старцева р. Б. Матрона постриженная въ монахини, но во время натиска коммунистовъ потеряла вѣру, сбросила съ себя рясу и монашество, вышла замужъ. Старецъ сдѣлалъ большой выговоръ ей и умолялъ ее, чтобъ она развелась съ мужемъ, но она еще больше разсердилась, и такъ долго жила блудно и перестала отвѣчать и писать брату-старцу. Это было еще до моего прихода. Я виделъ и слышалъ какъ скорбелъ и молился старецъ за сестру свою. И уже за годъ до своей смерти получилъ письмо отъ сестры съ раскаяніемъ, она указывала причину, зачемъ она бросила монашество... Въ покаяніи надѣла опять на себя монашескую одежду и живетъ у своихъ братьевъ, молится Богу и читаетъ Псалтырь по «покойникамъ».
3. Был у Старца постриженникъ его Схимонахъ Алѵпій. Это было до моего прибытія; онъ развратился: не сталъ слушаться Старца, пересталъ ходить въ церковь къ службамъ, проводилъ жизнь самочинную замкнутую ото всѣхъ насъ карульцевъ. Старецъ скорбелъ и горячо и долго молился за погибающаго ученика своего; а за годъ до кончины Старца, за молитвы его, образумился, раскаялся и опять прилѣпился къ Старцу на радость намъ всѣмъ, сталъ ходить къ церковнымъ службамъ и смиренно повиновался Старцу.
Подобный и другой случай: нашъ Карульскій Іеромонахъ Парфеній, хотя не развратился, но не понравилась ему старцева жизнь, т.е. церковная и обиходная, что Старецъ ведетъ жизнь съ своими карульцами по семейному, особенно за трапезами послѣ литургій, каждый праздникъ. Въ эти случаи Старецъ занимался воспитаніемъ своихъ прихожанъ, а Отцу Парфенію не понравилось это, и онъ не сталъ ходить къ намъ въ церковь и сталъ жить особнякомъ и причащался запасными дарами у себя. И такъ 10 лѣтъ. А передъ кончиной Старца образумился и былъ духовникомъ Старцу и похоронилъ его.
8. УХОДЪ ВЪ ГОРНІЙ МІРЪ
Схимонахъ Никодимъ cъ мощами (главой) Старца Ѳеодосія.
Послѣ 19 сентября Старецъ Дневника своего уже не писалъ и обычное молитвенное правило пересталъ совершать, а лежалъ въ постѣли и переживалъ болѣзненное состояніе. Съ этого дня и не вставалъ съ постѣли до самой смерти.
Болѣзнь его началась 7-го сентября отъ простуды. Послѣднѣе время Старецъ послѣ обѣдняго отдыха до вечерни 2 часа удѣлялъ для писанія, т.е. сокращалъ Житія Святыхъ (см. 18 августа); и въ этотъ день онъ открылъ оба окна въ своей двухметровой келліи для пролетнаго ветерка, чтобы было не такъ душно ему, хотя и ветерокъ-то былъ маленькій и не такъ еще холодно, но какъ онъ всегда слабенькій, то его и просквозило, потомъ каждый день ощущалъ маленькую лихорадку, подъ вечеръ ознобъ и жаръ по ночамъ. Но правила своего молитвеннаго онъ не оставлялъ до тѣхъ поръ, пока не слегъ уже окончательно въ постель. Къ лихорадкѣ пристала еще болѣзнь въ животѣ съ коликами; а какъ отъ нашей пустыни далеко живетъ докторъ и позвать его не на что было, да и самъ Старецъ къ нему не расположенъ былъ и лекарства не было никакого, так и терпелъ онъ безъ всякаго леченія. Очень хотелось ему помереть безъ людей, для этого не велелъ мнѣ никому сказывать, что онъ больной уже къ смерти. Ему было таинственное извѣщеніе, что онъ помретъ на Покровъ, и за недѣлю, совершивъ елеосвященіе надъ больнымъ ученикомъ своимъ Схимонахомъ Алѵпіемъ, сказалъ ему: «Я помру на Покровъ, а ты на третій день послѣ меня». Такъ и сбылось. Готовясь къ смерти, Старецъ каждые послѣдніе десять дней ежедневно причащался Святыхъ Христовыхъ Таинъ Тѣла и Крови Господней. Самъ уже не могъ ходить въ церковь, то я какъ иподіаконъ приносилъ ему въ келлію запасныя Св. Таины и онъ причащался ими. Я не выдержалъ и сильно ослабелъ безъ сна, служа Старцу одинъ, и потому за пять дней до смерти вынужденъ былъ позвать другихъ на помощь, чтобы по очереди дежурили днемъ и ночью. У него напослѣдокъ начало болѣть еще и въ груди подъ ложечкой и къ этому открылись почти непрестанныя икота и кашель, а по ночамъ сильный жаръ и потъ. Сердцебіеніе доходило до 110 ударовъ въ одну минуту. Часто меняли белье; а къ тому еще не могъ онъ терпеть и десяти минутъ въ одномъ положеніи, требовалось переворачивать его черезъ каждыя десять минутъ то на одинъ бокъ, то на другой, и на спину, и сажать на постели, склонясь головою на столъ. Сна почти совсемъ не зналъ.
28-го сентября съ вечера отъ 1-аго часа до 5-ти часовъ (счетъ времени по Византійски) ночи Старецъ былъ спокоенъ, а съ пяти часовъ открылся сильный жаръ, а также и бредъ. Съ 6-ти часовъ уснулъ и спалъ до утра. Утромъ выпилъ 3 чашки чаю безъ всего и былъ спокоенъ. Приходилъ духовникъ. Поговоривъ съ нимъ немного, выразилъ тяжесть продолжать бесѣду. Послѣ ухода духовника Старецъ вспомнилъ, что забылъ сказать ему, что онъ наяву видѣлъ злобу вражію. Велелъ мнѣ передать ему: «Предстала предо мною злоба вражія, подобно злому звѣрю льву или собакѣ съ ярыми глазами и въ сильной, очень сильной злобѣ хотѣлъ броситься на меня и пожрать меня, но благодать Божія не допустила. Это было, можетъ, въ продолженіи одной минуты или полминуты». Я спросилъ: «Какъ, Батюшка, Вы видели эту злобу - тѣлесными глазами или умомъ?». Онъ сказалъ: «Умственными очами». Къ вечеру съ 8 часовъ опять открылась икота и продолжалась до 11 -ти часовъ. Обращаясь ко мнѣ, Старецъ сказалъ: «У меня ужъ разсудокъ естественный теряется», и вроде какъ бы въ бреду началъ разсуждать о духовникѣ своемъ съ немногою непріязнью, и спросилъ меня, что можетъ это не хорошо. На это я ему сказалъ: «Да. Батюшка, не хорошо. По Вашему теперешнему состоянію ничего не надо разсуждать, а только молиться, а то врагъ запутаетъ Васъ». Онъ послушался, успокоился, пересталъ и икать, и съ усердіемъ слушалъ мою молитву, даже и не шевелясь, какъ бы замеръ. Во все время болѣзни его я, сидя около него, вслухъ раздельно каждое слово читалъ Іисусову Молитву краткую «Господи Іисусе Христе, помилуй мя», помогая ему повторять умомъ за мною. Я спросилъ его, держится ли молитовка ли? Онъ ответилъ: «Чуть-чуть».
Въ другое время бѣсъ представилъ Старцу горделивый помыслъ, желая уловить его высокоуміемъ. Говоритъ мнѣ Старецъ: «Вотъ мнѣ кажется, что я, страдая въ такой болѣзни, терплю больше, чемъ Христосъ на крестѣ». Видя, что это съ нимъ уже отъ слабости ума, я ему сказалъ: «Что Вы, Батюшка, опомнитесь. Вѣдь это Вамъ отъ врага Какъ можно подумать, что Вамъ тяжелѣе, чѣм: Господу было на крестѣ, вѣдь Его-то всѣ оставили и Онъ одинъ страдалъ, никто не помогалъ Ему. А Вамъ-то неотступно я служу и спрашиваю, чѣм: могу помочь». Отъ этихъ словъ Старецъ успокоился и чуточку прослезился. Это было подъ Покровъ, нашъ второй престольный праздникъ. Послѣ этого Старца отнялся языкъ и говорилъ онъ духомъ своимъ, мнѣ одному только всё было понятно. Так духомъ говорилъ и святитель Тихонъ Задонскiй передъ смертію со своимъ только келейником Іоанномъ.
Въ этотъ день всѣ духовныя его чада приходили попращаться съ нимъ. Просили, кому что надо, и онъ черезъ меня давалъ имъ послѣдніе совѣты: и говорилъ мнѣ духомъ и все мнѣ было понятно, и тогда я уже каждому передавалъ его слова. Это было прямо чудо. А еще къ заходу солнца у насъ остановились часы и не знали сколько времени, а было пасмурно. И мы спрашиваемъ: «Сколько теперь времени?» А Старецъ духомъ мнѣ: «Постановите 11 часовъ». А когда проверили на другой день по солнцу, то точно такъ и было. Когда Старецъ всѣхъ благословлялъ, а меня благословить окончательно все отлагалъ, то я сталъ уже побаиваться, что Старецъ, не успевъ благословить меня, умретъ. Тогда я посмѣлъ даже напомнить ему еще: «Батюшка, я боюсь, что Вы не успѣете благословить меня и помрете», на что онъ ответилъ: «Успѣю».
Подъ самый праздникъ ночью у Старца жару уже не было, но большое изнеможеніе. Заказано пораньше кончить бденіе и служить скорѣе литургію, чтобы успѣть передъ смертью причаститься. Но спустя немного Старецъ послалъ меня сказать, чтобы какъ можно скорѣе кончали бденіе и послѣ 6 часовъ съ полночи начать литургію и часто посылалъ меня узнавать скоро ли начнется литургія. Такъ и сдѣлали. Когда началась литургія Старецъ заставилъ меня прочесть три молитвы къ Св. Причащенію и по окончаніи ихъ говоритъ мнѣ духомъ: «Ну, лобызаемся». Я сразу не понялъ, онъ еще повторилъ, и мы поцѣловались; благословилъ меня далъ мнѣ наставленіе въ трехъ главныхъ словахъ. (эти слова остались тайной)
Послѣ причащенія онъ спокойно лежалъ, пищи и воды ничего не принималъ. Всѣ духовныя чада его близкія и издалека пріехавшія на праздникъ, не хотели послѣ литургіи разходиться. Предувѣдомленныя тѣмъ больнымъ, кому Старецъ сказалъ, что на Покровъ скончается, они остались ждать его смерти. Съ утра Старецъ пожелалъ, чтобы прочитали ему Страсти Господни изъ Евангелія отъ Іоанна отъ зачала 46-го. «Нынѣ прославися Сынъ Человѣческій...» Прослушавъ всё, попросилъ свѣчу и заставилъ читать отходную себѣ. Во время чтенія Старецъ лежалъ на спинѣ скрестивъ руки на груди, держа зажженную свѣчу. Прочитали всю отходную до конца и «со святыми упокой» пропѣли, а старецъ не умеръ. И, отдавая свѣчу, сказалъ: «Возьмите». Суди объ этомъ какъ кто хочетъ, а я догадываюсь, причина тому была та, что помѣшали люди. Ему хотѣлось встретить смерть безъ людей, такъ и исполнилъ Господь его желаніе: на другой день 2-го октября онъ умеръ безъ людей. Тогда онъ мнѣ говоритъ: «Хочу и завтра причаститься, но не знаю, проглочу ли Св. Причастіе?» Теперь онъ не могъ уже и съ чайной ложки глотать воду, какъ давалъ я ему послѣдніе три дня, ибо теперь выкашливалъ назадъ. «А ну-ка», говоритъ, «дай-ка мнѣ водицы-то съ ложечки подъ языкъ». И правда, черезъ минуту проглотилъ безъ кашля. Попробовали ешё и такъ до трехъ разъ. Потомъ говоритъ мнѣ: «Скажи духовнику, чтобы завтра, причащая меня, опустилъ бы Причастіе подъ языкъ. Не забудь предупредить его». Такъ и причастили его передъ смертію.
