Квинт Тертуллиан - О ПЛОТИ ХРИСТА
А с другой стороны, в удаленной матери Его можно видеть фигуральное выражение синагоги, а в неверующих братьях — иудеев. В их лице снаружи стоял Израиль; а новые ученики, слушавшие Его внутри, веровавшие во Христа и приближенные к Нему, обозначали Церковь, которую Он нарек лучшей матерью и более достойным братством, отрекшись от Своего плотского рода. В этом именно смысле ответствовал Он на возглас [женщины], — не отрекаясь от сосцов материнских и чрева, но представляя более счастливыми тех, кои внимают слову Божьему (Лук. 11, 27–28).
8.
Одних лишь этих мест (ими, кажется, более всего вдохновлены были Маркион и Апеллес), истолкованных согласно истине подлинного и неповрежденного Евангелия, должно было вполне хватить для доказательства человеческой плоти во Христе через обоснование рождения Его. Но если и последователи Апеллеса особенно настаивают на позорности плоти, будучи убеждены, что она дана соблазненным душам от известного огненного владыки зла [18] и потому недостойна Христа, а Ему подобала субстанция от звезд, — то я должен побить их их же собственным оружием. Признают они некоего знаменитого ангела, который устроил этот мир и после устроения его впал в раскаяние. Об этом мы тоже говорили в своем месте — есть у нас небольшая книга против них [19] о том, совершил ли нечто достойное раскаяние тот, кто имел дух, волю и могущество Христа для такого дела, — ибо они представляют себе ангела в виде заблудшей овцы. Стало быть, [сотворенный] мир есть преступление, — как о том свидетельствует раскаяние Творца его, — если признать при этом, что всякое раскаяние есть признание преступления (confessio delicti), ибо имеет место только в преступлении.
Если мир есть грех, поскольку он сам и его члены суть тело, тогда грехом будет и небо и с ним все небесное. Но если небесное греховно, тогда греховно все, что оттуда заимствовано и оттуда произошло: ибо дурное дерево неизбежно приносит и плоды дурные (Матф. 7, 17). Стало быть, плоть Христова, если она образована из небесных [субстанций], состоит из элементов (elementa) греха, грешница по грешному своему происхождению, и будет равна уже той, то есть нашей субстанции, которую они, по грешности ее, не считают достойной Христа. Итак, нет никакой разницы в бесчестии, — измышляют ли те, кому нелюбезна наша материя, другую, более чистого вида, или признают ту же самую, то есть нашу, — потому что небесная никак не могла быть лучше. Ясное дело, мы читали: Первый человек из персти земной, второй человек — с неба (1 Кор. 15, 47). Это, впрочем, не относится к различию материи, но просто прежней земной субстанции (плоти первого человека, то есть Адама) апостол противопоставляет небесную от Духа субстанцию второго человека, то есть Христа. Именно поэтому он относит небесного человека к Духу, а не к плоти: отсюда ясно, что те, кого он сравнивает с Ним, в этой плоти земной становятся небесными благодаря Духу. Ведь если бы Христос и по плоти был небесным, то к Нему не приравнивались бы те, которые по плоти своей не небесны. Значит, если они, становясь небесными, как и Христос, носят земную субстанцию плоти, то этим еще раз подтверждается, что и Сам Христос был небесным во плоти земной, каковы те, кто приравнивается к Нему.
9.
Добавим к этому следующее: то, что возникает из другого и в силу этого является иным по сравнению с тем, из чего возникло, не может быть иным до такой степени, чтобы не сохранить ничего от источника своего возникновения. Никакая материя не лишена свидетельства своего происхождения, даже если изменяется в новое качество. Во всяком случае, тело наше, — а что оно образовано из глины, это истина, которая проникла даже в предания язычников [20], — выдает свое происхождение из двух элементов: плотью — из земли, а кровью — из воды. Ибо, — хоть по свойствам оно будет иметь иной вид, а именно потому, что из одного сделалось другим, — что, в конце концов, есть кровь, как не красная жидкость? Что есть плоть, как не земля, принявшая определенные формы? Рассмотри отдельные свойства: мускулы подобны глыбам земли, кости — скалам, даже вокруг сосцов есть какие-то небольшие уплотнения; взгляни на крепкое сплетение жил — оно напоминает отростки корней, взгляни на густые разветвления сосудов — они словно извилины ручьев, на поросли пуха — они как мхи, волосы — словно стебли: наконец, само сокровенное хранилище костного мозга — словно рудоносные жилы плоти. Все эти знаки земного происхождения были и у Христа, и как раз они-то скрыли Его как Сына Божьего: ибо Его считали просто человеком, имеющим человеческое же тело.
Или вы укажите в Нем что-нибудь небесное, испрошенное у звезд Медведицы, у Плеяд или Гиад. Ибо все, что мы перечислили, свидетельствует в Нем о земной плоти, подобной нашей. Но ничего нового, ничего чужеродного я в Нем не замечаю. Вообще же люди удивлялись только словам и делам, учению и добродетели Христа как человека. Если бы замечалась в Нем какая-то телесная необычность, это также вызвало бы удивление. Но в Его земной плоти не было ничего примечательного; она лишь показывала, сколь достойны удивления прочие Его свойства, — ибо говорили: Откуда у Него это учение и эти чудеса? (Матф. 13, 54). Это говорили даже те, кто с презрением взирал на Его облик, настолько тело Его было лишено человеческого величия, не говоря уже о небесном блеске. Хотя и у нас пророки умалчивают о невзрачном Его облике, сами страсти и сами поношения говорят об этом: страсти, в частности, свидетельствуют о плоти человеческой, а поношения — о ее невзрачности [21]. Дерзнул бы кто-нибудь хоть кончиком ногтя поцарапать тело небесной красоты или оскорбить чело оплеванием, если бы оно не заслуживало этого? Что же ты называешь плоть небесной, не зная ни одного свидетельства небесного ее происхождения? Почему ты отрицаешь ее земную природу, доказательство чего налицо? Он голодал при дьяволе, жаждал при самаритянке, проливал слезы над Лазарем, трепетал пред смертью; ибо, говорит Он, плоть слаба (Матф. 26, 41; Марк. 14, 38). Наконец, Он пролил кровь Свою. Все это, полагаю, знаки небесные. Но как, спрашиваю еще раз, Он мог подвергнуться поношению и страданию, если бы в Его плоти сверкала хоть малая часть небесного величия? Из этого мы делаем вывод, что плоть Его не имела ничего небесного, ибо Он был доступен поношению и страданию.
10 — 12. Плоть Христа не душевна, а душа — не плотского характера; как утверждают еретики
10.
Теперь я обращаюсь к другим, которые тоже себе на уме и утверждают, что плоть Христова душевна (animalis), потому что раз душа стала плотью, то и плоть стала душою, и как плоть душевна, так душа — плотская. И здесь тоже я доискиваюсь причин. Если Христос, чтобы спасти душу, принял эту душу в Себя, — ибо она не могла быть спасена иначе, как через Него, — то я не вижу причин, почему, облекшись плотью, Он должен был сделать и плоть эту душевной: как будто Он не мог спасти душу иначе, чем сделав ее плотской. Но если Он спасает наши души — не только не плотские, но и отделенные от плоти, то сколь легче было Ему спасти ту душу, которую Он принял Сам, хоть она и не была плотской! Далее, поскольку они полагают, что Христос пришел избавить не тело, но одну лишь душу, то крайне странно, прежде всего, что, намереваясь избавить одну только душу, Он сделал ее телом такого рода, которое и не собирался спасать. Затем, если Он намеревался освободить наши души с помощью той, которую принял, то эта последняя должна была уподобиться нашей, то есть принять нашу форму; а сколь бы таинственной по облику своему ни была наша душа, она во всяком случае не имеет плотского вида. Кроме того, если Он имел душу плотскую, Он не спас нашу душу, ибо наша душа не плотская. Далее, если Он спас не нашу душу, ибо спас душу плотскую, то нам не доставил ничего, потому что спас не нашу душу. Но та душа, которая не наша, и не должна была приуготовляться к спасению именно как душа плотская. Ведь она не подвергалась бы опасности, если бы не была наша, то есть неплотская. Однако хорошо известно, что она спасена. Значит, она не была плотской; и она была нашей, той, которуюнадлежало спасать, потому что ей грозила опасность. Итак, если во Христе душа не была плотской, то и плоть не могла быть душевной.
11.
Теперь мы приступим к другому их доводу и рассмотрим, почему представляется, что Христос имел плотскую душу, если Он принял душевную плоть. Дело в том, говорят они, что Бог пожелал представить душу видимою для людей и сделал ее телом; а прежде она пребывала невидимой и по природе своей сама ничего не видела, даже саму себя, так как плоть ей мешала. Поэтому-де еще вопрос — рождена душа или нет, [смертна она, или нет] [22]. Для того, значит, душа во Христе стала телом, чтобы мы могли видеть ее при рождении и при смерти, а также (что гораздо важнее) при ее воскресении. Но как, однако, могло быть, что посредством плоти душа, которую нельзя было распознать из-за плоти же, являлась бы себе самой или нам, и, чтобы так являться всем, она становится тем, от чего была скрыта, то есть плотью? Значит, она приняла тьму, чтобы светить?
