Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I
Поэтому для нас служит хорошим предзнаменованием то, что сегодня, имея столь большой объем накопленного опыта, в определенной мере нашедшего и свое вербальное выражение, мы вновь стоим перед двумя крайностями, двумя полярными принципами, на практике выдержавшими самые суровые испытания, в результате которых универсальный инстинкт человечества, незримый судья и страж Духа Истины, отказывается принять что-то одно, Дух или Материю, и удовлетвориться этим как единственно возможной истиной. В Европе и Индии, соответственно, материалистическое отрицание Духа и аскетическое отрицание Материи пытались утвердить себя в качестве единственно возможной истины и правды Жизни. В Индии, несмотря на накопление огромных духовных богатств, это привело к полному банкротству в сфере Жизни. В Европе погоня за материальными богатствами и победоносное покорение сил природы закончились равным по глубине банкротством в области Духа. Человеческий интеллект, который искал решения всех проблем исключительно в сфере Материи, не нашел удовлетворения в полученных им ответах.
Теперь пришло время – и человечество пытается выработать новый всеобъемлющий подход к жизни как на интеллектуальном плане сознания, так и в плане внутреннего и внешнего опыта и в свете этого интегрального подхода заложить новый глубокий фундамент самореализации человеческого бытия и на индивидуальном, и на общественном уровне.
Из разницы в отношении Духа и Материи к Непознаваемому, которому оба причастны, возникает различие в характере материалистического и аскетического отрицания. Отрицание материалиста, хотя и кажется большинству людей более осязаемым и наглядным, со скорейшим успехом склоняя их на свою сторону, отличается относительно непродолжительным влиянием на людские умы и, в конечном счете, не имеет того эффекта, который оказывает более глубокое и опасное отрицание аскета. Отрицание материалиста несет в себе исцеляющее от него самого средство. Самая сильная сторона материалистической позиции – это агностицизм; но, утверждая исходную непознаваемость объективного мира, он безосновательно раздвигает границы непознаваемого, относя к этой сфере все, что пока еще не познано. Материализм исходит из того, что физические органы чувств являются нашим основным орудием познания, и разум поэтому, как бы высоко ни устремлял полет своей мысли, не может выйти за пределы, положенные ему органами чувств; разум всегда должен оперировать лишь фактами, доступными чувственному восприятию; и даже те выводы, которые мы делаем на основе чувственных восприятий объективного мира, не должны выходить за рамки границ, доступных чувственному восприятию. Иначе говоря, мы не можем использовать полученный опыт, чтобы соприкоснуться с его помощью с другой сферой, где действуют другие законы, предполагающие меньше ограничений и больше возможностей, где инструменты познания отличаются от тех, что нам хорошо известны.
Этот основополагающий принцип материализма несет в себе приговор своей собственной несостоятельности. Его можно принять, лишь закрыв глаза на весь тот опыт и аргументы, которые ему противоречат, отрицая или умаляя достойные и полезные свойства человеческого существа, применяемые более или менее осознанно или же, в худшем случае, скрыто присутствующие в человеке, и отказываясь исследовать явления сверхфизического порядка, помимо тех, которые по видимости относятся к сфере материи и воспринимаются как производная активность материальных сил. Как только мы приступим непосредственно к исследованию деятельности разума и супраментала без всякой предвзятости, которая с самого начала усматривает в них лишь производные от Материи формы, мы столкнемся с множеством явлений, не подпадающих под узкие, ограниченные определения материалистических догм. И материалистические положения агностицизма исчезнут в тот самый момент, как только на основе накопленного опыта мы признаем, что во вселенной есть познаваемые реалии, выходящие за границы чувственного восприятия, а в человеке есть силы и способности, определяющие и влияющие на сферу чувственного восприятия независимо от органов чувств, которые являются своего рода буфером между этими способностями и чувственным миром и представляют лишь внешнюю оболочку нашего истинного и совершенного бытия. Это и есть отправная точка для более углубленного и всеобъемлющего решения извечной проблемы.
Но сначала нужно воздать должное той великой и полезной миссии, которую выполнил рационалистический материализм за короткий период времени, когда увлек за собой умы человечества, поскольку мы можем без опасения ступить на широкий путь опыта и познания, вновь открывающийся перед нами, только тогда, когда человеческий интеллект прошел суровую школу строгого аскетизма. Ибо подобного рода опыт может привести недостаточно подготовленный рассудок к опасным искажениям истины и обманчивым фантазиям. Именно поэтому в прошлом часто бывали случаи, когда найденная истина обрастала таким комом извращающих ее предрассудков и абсурдных догм, что дальнейшее продвижение по пути истинного знания становилось невозможным. Тогда возникала необходимость отступить на время как от истины, так и от скрывающих ее нагромождений, чтобы расчистить путь, а затем вернуться к ней, увидеть ее по-новому и продолжить уверенное движение вперед. Материализм с его рационалистическими методами познания сослужил человечеству добрую службу.
Дело в том, что сверхчувственные способности, проявляясь в материальной сфере, воплощаясь в физическом теле, идут в одной упряжке с человеческими эмоциями, желаниями и побуждениями и, в силу подобного смешения, они могут, скорее, ввести в заблуждение, чем доставить свет истины. Такой опасности впасть в заблуждение особенно подвергаются те, кто, используя сверхчувственные способности, не обладает строгостью и чистотой чувств и ума и пытается подняться в высшие сферы духовного опыта. В какие только чадные, призрачные миры, миры туманного полусвета, а то и мрака, мерцающего порой вспышками, способными скорее ослепить, чем озарить и просветить, не бросает таких путешественников поспешность и преждевременность предпринимаемых ими действий! Подобного рода путешествия – потребность Природы: таков избранный ею путь поступательного развития, она любит развлекаться и во время работы, но именно для Разума они могут оказаться поспешными и преждевременными.
Отсюда следует, что истинное Познание всегда должно основываться на чистом, ясном и приученном к дисциплине интеллекте. Знанию в процессе его развития также необходимо исправлять допущенные ошибки, возвращаясь время от времени на почву ограниченной чувственной реальности, к конкретным фактам физического мира. Прикосновение к Земле всегда служит источником силы и вдохновения для ее сыновей, даже если они стремятся к сверхчувственному Знанию. Можно даже сказать, что сверхчувственными способностями можно действительно владеть во всей полноте только в том случае, если ваши ноги прочно стоят на земле. «Земля – Его основа»[4] , – сказано в Упанишадах о Духе, проявленном во вселенной. И абсолютно верно то, что, чем больше мы расширяем круг наших знаний о физическом мире, чем точнее и надежнее эти знания, тем более широкую и прочную основу мы закладываем для достижения высшего знания и его наивысшей ступени – Брахмавидьи, знания Брахмана.
Поэтому, покидая эпоху материализма как пройденный этап на пути человеческого познания, мы должны быть очень осторожны, чтобы в спешке огульно не осудить и не отбросить как ненужную даже малую крупицу полезного опыта и знания, накопленных в этот период, перед тем как приобретем новые силы и способности, которые будут в состоянии надежно и уверенно заменить собой прежние. Мы, скорее, должны относиться с уважением и восхищением к заслугам атеизма перед Божественным и с удивлением к тому, как агностицизм подготовил почву для безграничного расширения знания. В нашем мире ошибка всегда указывает путь Истине, так как ошибка – это по сути своей не что иное, как полуправда, приобретающая отрицательную окраску из-за своих ограничений. Нередко под личиной ошибки скрывается сама Истина, чтобы незамеченной ближе подойти к своей цели. И как хорошо, если бы ошибка, как это было в великую эпоху материализма, всегда была верной, строгой и сознательной – в своих пределах служанкой Истины и несла бы в себе по-своему прекрасную и чистую полуправду, а не безоглядное и самоуверенное безумие.
Всякому истинному знанию присуща определенная степень агностицизма, так как в конце любого избранного нами пути вселенная является нам как символ или образ непознаваемой Реальности, которая представлена здесь, на земле, в зашифрованном виде в различных системах ценностей, будь то физические, витальные и чувственные, интеллектуальные или духовные ценности. Чем реальнее становится для нас Божественное, тем больше мы осознаем, что Оно всегда остается за пределами мысли и словесных формулировок. «Ни мысль, ни слово не достигают Его»[5] . Но как сторонники идеи иллюзорности проявленного мира преувеличивают нереальность всего существующего, так же возможно и преувеличение непознаваемости Непознаваемого. Когда мы говорим о Нем как о непознаваемом, мы на самом деле имеем в виду, что Его нельзя постичь мыслью и словом, инструментами интеллекта, которые всегда исходят из выявления различий и оперируют определениями, как средством выражения некоего содержания. Но недосягаемое для мысли, Оно доступно для постижения высшим усилием сознания. Существует даже такой вид Знания, с помощью которого Оно познается; это Знание через отождествление. Конечно, такое Знание непередаваемо ни мыслью, ни словом, но в результате овладения этим Знанием нам открывается новое видение Божественного в символах нашего космического сознания, и не в одном отдельном символе, но во всех возможных; обретение подобного Знания влечет за собой радикальное преобразование нашего внутреннего, а вслед за ним и внешнего существа, всей нашей жизни в целом. Более того, существует область Знания, через которое Божественное раскрывает себя в тех именах и формах феноменального мира, что пока недоступны обычному человеческому мышлению. Именно этого высокого, но еще не высшего Знания можно достичь, преодолев границы материализма и подвергнув тщательному исследованию Жизнь, Разум и Супраментал в их собственных характерных проявлениях, а не только в тех производных формах, которые связывают их с Материей.
