Адин Штайнзальц - Интервью с раввином Адином Штайнзальц
К вопросу о юморе как оружии. В шутках о смерти есть много мужества. Отношение еврея к смерти совсем неоднозначное. Оно неотделимо от глубокой веры. У русского человека от прежней веры что осталось? Почтение к мертвым. Я заходил на кладбища. Какие ухоженные могилы, какие памятники! Я не имею в виду обязательно еврейские... Отношение еврея к смерти было интимным: при всех семейных радостях евреи отправлялись на могилы предков и приглашали их прийти. Я считаю это добрым обычаем. Я всегда беру с собой детей, иду с ними на кладбище, и мы оставляем на могиле приглашение, скажем, на свадьбу. Мне это кажется здоровым подходом. Однажды я видел, как с трудом поднимался по склону Масличной горы один рав, почтенный старец возрастом за девяносто лет. Он шел, опираясь на палку, и вел свою внучку, чтобы пригласить на ее свадьбу бабушку своей покойной жены. Это так по-еврейски! Или еще. Был один еврей в России. Сколько на его долю выпало страданий, поймет только советский еврей. Но после всех заключений и злоключений он оказался на Земле Израиля. Он стал здесь видным раввином, открыл йешиву и имел много учеников. Под старость он заболел раком и понял, что дни его сочтены. Тогда – а его уже перевели в госпиталь для безнадежных – он призвал к себе учеников и сказал им: "Вы думаете, вы так легко от меня отделаетесь? Нет! Почему, вы думете, я построил йешиву рядом с кладбищем? Потому что здесь земля была дешевле? Нет! Я и дальше вам спуску не дам: если кто из вас по дурной дорожке пойдет, я из могилы встану и собственноручно придушу его!"
Этот еврей острит в свой адрес. Юмор – его оружие против страха перед Ангелом Смерти. Вот он, стоит рядом и смотрит на меня всеми тысячью глазами, а я смеюсь ему в лицо. Я отношусь к его должностным обязанностям без особого уважения. И юмор побеждает страх. Это ли не мужество?
З.К.: Однако Моисей, давший нам Тору, и царь Давид боялись смерти, умоляли оттянуть ее приход – так сказано в Мидрашах.
Рав: Верно. У них просто не было чувства юмора. Моисей вообще особый случай. В Голливуде поставили фильм о Моисее. Все, как в Библии. Его долго делали, лет семь, может, дольше. Я его не видел. Но когда я был в Голливуде, один из группы меня попросил: "Дайте какую-нибудь идею". И я ему сказал: "Сделайте Моисея суперменом. Пришельцем с далекой звезды." Да, Моисей – другой, ему наших шуток не понять. Он совсем другой.
Талмуд, кстати, тоже нередко вспоминает о смерти. Это, конечно, не вполне анекдоты, однако истории небезынтересные. Был один еврей, Иеѓошуа бен Леви. Великий праведник. И вот пробил его час. Пришел к нему Ангел Смерти. Ну, бен Леви говорит: "Погоди, я еще не готов. Приходи попозже, через неделю, например." А Ангел Смерти к праведникам относится весьма уважительно. Вот приходит он через неделю, а бен Леви ему говорит: "Прежде, чем ты приступишь к своим обязанностям, покажи мне мое место в раю." Ну, что делать? Большой человек, Ангел Смерти решил его уважить. Пошли они вместе, подходят к воротам рая... вдруг бен Леви выхватывает у Ангела Смерти нож и – прыг в рай. Что делать? Устраивают судебное разбирательство, и в конце Всевышний говорит: "Ладно, он не единственный, кто живым вошел в рай. Пусть остается. Только нож надо вернуть – люди умирать перестали." Ну, праведник, конечно, нож возвращать не хочет, людей жалеет. В конце концов Всевышний приходит к нему Сам и объясняет, что без смерти нельзя, что смерть – в определенном смысле полезна, и бен Леви возвращает нож Ангелу Смерти. (Трактат Кетубот, 97.)
Вы можете возразить, что это очень серьезная история, но по-моему в ней немало юмора, потому что Ангел Смерти предстает в ней в полном бессилии. А ведь он страшный! Както один раввин собрался помирать. Позвал он своего брата и говорит: "Когда придет Ангел Смерти, скажи ему, чтоб был со мной поласковей. Чтоб поскорее все закончил." Брат отвечает: "Это ты мне говоришь?! Да вы же с ним почти приятели! Сколько раз ты с ним вел умные разговоры!" – "Да, но теперь он придет с официальным визитом и вряд ли будет так уж ласков..."
И еще о том же. Как-то раз Ангел Смерти ошибся. Его послали за какой-то женщиной, а он взял другую. Приносит куда надо, обнаружилась ошибка, он спрашивает: "Что с ней теперь делать?" Ему отвечают: "Все равно уж принес, так пусть остается."
З.К.: Вот-вот, так пошутить – только о женщинах!
Рав: В самом деле?.. Ну что вы, такое со всяким может случиться...
Большинство еврейских острот пришло от раввинов, и это довольно едкие остроты. В литовском городе, откуда родом мой отец, был один раввин. Ученый человек, благочестивый, но сколько обид он нанес самым разным евреям – не счесть! Как-то раз пришел к нему еврей из местечка, получить на что-то разрешение. Получил, не получил, не в том суть, а только возвращаться домой ему пришлось поздно, уже стемнело. Раввин ему и говорит: "Написано, что по ночам черти и прочая нечисть нападают на мудрецов, когда те идут одни по дороге. Поэтому возьмите эту книгу, она вас охранит." Еврей, понятно, спрашивает: "Каким образом?" А тот отвечает: "Увидят вас черти с этой книгой, сразу поймут, что вы не мудрец."
З.К.: Хорошая шутка!
Рав: Как произведение острослова, хорошая, а услышать такое про себя – обидно. Еще рассказывали, что один еврей написал комментарий на религиозный труд и издал его. Принес раввину из Литвы, он листает и с одобрением так приговаривает: "Мудро вы поступили, мудро вы поступили..." Ну, тот, понятно, не выдержал, и спрашивает: "Что кажется вам особенно мудрым?" – "А то, что вы издали свой комментарий вместе с разбираемым текстом, иначе комментарий можно было бы сразу выбросить."
З.К.: Это шутка того же рода: когда смысл меняется на противоположный,что называется, комплимент.
Рав: Не все еврейские шутки можно перевести. И не в языке тут дело. На идише, скажем, есть такое выражение: а шейнер ид, которое можно перевести: красивый еврей, а все-таки то будет не точный перевод. Два еврея оказались рядом в поезде. Один другого спрашивает: "Уважаемый, откуда будете?" Ну, тот отвечает, оттуда-то. "А, – немедленно оживляется попутчик, – есть у вас там один а шейнер ид! Янкелем его зовут." – "Не припомню." – "Ну как же! Он еще чуть-чуть хромает." – ? – "У него еще небольшой горбик такой..." – "М-м-м..." – "Ну, глаз один у него еще не видит!" – "М-м-м..." – "Ну, у него еще такой большой нос, с которого капает..." – "А, Янкель! Ну тот и вправду а шейнер ид!"
Над кем здесь евреи смеются? Над собой, конечно! Такую шутку сторонний человек не придумает и не оценит. Хотя шутка довольно антисемитская...
З.К.: Ну почему же "антисемитская"? В этой шутке любовь. Это как с любимым человеком, с любимыми детьми... Ну, знаешь ты их недостатки, но ты же все равно их любишь. Даже со всеми недостатками. И умиляешься, на них глядя.
Рав: Я знаю, знаю. И все же... Уже то, как много острот придумано евреями о самих себе, доказывает, что у евреев есть чувство уверенности. Это как с маленькими детьми. Вы можете сколько угодно строить грозное лицо, делать вид, что сейчас их побьете, но если вы делаете это в шутку – они вас тотчас же поймут и будут смеяться. Они уверены, что вы делаете это любя. Так и с насмешками евреев над евреями.
Сидят два еврея и рассказывают еврейские анекдоты о евреях. И им хорошо. Им ничуть не обидно, как будто у этих анекдотов есть постскриптум. И там сказано: да ведь все эти насмешки – вроде уловки от дурного глаза. Как о красивой девушке говорят? Страхолюдина! А смотрят с восторгом. И она, после того, как сто раз это услышит, поймет, что это комплимент такой. И ей приятно.
З.К.: Что еще характерно для еврейского юмора вообще?
Рав: Среди юмористов мира очень много евреев. Почему? Во-первых, еврейская среда поощряла юмор. Да, да, несмотря на все строгие суждения Мудрецов. И это сделалось наследственной чертой. Знаете, если папа скрипач, и дедушка скрипач, а мама на пианино играет, то весьма вероятно, что у ребенка окажутся недюжинные музыкальные способности. Юмор, как известно, наказуем. И в каждом обществе удобнее возложить производство юмора на тех, кто в той или иной мере чужд этому обществу. С него, вроде, и взятки гладки. Да и наказывать его труднее. Понизить в статусе, например, его нельзя. Вот евреи и взялись за это дело.
Второе. Евреи много скитались. Спросите любого: сколько поколений его предков прожили там, где он живет сейчас? Сразу выяснится, что от силы начиная с деда. В скитаниях евреи знакомились с жизнью разных народов, видели разные обычаи, проходили через разные испытания. Это приучило их замечать не только свои заботы, сделало их в некоторой степени космополитами. Я этого слова не боюсь.
Третье. Еврейский юмор по большей части – продукт культуры. Есть и грубый еврейский юмор. Он не всегда попадает в книги, но он есть. Однако его немного. Но большая часть – юмор, построенный на культуре. А его – как переведешь? Я повторюсь: не в языке тут дело, и не в том, что нельзя, а в том, что завязнешь в объяснениях и пока поймешь, что к чему, расхочется смеяться.
