Р Штейнзальц - Статьи раввина на темы иудаизма
Представление о времени в иудаизме, таким образом, возникает перед нами как соединение двух идей. С концепцией цикличного времени сосуществует концепция времени линейного, движущегося к заданной цели. Будущее предстает качественно отличным от прошлого, не столько его продолжением, сколько результатом. В действительности противоречия между обеими концепциями нет, ибо они представляют собой грани диалектического процесса, сочетающего линейное и циклическое движение. Каждая точка с определенным и постоянным интервалом занимает позицию, симметричную предыдущей, и таким образом образуется движение по спирали.
Спиральное движение отличается от линейного и цикличного тем, что развертывается в трехмерном пространстве. Если рассматривать его в двух перпендикулярных плоскостях, то на одну оно отбросит зигзагообразную поступательную, а на другую - замкнутую проекцию. В этом смысле справедливо как утверждение Коэлета: "то, что было, то и будет", так и слова рабби Нахмана из Брацлава об "очень старом, которое также совершенно новое".
Хотя спираль - сложная геометрическая фигура, ее подобия широко распространены в природе, особенно в природе живой. Спиралью завивается шерсть животных и стебли вьющихся растений, например винограда. Каждая клетка скрывает спиралеобразные молекулы ДНК. Листья также часто располагаются вокруг ветки или ствола по незаметной спирали. В свое время некоторые исследователи полагали, что все живое стремится развиваться по спирали.
Такая "биологическая" парадигма мышления не должна вызывать удивления. Ведь это далеко не единственный пример глубинной связи иудаизма с миром природы, с его формами и образами. Как кажется, связь спиральной временной структуры с биологической системой не исчерпывается формальным внешним сходством. Эта связь более глубокая и основательная. Не только отдельный человек уподоблен дереву ("Ибо человек - дерево полевое", Дварим [Второзаконие], 20:19). История народа также подобна ему, ибо "как дни дерева, так будут дни народа Моего" (Ишайя, 65:22). Конечно, подобные высказывания можно счесть поэтическими метафорами. Но они перекликаются с еврейской концепцией времени, говоря о связи прошлого с настоящим.
Испытание временем
В упрощенном, механическом представлении прошлое связано с настоящим голой цепью причинно-следственных связей. События вызывают последствия, которые сказываются в будущем, и их воздействие тем ощутимей и продолжительнее, чем сильней был толчок. Такую связь можно уподобить кругам на воде, расходящимся от брошенного камня. Чем тяжелей камень, тем дольше не успокаивается гладь, тем выше волны и шире круги. Исторические события часто уподобляют таким "камням", брошенным в реку времени. Сначала ее поверхность приходит в волнение и во все стороны расходятся волны. Но постепенно река времени успокаивается, и забвение изглаживает морщины с ее лица. Камень спокойно лежит на дне, словно он никогда и не нарушал плавного течения вод. Такое примитивное представление о связи прошлого с настоящим обладает важным преимуществом - оно кажется очевидным. В действительности же связь между исторической причиной и следствием не столь тривиальна. Не всякое событие, наделавшее в свое время много шума, оставляет глубокий и продолжительный след. Еще труднее объяснить противоположный эффект, когда малозаметное происшествие, которое почти не привлекло внимания современников, с годами приобретает все большее значение, и влияние его не уменьшается, а растет. Не раз в человеческой жизни и в истории мы находим семена будущих великих событий, которые почти неотличимы от пыли. Все это заставляет усомниться в истинности механистической модели и думать о времени скорее в биологических, нежели в механистических категориях.
Очень похоже, что именно такова концепция времени в иудаизме. Можно сказать, что пространственно-временной континуум, одним из параметров которого является время, представляет собой единую живую реальность. Время обладает в ней протяженностью во всех направлениях. Этим оно подобно пространству, сохраняющему актуальность в любой своей точке. Неважно, находимся ли мы в этой точке в данную минуту или нет - ее существование в трехмерной системе координат не зависит от нашего присутствия. Введя четвертую, временную ось, мы получим пространственно-временной континуум, в котором время продолжает существовать в каждом хронологическом отрезке, даже если мы уже покинули его. События не тонут в реке времени, подобно камням, просто течение уносит их прочь. Прошлое и будущее становятся стрелкой компаса, указывая на "север" и "юг". Отсчет времени отныне равносилен измерению высот и глубин, а "умирание" прошлого означает всего лишь потерю власти над ним. Мы не в силах изменить прошлое, но это единственное, что отличает его от настоящего. Настоящее пластично, оно доступно трансформации - наряду с предполагаемым будущим, на которое мы также отчасти в состоянии влиять. А прошлое ускользнуло из рук, оно более нам не подвластно. Унесенное потоком времени, минувшее приобрело прочные очертания, стало неизменным.
Если мы вспомним теперь слова пророка "как дни дерева, так будут дни народа Моего", они уже не покажутся нам простой метафорой. Ведь дерево это и молодые свежие ростки, которые тянутся ввысь, и старые, утратившие гибкость ветви, и омертвелые участки коры, и даже высохшие сучья. Могучий ствол, крепкие корни придают дереву устойчивость, укореняют его в почве. В них . его прошлое. А юные податливые ростки, нежные, еще не сформировавшиеся побеги - это настоящее дерева, его сегодняшний рост. И есть еще почки, едва наметившаяся завязь - будущее дерева, его надежда.
Прошлое запечатлено не только в событиях, некогда отметивших дерево своими знаками. Оно продолжает жить и в настоящем. Холодная зима или благодатное лето не проходят бесследно. Дерево увековечивает их размерами кроны, мощью ствола, обилием плодов. Прошлое формирует облик настоящего и остается в нем. И чем моложе организм, тем ярче запечатлевается на нем его прошлое. Глубокий порез на стволе, удар молнии - куда заметнее на молодом дубке, чем на старом, гораздо сильней изменяют его облик. Каждый организм переживает период становления, когда на него легко оказать влияние, и оно приводит к серьезным сдвигам. Созревая, организм приобретает устойчивость, и тогда лишь изредка воздействиям исключительной силы удается изменить его.
В свете сказанного становится понятным, сколь важную роль в жизни еврейского народа играет его прошлое. Более того, во многих случаях минувшее ощущается не менее живо, чем сегодняшний день. Не теряет страстность отношение к давним событиям и лицам исторической драмы. О живом отношении к прошлому свидетельствуют глаголы настоящего времени при ссылках на авторитеты - "Абайе говорит", "Рава утверждает", "Рамбам пишет". Голоса древних мудрецов звучат не менее громко, чем речи выдающихся современников, и их влияние не уступает последним. Создается впечатление, что вся история еврейского народа, с его мудрецами и мученикам, царями и пророками, развертывается одновременно. Эта история действительно подобна дереву, чьи корни и листья связаны одним стволом, одной общей судьбой. Поэтому мы обращаем взгляд к минувшему не только для того, чтобы извлечь из него урок, отыскать параллели настоящему. Сквозь призму прошлого мы всматриваемся в себя, видим, как прошлое продолжает создавать наш сегодняшний день. Структура, сложившаяся в давно минувшие времена, стала формообразующей основой, и жизнь теперь строится в соответствии с ней. Важное событие прошлого оказывается, таким образом, конституирующим, и в этом качестве сохраняет силу даже пережив воспоминания о себе. Оно становится исторической матрицей, продолжая чеканить настоящее по своему образу и подобию.
Зачастую, погружаясь с помощью современных средств массовой информации в огнедышащее горнило войн и революций, мы уверены, что стали свидетелями великих исторических сдвигов. И как же часто спустя совсем немного времени мы убеждаемся, что подлинное значение этих событий никак не соответствовало их масштабам, а влияние на будущее оказалось ничтожным. Следы грандиозных общественных переворотов быстро изглаживаются и из памяти, и из жизни, подобно легкой царапине на коре могучего дерева. Когда мудрецы Израиля ввели празднование Хануки, праздник был установлен не в сам год победы, а лишь на следующий. Причину этого объяснил рабби Ицхак Меир из Гур. По его словам, мудрецы выжидали, чтобы проверить: действительно ли свершилось событие, наложившее отпечаток на будущее? И лишь когда через год в те же дни праздничное чувство возникло вновь, сомнения были отброшены.
В Танахе мы найдем свидетельства того, как складывалась еврейская концепция времени. Весьма знаменательно, что повествование в нем сосредоточено на выдающихся личностях, тогда как остальным событиям почти не уделяется места. В центре внимания неизменно стоят архитепические образы. Адам, первый человек, его жена Хава, их потомки - вот те, чьи поступки предопределили облик человеческого рода. В одном ряду с ними стоят праотцы, чья судьба послужила прообразом еврейской истории, а личности кардинальным образом повлияли на характер народа. Смысл афоризма "деяния отцов - знамение сыновьям" заключается в метафизической повторяемости событий. Жизнь, прожитая предками, служит потомкам не только положительным или отрицательным примером. Она намечает контуры будущего, предопределяет судьбу последующих поколений. Уже говорилось, что исторический облик народа Израиля сложился "по образу и подобию" праотцев. Значительная часть комментариев Рамбана к Торе посвящена иллюстрации и развитию этого положения. Нахманид показывает, каким образом события частной жизни Авраама, Ицхака и Яакова становились прообразом, формой, в которую отливалась жизнь их потомков. Аналогичным образом исход из Египта не остался сагой о великом и невозвратно ушедшем прошлом, а приобрел типологические черты, проступающие в судьбе каждого нового поколения. Ту же роль играли в веках и продолжают играть в современности образы Давида, основателя израильского царства, и строителя Храма Шломо. Даже детали их повседневной жизни обрели важное культурообразующее значение.
