Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 2)
Кроме Ростова и Ростовской области святая Церковь распространилась в этот период еще в Муроме, в стране вятичей и в некоторых других местах нашего отечества к северу и юго-востоку.
Просветителем Мурома был святой благоверный князь муромский Константин. В житии его, которое одно сохранило нам предания об этом событии, говорится, что после первого муромского князя, святого мученика Глеба, который не успел насадить в Муроме христианства частию по сопротивлению жителей, а частию и по краткости своего здесь пребывания, муромцы оставались язычниками до тех пор, пока другой благоверный князь, Константин Святославич, не испросил у отца своего в удел себе Мурома, желая не только господствовать в нем, но и просветить его святою верою. Святослав долго не соглашался на просьбу сына, опасаясь, чтобы неверные не умертвили его или не прогнали от себя. Наконец согласился и отпустил с ним жену его Ирину и чад, Михаила и Федора, также нужное число духовенства, воевод, воинов и других людей с их семействами и имуществом. Приближаясь к Мурому, Константин наперед послал сына своего Михаила с несколькими людьми для убеждения муромцев покориться отцу его без кровопролития. Но упорные и коварные язычники умертвили посланного к ним князя и выбросили тело его вон из города. Тогда Константин приступил к Мурому с войском. Муромцы хотели сначала сразиться с ним, потом заключились в городе и выслали сказать князю, что они согласны принять его к себе на княженье, но не желают принять новой веры. Константин вошел в город, утвердился в нем со всеми своими спутниками и начал строить церкви. Первая построенная им церковь, в которой он положил и тело убиенного сына своего Михаила, была церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, вторая - во имя благоверных князей Бориса и Глеба. Об обращении муромцев князь усердно молился Богу и в то же время часто призывал к себе старейшин города, беседовал с ними о вере, убеждал их принять святое крещение то ласками, то дарами, то обещанием различных льгот для жителей, но все напрасно. Язычники враждовали за это на князя и однажды, положив между собою клятву убить его или изгнать из города, собрались все с оружием и дреколием ко двору княжескому. Христиане устрашились, и некоторые, заключившись в домах своих, стали приготовлять оружие, но благоверный князь Константин вместе с семейством своим, духовенством и многими другими христианами обратился с молитвою к Богу. По окончании молитвы один с иконою Пресвятой Богородицы в руках явился пред бесчисленным сборищем бунтовщиков, и язычники, пораженные ужасом, пали все на землю и единогласно просили себе крещения. Обрадованный князь, воздав благодарение Господу и Его Пречистой Матери, повелел в определенный день всем неверным явиться на реку Оку, и там совершилось торжественное крещение муромцев точно так же, как совершилось некогда крещение киевлян в Днепре. Через несколько лет благоверный князь Константин скончался и погребен вместе с детьми своими Михаилом и Феодором в первосозданной им Благовещенской церкви. Святые мощи их открыты в 1553 г. и почивают в одной раке в муромском Благовещенском монастыре 61.
Но кто же был этот князь Константин Святославич, просветитель муромцев, и когда он просветил их? В житии его, составленном уже в XVI в., по открытии мощей благоверного князя, говорится, будто он был сын киевского князя Святослава и, выпросив себе у него Муром, пришел к Мурому с войском в 1192 г., спустя двести лет по убиении первого князя муромского святого Глеба. Но это, без сомнения, ошибка. 1) У киевского князя Святослава Всеволодовича (? 1195) не было сына Константина, по крайней мере летописи о нем не упоминают 62. 2) Если бы и был, он не мог просить себе у отца в удел Мурома, как будто не имевшего еще у себя никакого князя, и, главное, не мог сам быть князем Мурома около 1192 г., потому что от 1175 г. до 1204 г. там княжил Владимир Юрьевич, а от 1204 до 1228 г. - брат его Давид Юрьевич 63. 3) Невероятно, чтобы в Муроме до 1192 г. господствовало упорное язычество, когда с конца XI в. мы видим там целый ряд православных князей из рода черниговских и когда еще в 1096 г. там существовал монастырь Спасский 64. 4) У самого жизнеописателя представляется, что Константин Святославич был первый князь со времен святого мученика Глеба, овладевший Муромом и властвовавший в нем, а первым муромским князем после святого Глеба был именно Ярослав Святославич, внук Ярослава Великого, родоначальник князей муромских и пронских, он-то и мог называться христианским именем Константина 65 и мог испросить у отца своего Святослава черниговского, бывшего несколько времени и киевским (1073 - 1076), в удел себе Муром как принадлежавший власти князей черниговских 66. Неизвестно, с какого времени Ярослав (Константин) Святославич сделался князем муромским, но в 1088 г. он уже находился в Муроме, в 1096 г. также находился в Муроме 67, в следующем году Муром утвержден за ним на общем съезде князей, в 1103 г. он княжил в Муроме и воевал с мордвою, в 1129 г. в Муроме и скончался 68. Следовательно, если признать справедливою догадку, что под именем Константина Святославича, просветителя муромцев, разумеется первый князь их после святого Глеба Ярослав Святославич, то насаждение в Муроме христианства должно относить к концу XI в. До этого времени неудивительно, если муромцы, оставаясь без непосредственного княжеского надзора и находясь в соседстве с болгарами-мусульманами, а иногда и под их властию, упорно держались язычества 69.
Просветителем вятичей был преподобный Кукша, священноинок киево-печерский. Подвиг его был столько славен и общеизвестен, что святой Симон, епископ Владимирский, писавший свои сказания об иноках киево-печерских в начале XIII в., воскликнул: "Могу ли умолчать и о сем священномученике, черноризце того же Печерского монастыря Кукше, о котором все ведают, как он бесов прогнал, вятичей крестил, дождь свел с неба, озеро иссушил и многие чудеса сотворил и после многих мук усечен был с учеником своим Никоном?" Это случилось не прежде XII в., потому что к концу XI и в начале XII в., как свидетельствует современный летописец, вятичи были еще язычниками или, по крайней мере, твердо держались некоторых языческих обычаев, но и не позже первой половины XII в., потому что, по словам святого Симона, в тот самый день, когда преподобный Кукша и ученик его были замучены вятичами, скончался в Киево-Печерском монастыре преподобный Пимен постник 70. А Пимен постник был один из числа знаменитейших и, вероятно, старейших братий Киево-Печерского монастыря еще при игумене Никоне (1078 1088), которые приходили к преподобному Никите затворнику, чтобы своими молитвами освободить его от обольщений дьявола, следовательно, мог умереть не далее 1-й половины XII в. 71 Впрочем, трудно согласиться, чтобы до преподобного Кукши вятичи были вовсе не знакомы со святою верою: в Курске и некоторых окрестных городах, находившихся в соседстве со страною вятичей, существовало христианство еще в начале XI в., как видно из жития преподобного Феодосия. Святой Кукша мог крестить только тех вятичей, которые еще не были крещены.
На севере России вера Христова, вероятно из Новгорода, проникла в пределы олонецкие и великопермские. В Олонецком крае, в 43-х верстах от Каргополя, основан был еще в XI в. монастырь Челменский, или Челмогорский, преподобным Кириллом, скончавшимся к концу того же века; а в пределах Биармии, при слиянии двух рек: Сухоны и Юга, существовал монастырь Гледенский Троицкий, вокруг которого, по словам Устюжского летописца, еще до XII в. находился старый город - Устюг, перенесенный на нынешнее место в начале XIII столетия 72. Существование в этих странах иноческих обителей заставляет предполагать, что там были уже христиане или что самое основание монастырей имело целию дальнейшее распространение христианства между коренными жителями.
На юго-востоке России встречаем только частные случаи обращения к святой вере между евреями, жившими в Крыму, и между половцами, занимавшими пространство от Днепра до Дона, а потом и до Волги.
Так, когда в 1095 г. половцы, сделав нападение на Киево-Печерский монастырь и его окрестности, увели с собою множество пленных и в числе их преподобного Евстратия, которого и продали вместе с пятьюдесятью другими пленниками одному корсунскому еврею, то жидовин вздумал принуждать их к отречению от Христа голодом. Пленники, подкрепляемые наставлениями преподобного Евстратия, решились скорее умереть, чем изменить вере, и действительно скончались все голодною смертию. Тогда озлобленный жидовин в самый день христианской Пасхи распял преподобного Евстратия на кресте, издевался над ним с друзьями своими и, услышав из уст его пророчество о казни, какая постигнет их самих, пронзил страдальца копием и бросил тело его в море. Пророчество исполнилось немедленно: в тот же день получено было от греческого царя повеление, чтобы всех жидов за их притеснения христианам изгнать из Херсона, имения их отнять, а старейшин предать смерти; при этом между другими погиб и мучитель преподобного Евстратия. Прочие евреи, бывшие свидетелями этих событий и пораженные чудесами, совершавшимися от мощей преподобного Евстратия, приняли святое крещение 73.
