Андрей Кураев - Диспут с кришнаитами
Д-р Р. Гупта: В начале я отвечу на замечание отца Андрея, потом — на Ваши. Поскольку я получил теологическое образование и философское, поэтому мне очень нравится определять какую-то аналогию, все глубже и глубже обмениваясь мнениями, потому что это интереснее всего. Потому что мне кажется, что именно в этом моменте, когда отец Андрей сказал «о жене по пятницам и субботам», мы должны понимать отличие между Богом, божественным и человеком, потому что, если обычная жена начинает встречаться со многими мужчинами, то ее переименовывают в проститутку, а Бог, в отличие от гулящей женщины, может иметь индивидуальные взаимоотношения с каждым из нас. Именно этим Он принципиально отличается от человека. Потому что Бог присутствует во всей своей полноте не только в какой-то религиозной традиции, но и Он может присутствовать в жизни конкретного человека и это Его прерогатива, то есть Он может стать собственностью человека, то есть он (человек) может сказать: «это мой Бог». Поэтому в вайшнавском представлении Бог может быть полностью и всецело вашим и, в тоже время, полностью и всецело моим одновременно. И если это кажется непостижимым, противоречивым, это потому, что так есть. Именно в этом проявляется всемогущество Бога, в этом проявляется мистика Его любви. Потому что Он может поддерживать личные взаимоотношения с каждой личностью на этой земле. Именно поэтому любовь Бога безгранична, а наша способность любить ограниченна.
М. Осипов: Если позволите, я добавлю. С большим любопытством я читаю труды отца митрополита Антония Сурожского и недавно я прочитал его беседу на тему божественной любви, где он говорил о том, что мы не имеем права уравнивать людей по отношению друг к другу и говорить, что они в чем-то похожи, их взаимоотношения с Богом, потому что он буквально повторил перефразированное положение из вайшнавской философии, что у каждого из нас вечные абсолютно индивидуальные и уникальные отношения с Богом и никогда они не меняются, они наполняют полностью каждого из нас.
Диакон А. Кураев: У меня такой вопрос к Вам, Максим и к Сергею. Нет ли у Вас поправок к тому, что сейчас господин Гупта сказал?
М. Осипов: Поправок по отношению к чему?
Диакон А. Кураев: Ну вот последний фрагмент его речи о том, что Господь может всецело полностью присутствовать в жизни одного человека, а также в жизни другого человека.
М. Осипов: Может быть, я могу дополнить это немного, если позволите. В нашей вайшнавской философии человек по милости Бога, благодаря Его всемогуществу, не благодаря своим способностям объять Бога, вовсе нет, но благодаря могуществу и милости Бога, он может всецело быть счастливым взаимоотношениями с Богом в своей жизни. Именно в этом, видимо, доктор Гупта (я могу спросить у него, если хотите) видит полноту проявления божественности.
Д-р Р. Гупта: Возможно, я поясню, что я имел в виду более подробно. В Ведах содержится описание танца Кришны с Его возлюбленными. Это хоровод.
Диакон А. Кураев: Мы знаем. Но вопрос вот в чем. Это фундаментальный вопрос религии. Допускаете ли Вы, что Бог всецело реализует себя в своих эманациях и откровениях. Или все же сохраняется трансцендентность Бога?
Д-р Р. Гупта: Поскольку Господь безграничен, то нет даже и вопроса о том, чтобы Он полностью себя открыл, потому что он всегда оставляет за собой как бы все остальное. Господь готов себя проявить, но наша способность понять Его ограниченна.
Диакон А. Кураев: Можно ли так расценивать Ваши слова, что Бог во всей своей полноте присутствует в жизни отдельного человека?
Д-р Р. Гупта: Господь готов дать себя всецело во взаимоотношениях с нами, но мы не готовы полностью принять.
Диакон А. Кураев: Значит, мы эту форму снимаем, как неаккуратную. Дело в том, что с христианской точки зрения имеет право на существование, но только с одним ограничением. Апостол Павел говорит о Христе именно такими словами: в нем обитала вся полнота плирома — божества по-гречески телесно. Это возможно именно в силу ипостасного личного тождества Бога и Иисуса.
Д-р Р. Гупта: Похоже, эта проблема присутствует в неправильном понимании. Имеется в виду, что Господь готов вступить со своей стороны во взаимоотношения с нами, он готов проявить себя именно в полноте наших взаимоотношений, но это не значит, что я становлюсь воплощением Бога, что Бог присутствует во мне во всей своей трансцендентности.
Свящ. О. Стеняев: Слово «всецело» — оно недопустимо здесь.
Д-р Р. Гупта: Другими словами, «всецело» имеется ввиду (может быть несоответствие терминов, особенно с моим неумелым участием — дополнение Максима Осипова), когда мы вступаем во взаимоотношения с Богом, Господь может даровать нам полноту своей божественной любви и мы можем ответить Ему, если, соответственно, обретем соответствующие качества для этого. Например, если Вы утверждаете, что Христос является полным проявлением Бога, то никто из вайшнавов никогда этого о себе не скажет ни в коем случае.
М. Осипов: То есть примером может быть, я приведу из ваших священных писаний, где Господь сам говорит о том, что он характеризует свои взаимоотношения со своими чистыми преданными (не совсем удачное слово на русском языке, ну, скажем, двоякое) или верующими. Он говорит о том, что, если человек развивает чистую, беззаветную любовь ко Мне, бескорыстную и всеохватывающую, то Я не знаю никого, кроме него, он не знает никого, кроме Меня. Я нахожусь в его сердце, он находится в Моем. Вот об этой эмоциональной доминанте, не онтологической.
Отец Андрей, я хотел попросить, что если Вы слышите что-нибудь подозрительного фонологического, нефилософского, то можете попросить меня более корректно переводить, так как я уже сказал, что у меня нет опыта перевода межконфессионального диалога.
Диакон А. Кураев: Отсюда следующий вывод для меня. Мы с вами входим в сферу личностного божественного волюнтаризма. То есть если для традиции майавады, адвайты, для них — Бог по необходимости, по природной необходимости присутствует в природе и в людях, то для персоналистических школ богословия Бог входит в мир по свободному решению Своей любви. Для меня здесь следует вывод как раз как бы узнать, где эта любовь она открыла себя частично, потому что я думаю, любой из нас признает возможность частичных откровений. А где более полно или даже всецелое дарение Бога Себя — людям? Я думаю, что именно здесь и будет пространство для естественного несогласия. Вы прекрасно знаете, что очень многие западные и христианские исследователи индийской культуры говорят, что «Бхагават-Гита» — это индийское Евангелие. Но при этом эта схема с христианской точки зрения выглядит так, что Господь грекам дал философов, евреям — пророков, а индусам — «Бхагават-Гиту». Но и там, и там, и там — это ступени для того, чтобы в конце концов принять полноту христианских Евангелий. Насколько я понимаю, ровно такое же отношение будет и со стороны вайшнавов. Евангелие — Бхагават-Гита для европейцев. Это некая подготовительная ступень для того, чтобы принять со временем более полное откровение, которое, конечно же, адепты Общества Сознания Кришны видят в своих сакральных текстах. Так что, поэтому, Ваш изначальный тезис о том, что мы видим одни и те же экзистенциалы, одни и те же сущностные проявления религиозной любви в разных религиях мне представляется, что этот тезис все-таки немного маскировочный, потому что мы и в самом деле похожи в том, что у нас у обоих есть свое представление об иерархии откровений, но в этой лестнице откровений мы, конечно, на разные ступени ставим различные сакральные тексты. И вот с этим и будет связано принципиальное поле для нашей дискуссии.
М. Осипов: Если позволите, отец Андрей. Я немного, в силу необходимости, изучал именно православные (не могу сказать, что изучал православное богословие — слишком мало времени проводил в исследованиях), но мой опыт общения со священными христианскими текстами говорит о том, что у Вас есть очень ясное определение и любви, и ее проявлений. Скажем, апостол Павел, если не ошибаюсь, в послании к Галлатам, говорит о плодах любви, о плодах Духа Святого. Он говорит именно поскольку необходимость была видимо в том, чтобы людей, которым он проповедовал и обращался, предостеречь от неправильных проявлений того, что может казаться божественностью или духовностью, и — правильных. И он дал четкие критерии, с которыми мы, вайшнавы, полностью согласны. Может быть, это могло бы стать предпосылкой, некоторым стандартом, по крайней мере определением, где любовь содержится и проявляется. Он говорит, что плоды Духа Святого — это долготерпение, целомудрие, смирение…Вы можете их перечислить лучше, чем я. Потом идут плоды плоти: похоть, алчность и т. д. И вот именно это, с моей скромной точки зрения, может стать основой или хорошим мерилом, или критерием для того, где, по крайней мере, божественная любовь проявляется. Прежде, чем мы говорим о степени ее проявления. Потому что, прежде, чем мы говорим о степени проявления божественной любви, мы должны определиться с критериями, а что это такое, чтобы не перепутать зерна с плевелами. И видимо тогда уже мы можем говорить, что степень проявления божественной любви может также, не обязательно только этим, отчасти измеряться тем, насколько та или иная традиция, скажем, даже лучше жизнь последователей или святых в той или иной традиции проявляется эти конкретные качества, в какой степени. Это будет одним из возможных критериев измерения степени проявления божественного откровения в той или иной традиции.
