Руслан Жуковец - Основы мистического пути
Когда человек устаёт от себя, от необходимости принимать решения и нести ответственность перед Богом за содержание своей жизни, – он готов к Сдаче. Подобные состояния нередко встречаются у невротиков, но при этом они всегда окрашены страданием, чего уже нет у искателя, стоящего на пороге Сдачи. Он просто устал поддерживать себя и свою деятельность, а потому не видит в этом смысла. Тогда-то у него и появляется возможность сделать шаг и принять Волю Бога, вследствие чего ситуация становится совсем другой. Здесь усталость играет роль мотивирующего фактора, приводящего человека к Богу. Страдания невротиков тоже приводят их – к поиску выхода, который иногда кончается тем, что кто-то встаёт на Путь и даже, в конце концов, принимает Волю Бога.
Мистики тоже могут испытывать усталость – усталость от мира. От его энергий, от сопротивления, которое возникает на каждом шагу в Работе и продуцируется Нисходящим Потоком Творения. От непонимания, которое люди считают пониманием, и вообще от жизни в мире. В зависимости от той Работы, которую ведёт или не ведёт мистик, у него есть возможности либо вообще удалиться от мира, либо уходить в затворы разной степени длительности, прерывая общение с людьми или сводя его к минимуму. Нередко усталость от мира является именно тем фактором, из-за которого Работа очередного мистика оказывается невыполненной до конца.
Духовный Путь во многом подобен обычному жизненному пути. На нём тоже накапливается усталость, совершаются ошибки и происходят непредвиденные события. Если жить одним только желанием достижения, то очень легко попасть в ловушку переутомления и прийти, в итоге, к полному разочарованию в Работе. Поэтому важно знать о том, что усталость на Пути бывает, и осознавать её проявления в себе. Когда человек станет осознанно сочетать правильное усилие с необходимым отдыхом, тогда его Путь обретёт гармонию. А значит – он станет короче, а высшая цель – ближе.
Жизнь в удовольствие
Две вещи люди по-настоящему ценят в жизни – свои удовольствия и свои страдания. Причём к удовольствиям все стремятся, а страданий не желают; однако в большинстве своём люди любят свои страдания гораздо сильнее, чем удовольствия. Оно и понятно – удовольствие преходяще и зачастую постыдно – о нём не станешь рассказывать первому встречному. А вот страдание всегда «легитимно», и потому говорить о нём можно долго, со смаком и обоснованной жалостью к себе. Эго питается вниманием окружающих и тем, какое впечатление на них производят рассказы о том, как оно страдает; страдание укрепляет человеческое эго и придаёт ему значительности в собственных глазах. В результате страдание тоже может приносить удовольствие – хотя бы в той части, когда можно жалеть себя и обвинять людей и Бога в чёрствости и бездушии. Вот парадокс, с которым я сталкиваюсь постоянно – человек делает всё, чтобы оставаться в ситуации страдания или не делает ничего, чтобы её изменить, но при этом обижается на окружающих из-за того, что они недостаточно ему сочувствуют и не хотят его понять. При этом неважно, страдает ли человек от несварения желудка, нехватки денег или от ощущения общего несовершенства мира – для эго результат будет одинаковым.
Страдание возникает как следствие физического или психоэмоционального дискомфорта, а удовольствие, наоборот, связано с ощущением комфорта, который даже избыточен. Удовольствие не равно радости, поскольку гораздо шире её – однако переживание эмоции радости может приносить удовольствие. На своём пике удовольствие становится наслаждением, но, как это и бывает с предельными состояниями, – нередко на смену наслаждению приходит страдание. На смену пьяному веселью приходит похмелье, и любые излишества в наслаждениях имеют свойство заканчиваться страданием. Комфорт, доведённый до максимума, оборачивается дискомфортом и утратой равновесного положения, в котором он приносит одно лишь удовольствие, без негативных последствий.
Физические и психоэмоциональные дискомфорты чаще всего возникают не по вине внешних причин, но в силу внутренних ситуаций человека. Они напрямую связаны с энергиями желаний и потребностями, например, с сексуальной потребностью, которая, будучи неудовлетворённой вызывает сильнейший внутренний дискомфорт. То же относится к подавленным эмоциям и нереализованным желаниям – все они создают напряжения в уме и теле, которые причиняют человеку дискомфорт и страдание. Поэтому удовольствие так часто ассоциируется именно с удовлетворением физиологических потребностей и способами расслабиться, большинство из которых, как правило, осуждается общественной моралью, ведь не все могут расслабиться через, скажем, плавание, а потому употребляют для этого алкоголь и прочие виды дурмана. Напившись, люди выражают подавленные чувства – кто через слёзы, кто – через дебош, получая удовольствие от этого и расслабляясь.
Удовольствие от сбрасывания лишней энергии, вызывающей внутренний дискомфорт, происходит во время секса, шопинга, следования давно составленным планам и прочих действий, связанных с желаниями. Есть удовольствия более тонкие – например, удовольствие от чтения или прослушивания классической музыки. Они удовлетворяют потребность в получении впечатлений, и это удовольствие не от траты энергии, а от наполнения ею. Когда люди говорят, что некое произведение искусства или какое-то событие подействовало на них вдохновляюще, то это значит, что импульс впечатления, полученного от них, был столь силён, что произвёл воздействие, изменившее их мироощущение, а может, и повлиявшее на состояние их бытия в целом.
Понятно, что большинство людей предпочитает страданиям удовольствия, если, конечно, страдание не становится для кого-то особой формой удовольствия. Но ум с его привычкой привязываться начинает стремиться к повторению одного и того же удовольствия снова и снова, и процесс принимает механистическую окраску. Многие вырабатывают у себя условный рефлекс на повторение одних и тех же действий, в процессе которых должно происходить удовольствие, и само по себе повторение ритуала уже как бы обеспечивает нужный результат. Так появляются ритуалы проведения семейных праздников, встреч друзей и других тому подобных мероприятий. Многие посвящают всё свободное время поиску удовольствий, но законы мира не обманешь, и повторять одно и то же, всегда получая равную меру удовольствия, – невозможно. Но ум тренируется в самообмане, ведь если внешне соблюдены все условия, при которых удовольствие и наслаждение были получены в первый раз, то и последующие разы не могут быть настолько уж хуже. Попытка повторить то, что давно прошло, очень типична для ума, который знает только хоженые тропы и не может представить себе ничего другого. Механистичный подход к получению удовольствий является частью общей механистичности человеческой жизни.
Понятное дело, что если подавленные энергии продолжают копиться во внутреннем пространстве человека, то с течением времени ощущение внутреннего дискомфорта становится для него хроническим и привычным и вытесняет собой даже саму возможность получить удовольствие. Человек становится невосприимчивым к удовольствиям, будучи полностью погружённым в состояние дискомфорта и страдания. Для многих пожилых людей такое состояние является единственно возможным, и у них нет иного выбора.
Те, кто ищет в просветлении блаженства, – ищут то, чего в нём нет. Блаженство придумали лжеучителя для того, чтобы мотивировать людей и дать обещание противовеса тем страданиям, в которых они живут. Блаженство бывает следствием получения благодати, но жить в нём постоянно нельзя, ибо это противоречит человеческой природе и всему спектру энергий, в которых он живёт и которые ему приходится трансформировать. Но при отсутствии блаженства как постоянного вечного кайфа, ради которого стоит прикладывать сверхусилия, – удовольствие остаётся с человеком, хотя и несколько меняет своё качество. Удовольствие просветлённых не требует для себя ритуалов и сопутствует большинству их действий.
В отличие от других людей искатель работает с источниками своих дискомфортов, избавляясь от подавленных чувств и нереализованных желаний. При этом ему приходится работать со своей привязанностью к страданиям и привычке жалеть себя. Он совершает действия, необходимые для своего освобождения, и рано или поздно его дискомфорты сходят к возможному минимуму. Есть дискомфорты тела, которые существуют столько, сколько живёт тело, и избавиться полностью от них невозможно. Однако при росте осознания искатель разотождествляется с телом и, соответственно, его проблемы уже не воспринимаются столь остро, как раньше. И уж точно, что дискомфорт, приносимый износом физического тела, не приводит искателя в ситуацию страдания.
