Энрико Гальбиати - Трудные страницы Библии. Ветхий Завет
После того как энциклика «Divino afflante Spiritu» (30 сентября 1943 года) побудила ученых к более углубленному исследованию литературных жанров, недоразумение с интерпретацией слов «буквальный исторический смысл» было окончательно устранено посланием Библейской Комиссии кардиналу Эманюэлю К. Сюару, архиепископу Парижскому (одобренным Его Святейшеством 16 января 1948 года).
Вот четкие слова нового документа:
«Довольно темен и сложен вопрос о литературных формах первых одиннадцати глав книги Бытия. Такие литературные формы не соответствуют ни одной из наших классический категорий, и их нельзя рассматривать в свете античных или новейших литературных жанров. Поэтому нельзя ни отрицать, ни отстаивать их историчность в целом, не прилагая к ним ошибочно норм литературного жанра, к которому они не могут принадлежать… Объявляя априори, что эти писания не содержат истории в современном смысле слова, мы легко можем быть понятыми так, что они не содержат ее ни в каком смысле тогда как, напротив, они повествуют простым и образным языком, приспособленным к пониманию менее развитых людей, об основных истинах, необходимых для спасения, и в то же время дают доступное описание возникновения рода человеческого и избранного народа» [180].
Энциклика «Humani generis» (12 августа 1950 года), осуждая злоупотребления в толковании и применении этого фрагмента письма, нисколько не изменяет его смысла и ограничивается только настойчивым напоминанием о том, что первые одиннадцать глав книги Бытия содержат истинную историю в литературной оболочке и в форме народных сказаний, характерной для древнего Востока:
«Одиннадцать первых глав книги Бытия, хотя, строго говоря, в них не используется тот же исторический метод, который применяют лучшие греческие и латинские авторы или ученые нашего времени, тем не менее принадлежат к историческому жанру в истинном смысле, поэтому экзегетам надлежит глубже изучать и точнее определять этот жанр; эти главы — отмечается также в Послании — простым и образным языком, приспособленным к миропониманию народа, стоящего на нижней ступени цивилизации, сообщают людям важнейшие истины, которые составляют основу нашего спасения, а также содержат народные сказания о происхождении рода человеческого и избранного народа.
Если древние священнописатели взяли что-нибудь из народных сказаний (что можно допустить), то не следует никогда забывать, что они сделали это с помощью божественного вдохновения, которое предохранило их от всякой ошибки в выборе и оценке этих документов. Поэтому народные сказания, внесенные в Св. Писание, никак нельзя ставить в один ряд с мифами или чем-то аналогичным — последние являются больше плодами пылкой фантазии, чем той любви к истине и простоте, которая настолько явно различима в книге Св. Писания, и в том числе Ветхого Завета, что мы должны признать, что наши агиографы безусловно превосходят светских древних писателей» [181].
Догматическая конституция «Dei Verbum» «О Божественном Откровении» 1965 г.
Наиболее важные положения Магистерия Церкви от Льва XIII до Пия XII были вновь сформулированы на II Ватиканском Соборе в догматической Конституции «Dei Verbum» o Божественном Откровении (18 ноября 1965 г.). Мы уже приводили отдельные фрагменты этого документа, имеющие отношение к нашей теме. Теперь мы повторим и особо выделим моменты, наиболее существенные для заключительных замечаний по теме данной главы.
1) «Книги Писания учат точно, верно и безошибочно истине, которая по воле Божьей была сообщена для нашего спасения в Священных Письменах» (№ 11).
Таким образом, истина Священного Писания находится в плоскости спасения, а не умножения научных знаний. А вот исторические знания хотя бы в известной степени связаны с религиозными истинами. В самом деле, ведь божественный замысел о спасении осуществляется в истории. В Библии нужно распознать настоящую историю, хотя не все есть история, да и сама история, вполне возможно, не укладывается в каноны современной историографии.
2) «Действительно, истина предлагается и выражается по-разному и различными способами в текстах исторических или пророческих, или поэтических, или в других видах речи» (№ 12).
Выражение «различными способами в текстах исторических» позволяет с соответствующей осторожностью применять к библейским текстам исторический метод, выявляя в каждом отдельном случае отношение между историческим фактом и критериями, по которым он описывается, а также точкой зрения, на которую ориентировался древний писатель.
3) «Так как Бог говорил в Священном Писании через людей и по человечеству, толкователь Священного Писания, с целью уяснить, что Бог хотел нам сообщить, должен внимательно исследовать, что священные писатели действительно разумели и что Богу было угодно нам открыть через их слова. Чтобы выяснить цель священно писателей, нужно, кроме того, принимать во внимание «литературный жанр»… Нужно обратить внимание и на обычные, прирожденные способы восприятия, выражения, повествования, присущие временам священнописателя, и на те, что были вообще в употреблении в эту эпоху в человеческих взаимоотношениях» (№ 12).
Это и есть критерий, которому мы следовали, работая над этой книгой.
4) «Итак, в Священном Писании без всякого ущерба для истины и святости Господней, открывается нам удивительное снисхождение вечной премудрости… В самом деле, слова Божьи, выраженные че ловеческими языками, уподобились речи человеческой» (№ 13).
Таким образом, Отцы Собора вновь ввели в обиход не только понятие, но и само слово, употреблявшееся св. Иоанном Златоустом, предлагая явно ключ к толкованию Св. Писания, которым неявно уже пользовались Отцы Церкви и экзегеты всех времен.
Все это говорит о том, что в догматических положениях с IV века до наших дней не произошло никаких изменений. Свобода мнений, которой обладали в свое время св. Григорий Нисский, св. Григорий Низианзин, св. Амвросий и бл. Августин, распространяется и на современных ученых, имеющих к тому же то преимущество, что приобретенные к настоящему времени данные о литературах древнего Востока позволяют им приходить к менее спорным выводам.
Но работа не окончена: «Надо признать, что современные научные данные не позволяют окончательно разрешить все вопросы, которые связаны с этими главами. Принимая это во внимание, следует проявлять терпение, которое есть благоразумие и жизненная мудрость» (из цитированного послания кардиналу Сюару).
Это в особенной степени относится к следующей главе нашей книги, посвященной теме «Доисторические времена и Библия», в связи с которой, на наш взгляд, нерешенных вопросов больше, чем по поводу первых трех глав книги Бытия.
Глава VI. Ветхий Завет и доисторическое время
Доисторические эпохи:
50. Доисторическое время охватывает постепенное развитие судеб человечества, предшествующее изобретению письма и возникновению письменных памятников.
Первые письменные памятники датируются четвертым тысячелетием до Р. X. Впервые письменность появляется около 3000 года до Р. X. в Нижней Месопотамии. Это была пиктография, которая вскоре превратилась в идеографию, в конце концов стилизовавшуюся в клинопись. Настоящая история Месопотамии начинается только около 2500 года, в эпоху основателя первой династии Ура, Месаннипадды, так как именно к этому времени относятся первые из дошедших до нас удовлетворительных документов. Иероглифы в Египте также возникают около 3000 г. до Р. X., и первый царь, о котором имеются исторические сведения, Нармер, живший около 2800 года до Р. X.
Все, что предшествует этим датам, относится к доисторическому времени. Здесь мы будем говорить только о доисторическом периоде вообще, пропуская то, что относится к различным народам, у которых иногда этот период продолжался многие века после четвертого тысячелетия, когда в других местах уже в полную силу сиял свет истории.
Доисторическое время, не располагающее, по определению, письменными памятниками, изучается при помощи изысканий, которыми занимаются представители других наук, а именно:
Геологии, которая, исследуя слои земной коры, дает нам сведения об эпохах и смене остатков человеческой цивилизации.
Палеонтологии, которая, изучая ископаемую фауну и флору, рассказывает о среде, в которой жил доисторический человек.
Палеоантропологии, которая, изучая ископаемые останки человека, открывает, каковы были характерные черты древних человеческих рас, и дает сведения об их распространении.
Этнографии, которая, изучая культурные циклы, т. е. центры ареалов распространения различных форм цивилизации отсталых народов, позволяет нам сделать некоторые выводы о цивилизациях доисторической эпохи,
