Русская Православная Церковь - Молитвослов на русском языке
Другая важнейшая тема четвёртой песни взята уже из слов и образов Новой Благодати – это Пречистое Тело и Кровь Господа Иисуса Христа. "Ты, Слово, распинаемый, предложил за всех Твоё Тело и Кровь: Тело – чтобы воссоздать меня, Кровь – чтобы омыть; и Дух Ты придал мне, чтобы привести к Твоему Родителю" (ВК 4:18); "Да будет мне и купелью, и питием кровь из ребр Твоих… Чашу Церковь приобрела: рёбра Твои живоносные…" (ВК 4:20, 22).
Из священных воспоминаний пятой песни Великого канона, наиболее часто встречающихся в иконографических сюжетах, назовём Иосифа праведного и целомудренного, – о нём преподобный Андрей говорит в 3–6 тропарях, и, конечно, пророка Моисея. В воспоминаниях о Боговидце для святого Андрея поучительна каждая деталь: ковчежец, волнами речными носимый, становится словно бы ковчегом, помогающим избежать гибели от горького совета фараонитска, убийство египтянина и уход в пустыню – повод для размышлений о преодолении пустыни страстей посредством покаяния; в Моисеевом жезле, рассекающем море, видит преподобный Андрей прообраз Креста Христова, которым христианская душа творит дела чудные [25].
К исходу из Египта, странствиям народа Божия в пустыне, чудесам пророка Моисея вновь и вновь обращается Критский пастырь: Моисеево приведох ти, душе, миробытие, и от того всё заветное писание…(ВК 9:2). Известны удивительной красоты миниатюры, словно иллюстрирующие это "миробытие" Моисея, изложенное преподобным Андреем: это и море Чермное, вздымающееся волнами прегрешений, и народ, предпочитающий страстей объядение Божественной манне Христова учения, и затхлые колодцы хананейских помыслов, к которым стремится душа больше, нежели к чистым родникам, источающим токи богословия; это, наконец, и ударяющий в камень жезл Моисея, образно прообразующий животворные рёбра Христовы. И хотя находятся эти миниатюры не в рукописях Великого канона, но, несомненно, отражают восприятие древнерусским художником Ветхого Завета как своего рода "учебника покаяния".
"Все примеры из Ветхого Завета привёл я тебе, душа: подражай же боголюбивым деяниям праведников, а грехов людей порочных – избегай" (ВК 8:12). Во все времена, говорит преподобный Андрей, страстные помыслы порождали любострастную жизнь. В духовном смысле всякий смертный грех человека повторяет человекоубийство Каиново и Ламехово: убивает советь и дух человека, разобщая их с благодатью Духа Святого; поэтому грешник не может приносить приятных Богу жертв непорочной жизни по примеру праведников Авеля, Сифа, Еноса, Еноха и Ноя (ВК 1:3–6; 2:3–5).
Преподобный Андрей на протяжении всего Канона обращается к мыслям новозаветным в контексте основного ветхозаветного повествования. Примеры Древнего и Нового двоих вкупе Заветов (ВК 4:19) использует Критский пастырь для последовательного выстраивания своего богословия – об оставлении прегрешений и приобретении духовного разума [8]. Но с каждой новой песней всё громче и выразительнее звучат слова Новой Благодати, но пред кающейся душой, как звёзды ночью, продолжают сиять светлые лики ветхозаветных праведников, – продолжают сиять своими добродетелями: благочестием, молитвенностью, послушанием Богу, совершённым покаянием и мужественным самоотвержением [3].
Кто из них особенно дорог Критскому пастырю? – Да все дороги, и да не смущает нас то, насколько часто упоминает преподобный Андрей того или иного ветхозаветного праведника; здесь он руководствуется убедительностью примера. Пророк Исаия, от нощи утреннюющий в желании путеводствоваться повелениями Спасителя и творить волю Его, в Великом каноне стоит как бы в тени – но разве не находим мы в творении преподобного Андрея созвучия тем стихам пророка, которые по богослужебному уставу предваряли тропари Канона: Душею моею я стремился к Тебе ночью, и духом моим я буду искать Тебя во внутренности моей с раннего утра: ибо когда суды Твои [совершаются] на земле, тогда живущие в мире научаются правде… Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов (Ис. 26:9-19). Преподобный Андрей постоянно использует (а иногда почти дословно цитирует) богодухновенные слова Исайи, имеющие, по выражению святителя Кирилла Александрийского, "ясность евангельской проповеди". У святого Андрея: Силоам да будут ми слёзы моя, Владыко Господи, да умыю и аз зеницы сердца и вижду Тя умно, Света Превечна (ВК 5:21). У пророка Исайи: Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет (Ис. 9:2);Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас, и вы будете утешены в Иерусалиме. И увидите это, и возрадуется сердце ваше… (Ис. 66:13-14). "Умное видение", умственное созерцание Предвечного Света у преподобного Андрея неразрывно связано с покаянием: Калом смесихся окаянный умом, омый мя, Владыко, банею слёз моих, молю Тя, плоти моея одежду убелив, яко снег (ВК 5:14), Припадаю Ти и приношу Тебе, якоже слёзы, глаголы моя… ущедри, Владыко, творение Твоё и воззови мя (ВК 7:17), "Смилуйся, Спаситель, и возврати мне, как поёт Давид, веселие!" (ВК 7:18).
Ещё один пророк Божий, о котором говорит преподобный Андрей – Иона: "В Фарсис убежал Иона, предвидя обращение ниневитян…" (ВК 8:10). Библейские песни из пророка Ионы (Ион. 2:3, 4, 6-8) предваряют тропари Великого канона сокращённой редакции [11]. Пророк Иона – один из излюбленных персонажей не только книжной миниатюры, но и храмовой росписи. Не менее часто можно встретить в книжной миниатюре изображения Псалмопевца (Едине Спасе, Сам мя помилуй, якоже поёт Давид, по милости Твоей, – взывал преподобный Андрей); пророков Илии и Елисея (Елисей иногда приём милоть Илиину, прият сугубую благодать от Бога); Даниила с тремя отроками в пещи Вавилонской.
Новый Завет в Великом каноне – тема, несомненно, заслуживающая отдельного рассмотрения [20]. Приведём здесь лишь те темы священных воспоминаний Критского пастыря, которые наиболее часто представлены в книжной миниатюре: это плач Марфы и Марии над Лазарем; Пастырь Добрый, спасающий овча погибшее; искушение Господа от сатаны; многочисленные вариации на тему служения Христова светильника – Иоанна Крестителя; кающийся мытарь и возносящийся фарисей. Можно смело сказать, что все многочисленные примеры действенного покаяния, которые в Великом каноне приводит преподобный Андрей, имеют богатые иконографические традиции.
Новозаветными притчами Господа Иисуса Христа, событиями из Его земной жизни и чудесами в Великом каноне навеяно много проникновенных обращений: "Привожу тебе, душа, к твоему умилению, – замечает святой Андрей Критский, – указания из Нового Писания. Праведным поревнуй, грешных отвращайся, и умилостиви Христа молитвами, прощением, чистотой и говением (ВК 9:4). В Христовом Евангелии, по мысли святого Андрея, всё трогательно для грешника: повести о Господних чудесах, Страшном Суде, крестных страданиях Спасителя и все драгоценные слова Христовы (ВК 2:16; 4:20, 22; 8:13, 18) [3].
Преподобный Андрей уподобляет грешную душу блудному сыну, мытарю, нищему Лазарю и израненному путнику из притчи о милосердном Самарянине. Ни единого кающегося грешника не отвергает Господь, но взыскивает его, как потерянную драхму, и отверзает ему двери милосердия, как мудрым девам в приточном брачном чертоге (ВК 1:11–15, 21; 2:21, 24, 26; 4:24) [3].
Обобщая всё сказанное святым Андреем Критским о том, что побуждает человека к покаянию, можно заключить, что это тяжесть греха, жажда богопознания, неизречённое милосердие Божие, страх вечной гибели и память о смерти, Божием Суде и посмертном воздаянии. Непреходящая ценность творения Критского пастыря видится в совокупности трёх компонентов его богословской системы: он даёт основоположные и наисущественнейшие знания о спасении (догматическая сторона), вводит человека в восприятие силы Божией (аскетическая сторона), создаёт вечно ценные нравственные навыки. [3].
Человек, вникающий в уроки преподобного Андрея, узнает начертанный ему путь спасения – путь очищения своей души, покаяния. Человек, утвердившийся на ступени покаяния, может свободно подниматься по ступеням духовного восхождения. Но даже и оставаясь на первой ступени, он не теряет ничего и имеет уже всё Царство. Покаяние становится подлинным Таинством человеческой жизни, – к этому и ведёт неуклонным путём исповедь преподобного Андрея в его Великом каноне [8].
В одном из тропарей, посвящённых самому преподобному Андрею (встречающемся только в греческом тексте Великого канона), пастырь Критский именуется Божьими устами [20]. Это, видимо, та оценка творчества непревзойдённого учителя покаяния, которая ставит его, творца Предания, в один ряд с богодухновенными творцами Писания.
