Таисия (Карцова), монахиня - Русские святые
Св. благоверный князь Святослав был женат на Евдокии, дочери Петра Юрьевича (в монашестве — Давид), муромского князя, и Февронии (в иночестве — Евфросиния), память которых празднуется 25 июня. От брака у них был единственный сын Димитрий, признаваемый по старинным святцам святым. Из летописи известно, что жена Святослава, Евдокия, еще при жизни мужа пожелала уйти в монастырь и приняла постриг в Муроме.
Память князя и его сына благоговейно почиталась издревле, и на поклонение к нему сходились в Георгиевский собор.
•Город Юрьев-Польский в XIII в. был центром удельного княжества, в середине этого же века вошел в состав Московского великого княжества. Расположен во Владимирской обл., на притоке Клязьмы, ныне районный центр, известный памятниками церковного зодчества, среди которых основанный при Святославе Георгиевский собор.
Преподобный Ксенофонт Робейский (+ 1262)
Память его празднуется 28 июня в день преставления, 26 янв. в день тезоименитства с прп. Ксенофонтом (+ V—VI вв.) и в 3-ю Неделю по Пятидесятнице вместе с Собором Новгородских святых
Прп. Ксенофонт был иноком Хутынского монастыря, где он подвизался под руководством основателя его, прп. Варлаама (память его 6 нояб.). После его кончины и отказа от настоятельства прп. Антония Дымского (память его 24 июня) он стал его третьим настоятелем. Скончался прп. Ксенофонт в основанном им Робейском монастыре. Святые мощи его почивали в монастырской церкви, ставшей впоследствии приходской.
• Оставив настоятельство в Хутынском монастыре, преподобный основал Троицкую обитель на р. Робейке, недалеко от Новгорода.
Благоверный Великий князь Александр Невский (+ 1263)
Память его празднуется 23 нояб. в день преставления, 30 авг. в день перенесения мощей, 23 мая вместе с Собором Ростово-Ярославских святых, в 3-ю Неделю по Пятидесятнице вместе с Собором Новгородских святых и 23 июня вместе с Собором Владимирских святых
Св. благоверный вел. князь был праправнуком Владимира Мономаха и происходил от младшего сына его, вел. князя Юрия Долгорукого — родоначальника младшей, северной ветви Мономаховичей. В его лице редчайшим образом государственная мудрость, отличительная черта князей этой ветви, и воинская доблесть сочетались со святостью. Надо считать особым счастьем для Руси, что после разгрома ее татарами и битвы на Сити (см. житие св. блгв. князя Георгия Всеволодовича — 4 февр.) вел. князем стал отец его, Ярослав Всеволодович (третий сын Всеволода III Юрьевича Большое Гнездо), заступник за русский народ перед ханом. Недаром современники прозвали его «страдальцем за Русскую землю» — за нее он и положил душу свою, отравленный татарами.
Мать князя Александра — княгиню Феодосию — народ прозвал за ее милосердие и христианскую кротость «святой княгиней». Князь Александр родился в 1219 г., когда отец его был князем Переяславским.
Рано в то время начинали воспитание княжеских детей: уже в трехлетнем возрасте их передавали в мужские руки для обучения ратному делу, «сажали на коня», причем совершался целый религиозный обряд, так называемые «постриги». Но еще больше прилагалось внимания на развитие в детской душе благочестия и страха Божия: Евангелие, Часослов, Псалтирь, жития святых — вот книги, на которых воспитывались дети всех состояний; к ним прибегал и в зрелом возрасте русский человек, ища утешения и помощи. С детских лет юных княжичей начинали брать в походы под руководством опытных бояр.
Детские годы промелькнули для княжича Александра еще быстрее. Богатый Великий Новгород, владевший почти всем севером России, предложил князю Ярославу княжеский стол — князь принял его. Но Новгород был «вольным городом»: он сам предписывал себе законы и порядки, избирал князей и удалял их — «указывал им путь», как тогда говорили: «Ты, князь, сам по себе, а мы сами по себе», то есть «иди куда хочешь». Но князь Ярослав — как и все князья младшей ветви Мономаховичей — высоко держал знамя княжеской власти. И кончилось тем, что в 1228 г. он покинул непокорный Новгород и вернулся в свой Переяславль, оставив в Новгороде двух старших сыновей, Феодора и Александра, на попечение бояр.
В 1230 г. в России был неурожай, а в земле Новгородской, и без того нехлебородной, начался голод, особенно среди бедноты. Голод вызвал братоубийственную резню. В Новгороде эти бедствия повторялись не раз. Юные князья, милосердные и впечатлительные, приказали даром открыть для всех несчастных свои житницы, и никто не уходил из их дома не удовлетворенным в своей просьбе. Братья были очень дружны, но в 1233 г. князь Феодор скоропостижно скончался (8 июня), и князь Александр остался один.
Нелегко было его положение. От него зависела только дружина. Новгородцы дорожили своими вольностями и обычаями и считали, что не княжеское дело вмешиваться в их дела. Они сами решали их на своих собраниях (вече), всегда согласно желанию «лучших людей», то есть богатых. С бедными, «меньшими людьми», не считались. Тогда поднималось возмущение и кровавая резня — живых людей сбрасывали с моста в Волхов, и только появление архиепископа с крестом в руках останавливало братоубийство. Вмешательство князя могло бы только усилить раздражение. Сколько мудрости и твердости нужно было иметь юному князю, чтобы, исполняя волю отца, требовавшего, чтобы он высоко держал знамя княжеской власти, в то же время приобрести доверие и любовь новгородцев. Зорко следил он за тем, чтобы дружинники его не обижали население; он сам руководил ими и обучал их, так как ратное дело он знал в совершенстве. И все эти трудности удавалось ему обходить успешно: отец был им доволен, новгородцы любили его, гордились им и называли «наш князь». «Наш князь без греха», — был их общий отзыв; столкновений между его приближенными и населением не было.
Необыкновенно обаятельный в обращении, князь Александр отличался величественной осанкой и редкой мужественной красотой. «Я прошел многие страны, видел многих людей, — говорил магистр Ливонского ордена Андрей, — но ни среди князей, ни среди царей я не встречал ни одного, который мог бы сравниться с князем Александром».
Нравственный облик князя Александра описывает в следующих чертах современник — «самовидец»: «Был он иеролюбец и мнихолюбец и нищих любил, а митрополита и епископов чтил и слушал их, как Самого Христа...» Высота его семейной жизни видна из того, что обе его супруги, княгини Александра и Васса, и дочь, княжна Евдокия, почивающая в Княгинином Успенском монастыре во Владимире, чтутся местно, а младший сын его, князь Даниил Московский, родоначальник великих князей и царей московских, причислен к лику святых, чтимых всей Российской Церковью (память его 4 марта).
В это время на Русь надвигалось страшное испытание: исстари на южные пределы ее нападали степные кочевники, печенеги и половцы, а в 1233 г. новые враги, неизвестные дотоле, татары, нанесли ей страшное поражение на берегах реки Калки (в приазовских степях). С этого поражения, говорит летописец, «на 200 лет стала печальной Русская земля». Но на севере сначала не придали этому особого значения, и в 1237 г. татары появились опять, но уже на севере. Перейдя Волгу и Каму, они разорили Рязанское княжество, Москву и столицу Руси — Владимир. Вел. князь Георгий Всеволодович, старавшийся остановить их, был убит в битве на реке Сити (приток Мологи). Болота не допустили татар дойти до Новгорода, за 100 верст до него они повернули и пошли разорять Киев, и князь Александр остался пока в стороне от тяжелых событий. Но вел. князем стал его отец Ярослав Всеволодович, на плечи которого и легли тяжелые заботы о разгромленной земле Русской. К счастью, завоевав ее, татары ушли на нижнее течение Волги, где и образовали свое царство — Золотую Орду, со столицей Сарай.
Чтобы выяснить отношение хана к Руси, вел. князь поехал в Орду. Приняли его с почетом, но... «О! Горше горького честь татарская!..» — восклицает летописец. Однако же поездка его успехом увенчалась. Татары наложили на Русь тяжелую дань, но оставили нетронутыми русскую государственность и обычаи, а главное — Церковь, залог будущего освобождения России.
Но в это время Руси стали грозить с запада другие враги — немцы и шведы, и борьбу с ними пришлось вести князю Александру. Дело в том, что Римский престол находил, что с татарским нашествием наступило благоприятное время для окатоличения Руси силою меча.
Князь Александр предвидел неизбежность борьбы. В 1239 г. он женился на княжне Александре, дочери полоцкого князя Брячислава, земле которого грозила еще большая опасность, и начал строить крепость на границе Новгородских и Псковских земель. Но закончить ее он не успел. В 1240 г. шведский полководец Биргер вторгся в Новгородскую землю. Сопротивления он не ждал. Наскоро пополнив свою небольшую дружину, князь Александр двинулся ему навстречу. Перед походом он молился в соборе Святой Софии, призывая на помощь Матерь Божию и, наравне с новгородскими угодниками, свв. князей Бориса и Глеба, покровителей земли Русской... «Не в силе Бог, а в правде», — сказал он своим сподвижникам.
