Иоанн Кассиан Римлянин - Сочинения
Итак, главное старание у нас, постоянно желаемое, неизменное назначение (цель) сердца должно состоять в том, чтобы дух всегда прилеплялся к божественным предметам и к Богу, а все прочее, не имеющее отношения к этому, хотя бы и казалось великим, следует считать вторым или низшим, или даже вредным. Дело это прекрасно изображается в Евангелии в лице Марфы и Марии (Лк 10). Марфа, хотя и святым делом занималась, так как услуживала самому Господу и Его ученикам; а Мария, внимая
\211// только духовному учению, сидела у ног Иисуса, целуя их, мазала маслом доброго исповедания; однако Господь предпочитает последнюю первой, потому что она избрала лучшую долю и притом такую, которая никогда не может быть отнята у нее. Ибо когда Марфа, занятая благочестивой работою и распоряжением, трудилась и, видя, что она одна не может успеть в таком служении, просила у Господа помощи сестры, говоря: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне (Там же, 40). Хотя она не к маловажному делу, а к похвальному служению приглашала ее, однако что слышит от Господа? Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а немногое или даже одно только нужно! Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у ней (Там же, 41, 42). Итак, видите, главное благо Господь устанавливает в одном божественном созерцании. Поэтому хотя прочие добродетели мы называем полезными и необходимыми, однако утверждаем, что их нужно считать второстепенными по достоинству; потому что все они совершаются для одного созерцания. Ибо Господь, говоря: заботишься и суетишься о многом, а нужно немногое или даже только одно, устанавливает высшее благо не в деятельном, хотя и похвальном труде, изобилующем многими плодами, а в созерцании Бога, которое просто и одно только есть, — утверждает, что немногое нужно для совершенного блаженства, т. е. созерцание, которое соблюдается сперва в созерцании немногих святых предметов, таким образом восходя на пути совершенствования, приходит и к тому, что называется единым, т. е. видению одного Бога при помощи Его, чтобы, с превосходством совершив дела и дивные служения святых, наслаждался знанием и великолепием уже одного Бога. Следовательно, Мария избрала благую часть, которая не отнимется от нее. Это необходимо рассмотреть внимательнее. Когда Господь сказал: Мария избрала благую часть, хотя о Марфе умолчал и, по–видимому, никак не укорил ее; однако, хваля Марию, Он тем показал, что Марфу считает ниже ее. Опять
\212// словами: которая не отнимется от ней, Он показывает, что от Марфы доля ее может быть отнята. Ибо телесное служение не может постоянно пребывать с человеком, а служение Марии никогда не может кончиться.
глава 9 Вопрос: как упражнения в добродетелях не пребудут с людьми?Герман. Этим мы очень смутившись, сказали: что же? труд постов, упражнение в чтении, дела милосердия, правды, благочестия, человеколюбие неужели отнимутся у нас и не пребудут со своими творцами? Особенно когда Сам Господь обещает Царство Небесное за эти дела, говоря: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня и проч. (Мф 25, 34, 35). Как же отнимется то, что вводит делателей своих в Царство Небесное?
глава 10 Ответ: не отнимется награда, но прекратится действиеМоисей. Я не сказал, что отнимется награда за доброе дело; по словам Господа, кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мф 10, 42); но говорю, что должно прекратиться то дело, совершения которого требует телесная необходимость или укрощение плоти, или неравенство в этом мире. Упражнение в чтении, прискорбный пост для очищения сердца и изнурение плоти полезны только в настоящей жизни, пока плоть похотствует против духа. Мы видим, что они иногда и в настоящей жизни не нужны бывают для тех, которые ослаблены чрезмерным трудом или телесной болезнью, или старостью, и человеку невозможно постоянно упражняться в них. Тем более они
\213// прекратятся в будущей жизни, когда тленное облечется в нетление, и тело это, ныне животное, воскреснет духовным, и плоть уже не будет такой, чтобы похотствовать против духа. Об этом блаженный апостол ясно говорит: телесное упражнение мало полезно; а благочестие, под которым, без сомнения, понимается любовь, на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей (1 Тим 4, 8). Это упражнение называется мало полезным; значит, упражняться в нем можно не в любое время, и оно одно само по себе не может доставить трудящемуся высшее совершенство. Ибо мало может относиться к тому и другому, т. е. и к краткости времени, потому что телесное упражнение не может человеку сопутствовать вечно, как в настоящей, так и в будущей жизни, — или к малости пользы, которая приобретается от телесного упражнения, потому что изнурение тела составляет некоторое начало преуспевания, а не само совершенство любви, которая имеет обетование жизни настоящей и будущей. Упражнение в вышеупомянутых делах мы считаем необходимым потому, что без них невозможно взойти на верх совершенства любви. Также и дела благочестия и милосердия необходимы в этом времени, пока еще господствует неравенство между людьми; совершение их и здесь было бы не нужно, если бы не было столько бедных, нуждающихся и немощных. Это произошло от несправедливости людей, именно тех, которые завладевают тем, что общим Творцом даровано всем, только для своей потребности, однако держат без употребления. Следовательно, пока в этом мире будет продолжаться такое неравенство, действие это необходимо и полезно для упражняющегося, предоставляя доброму расположению и благочестивой воде награду вечного наследия; а в будущем веке после воцарения равенства оно прекратится. Когда уже не будет неравенства, из–за которого эти дела должны совершаться ныне, то все от этой разнообразной деятельности будут переходить к любви Божией и созерцанию божественных предметов при постоянном очищении
\214// сердца. Кто еще в этом веке посвятил себя этому делу, со всем усердием и всеми силами стараясь очистить дух, тот и после сложения бренной плоти, пребывая в этом же деле, достигнет обетования Господа Спасителя, о котором говорится: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5, 8).
глава 11 О вечности любвиИ что удивительного, если вышеупомянутые обязанности прекратятся, когда святой апостол пишет, что и высшие дарования Св. Духа прекратятся, а любовь одна без конца пребудет? Хотя и пророчества, говорит он, прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Любовь никогда не перестает (1 Кор 13, 8). Все дары даются на время для нуждающегося; после распоряжения (для которого даются) они, без сомнения, тотчас прекратятся. А любовь никаким временем не будет прервана, ибо не только в настоящем мире действует в нас с пользою, но и в будущем, после отложения плоти телесной, она будет пребывать гораздо действеннее, никаким недостатком не будет ослабляться, но при постоянной чистоте пламеннее и искреннее будет прилепляться к Богу.
глава 12 Вопрос о непрерывности духовного созерцанияГерман. Кто же, облеченный слабой плотью, может всегда заниматься этим созерцанием так, чтобы никогда не думать о приходе брата, о посещении больного, о рукоделии или о человеколюбии, или принятии странников, или посещении другими и о прочих необходимых и неизбежных потребностях тела? Наконец, как может разум человеческий всегда видеть невидимого и непостижимого Бога и быть неразлучен с Ним? Мы желали бы знать это.
\215//
глава 13 Ответ о направлении сердца к Богу и о царстве Бога и дьяволаМоисей. Правда, таким образом, как вы говорите, невозможно человеку, связанному немощью плоти, непрестанно созерцать Бога и быть неразлучным с Ним. Но нам следует знать, куда мы должны устремлять внимание нашего ума, к какой цели всегда обращать взор нашей души. Когда дух наш сможет достигнуть ее, то радуется; а если удалится от нее, то скорбит и вздыхает; и всякий раз чувствует себя удалившимся от высочайшего блага, как только отвернет свой взор от него, считая прелюбодеянием даже кратковременное удаление от созерцания Христа. Когда взор наш хоть немного уклонится от него, то, обратив опять очи сердца к нему, как бы по прямой линии устремим взор ума. Все заключается в святилище души. Когда дьявол будет изгнан отсюда и страсти уже не будут в ней царствовать, то устанавливается в нас Царство Божие, как говорится в Евангелии: не придет Царствие Божие приметным (видимым) образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17, 20, 21). А внутри нас не что иное может быть, как знание или неведение истины и любовь к порокам или добродетелям, которыми мы устраиваем в сердце царство или дьяволу, или Христу. Качество этого царства описывает и апостол, говоря: Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим 14, 17). Итак, если Царство Божие внутри нас находится и это Царство есть праведность, мир и радость, то кто их имеет, тот, без сомнения, находится в Царстве Божием. И напротив, которые живут в неправде, раздоре и печали, производящей смерть, те находятся в царстве дьявола, в аду и смерти. Ибо этими признаками различается Царство Божие и дьявола. И точно, если возвышенным взглядом ума будем рассматривать то состояние, в котором живут небесные, горние силы, которые истинно пребывают в Царстве Божием, то долж-\216//ны будем признать, что состояние это не иное, как вечная и непрестанная радость. Ибо что столь свойственно и пристойно истинному блаженству, как не спокойствие постоянное и радость вечная? И это вернее подтверждается не моею догадкою, а свидетельством Самого Бога, Который качество и состояние этого царства ясно изображает так: вот, Я творю новые небеса и новую землю; а прежние не будут уже вспоминаемы и не придут на ум, но будете радоваться и веселиться во веки веков о том, что Я творю (Ис 65, 17, 18). Опять: радость и веселие будет в нем, славословье и песнопение (Ис 51, 3); и будет месяц от месяца и суббота от субботы (Ис 66, 23). Еще: они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся (Ис 35, 10). И если еще яснее хотите узнать о пребывании и городе святых, то слушайте, что Господь говорит к самому Иерусалиму: и поставлю правителем твоим мир и надзирателями твоими — правду. Не слышно будет насилия в земле твоей, опустошения и разорения — в пределах твоих, и будешь называть стены твои спасением и ворота твои — славою. Уже не будет солнце служить тебе светом дневным, и сияние луны — светить тебе; но Господь будет тебе вечным светом и Бог твой — славою твоей. Не закатится уже солнце твое и луна твоя не сокроется, ибо Господь будет для тебя вечным светом, и окончатся дни сетования твоего (Ис 60, 17–20). И потому блаженный апостол не просто всякую вообще радость называет Царством Божиим, но только ту, которая в Духе Святом. Ибо он знает, что бывает и другая, достойная порицания, радость, о которой говорится: мир возрадуется (Ин 16, 20). Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете (Лк 6, 25). Царство Небесное трояко надо понимать: или так, что в нем будут царствовать небеса, т. е. святые над другими подчиненными, как говорится: ты будь над пятью городами; ты возьми в управление десять городов (Лк 19, 17, 19), также Господь говорил ученикам: сядете и вы на двенадцати престолах су-\217//лить двенадцать колен Израилевых (Мф 19, 28), или сами небеса будут Царством Христовым, когда будет покорено Ему все, и Бог будет все во всех (1 Кор 15, 28); или святые на небесах будут царствовать с Господом.
