Киприан Керн - Православное пастырское служение
Священнику иногда приходится иметь дело с такими болезненными явлениями. Экзальтированные дамы или простые бабы докучают священнику рассказами о снах и видениях, и это служит ему испытанием его терпения. Надо отучать от подобных склонностей, внушать не верить снам, узнать, не творит ли Иисусову молитву такой человек и не является ли он прельщенным бесконтрольным "умным деланием." Митр. Антоний советует спрашивать таких визионеров, был ли явившийся святой с крестом и благословил ли его крестом или нет, но, что еще важнее, чтобы отличить истинную мистическую одаренность, святую от ложной, посмотреть не раздражается ли легко такой визионер при своих рассказах о снах и видениях. "По учению отцов, — говорит митр. Антоний, — гнев и раздражительность при этих рассказах есть признак духовной прелести видевшего и ложности самих видений.
Здесь опасно, конечно, напугать человека и загасить в нем подлинный огонь духовной жизни. Поэтому священнику надо быть особенно осторожным: если среди его духовный детей есть люди с настоящими духовными дарованиями, то не надо дать этим дарам заглохнуть, в то же время наблюдая, как бы не впал такой человек в духовную прелесть. Надо поощрять молитвенное внимание, учить Иисусовой молитве, распространять об этом аскетические творения, но при всем этом зорко следить за тем, чтобы увлекающиеся люди не впали в самоволие, не начали бы уклоняться от отеческих наставлений и не впали бы тем самым в духовную погибель.
Грехи против ближних
Грехи против Бога и Церкви относятся по содержанию к области апологетики и пастырской аскетики. Аскетика предполагает уже установившийся облик христианина готового бороться со своими недостатками и страстями, тогда как неверие, маловерие, неправильная вера, относятся больше к тем, кто еще не встал не путь борьбы с грехом.
Грехи против ближних и общества должны быть помещены в категорию аскетического учения о страстях. Писатели Церкви, посвятившие свое внимание науке о самоусовершенствовании и борьбы с грехами, смотрят на эти грехи не только как на злые дела, а как на проявление скрытых душевных состояний, которые носят в аскетике название страстей или лукавых помыслов. Поэтому и духовник должен учить своих духовных детей искоренять в себе причины злых дел, самые страсти, а самое злое дело может быть в сущности уже непоправимо.
Страсть чревоугодия чаще всего проявляется или как привычка есть много, неумеренно, или как пристрастие к разным утонченном вкусовым ощущениям, на языке аскетики — "гортанобесие." Здесь уместно говорить о пользе поста, т.е. подчинении своих телесных потребностей церковному уставу о воздержании. Необходимо также сочетать пост телесный с духовным постом, т.е. обузданием своих мыслей, чувств, движений и пр. Церковь своими постными песнопениями прекрасно нас в этом вопросе учит: "Постимся постом приятным, богоугодным Господеви: истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления: сих оскудение, пост истинный есть и благоприятный" (Стихиры на стиховне в понедельник вечера 1-й седмицы Великого поста). Вся наша аскетическая литература полна полезными советами в этой области. Духовник и сам должен понимать и другим внушать, что пост есть добродетель не одних только монахов и схимников, а он есть необходимое средство для всякого человека, желающего серьезно заняться своей духовной жизнью, освободиться от своих привычек и стать более трезвенным. "Сей род ничем же исходит, только молитвой и постом " — вот слова Господа, которые должен помнить духовник и всякий христианин. Протестантизм, исключивший эту добродетель из своего кодекса нравственных заповедей, или католицизм, сведший пост на очень облегченное воздержание — совершенно не знают всей силы этого важного оружия. Как бы ни был труден пост в условиях современной жизни, его надо соблюдать и возрождать в христианском быту. Он помогает и поддерживает молитвенное настроение, он смиряет человека и освобождает его от ряда других злых привычек.
Страсти блудной, как занимающей особое место и связанной с иными привходящими вопросами аскетики и психологии, будет посвящена особая глава.
Сребролюбие чаще всего проявляется в форме скупости или ей противоположной расточительности. Весьма ярко эта страсть открывается в форме зависти, от которой мало кто свободен. Начинаясь в размерах невинных и малозаметных, но, развившись, она пленяет человека, вводя в его сердце всевозможные недобрые чувства. Зависть же порождает классовое недовольство своим положением и своим достатком. Зависть, кроме того, легко переходит в форму честолюбия. Она легко облачается в одежды искания справедливости, нравственной категории, кстати сказать, неизвестной Евангелию и отеческому учению. Общество наше настолько верит в положительные качества этой юридической категории, что почитает ее основой общественных отношений. Древнее благочестие и подлинно христианская жизнь, как она существовала в Византии и в древней Руси, совершенно была чужда этому понятию. Тогда искали не право, не справедливость, а правду. Это и сохранилось в сознании наших предков и простого русского народа до революции.
Поучая своих пасомых остерегаться сребролюбия, духовник должен помнить, что христианству вообще чуждо стремление насадить на этой планете какой-то ни было социальный рай. Христианство не ищет рецептов для универсального счастья. Вера в какое-то прекрасное будущее на земле, где будет царить справедливость, совершенно не согласуется с христианским пониманием реальной жизни. Вера в здешнее, на земле, Царство Христово рассматривалось Церковью как лжеучение хилиазма. Христианство никогда не претендовало на устроение земного града. Оно звало и зовет к "взыскуемому Граду" и к царству "не от мира сего." Евангелие учит строить Царство Божие внутри нас, создавать внутренний мир души, а не обольщаться возможными фантазиями земного всеобщего счастья. Посему и наша аскетика построена на совсем иных категориях, чем социальное строительство. Христианская аскетика не проклинает богатства, но и не зовет к принудительному социализму. Она знает, что богатому трудно войти в Царство Божие, но не делает из этого коммунистических выводов. Представлять св. Иоанна Златоуста и св. Василия Великого социалистами только потому, что они не оправдывали обогащения, как цели жизни, можно было только в предреволюционные годы в России, когда всё вплоть до Евангелия и церковной истории хотели использовать для разрушения векового уклада жизни.
Поэтому и пастырь вовсе не должен звать своих пасомых к социалистическим идеалам. Он должен учить, что обогащение, как цель жизни, есть грех; что сребролюбие есть пагубная страсть; что зависть ведет к злобе и братоненавистнечеству; что не деньги зло сами по себе, а сребролюбие, т.е. рабство материализму, капиталу, наживе, но вместе с тем и скупость, и расточительность есть грехи перед лицом евангельской проповеди.
Гнев, в ряду прочих страстей должен быть особым предметом внимания священника, и он обязан разъяснять своим пасомым все отдельные ответвления этого порока, часто скрывающегося под разными благовидными формами, невозможными перечислить, но главные виды этой страсти, ясные священнику, должны быть им открыты пасомым.
Чаще всего кающийся исповедует этот свой грех, как нервность, по причине физиологической или психической. Естественно, что через нервный аппарат эта страсть легче всего себя проявляет, но причина вовсе не в одних нервах, а в укоренившейся привычке срывать свое раздражение на всех и во всем, что под руку попадется. Раздражительность, легкая способность вспылить, отсутствие мира в семейной жизни, ссоры из-за пустяков, ненависть к ближним, мстительность, злопамятность, ожесточение сердца, жестокость в отношении к окружающим и многое другое есть только видимые проявления этой страсти. У детей и молодежи это иногда сочетается с обидчивостью, нетерпению невинных шуток. Впрочем, тут гнев уже граничит с другой страстью — с гордостью.
Отцы-аскеты дают немало ценных советов для борьбы со страстью гнева. Одним из самых действенных является "праведный гнев," т.е. обращения раздражения на самую страсть. Впрямь спасительно гневаться на свои собственные грехи и недостатки.
Преп. Иоанн Кассиан Римлянин, в своем "Обозрении духовной брани" учит: "Нам разрешается гневаться, но спасительно, т.е. на самих себя и на приходящие худые помыслы, гневаться на них, и не согрешать, т.е. не приводить их в дело на пагубу себе" (Доброт., 2, стр. 62). А преп. Исихий Иерусалимский учит, что "гнев обыкновенно бывает разрушителен; если он направлен против бесовских помыслов, то их разбивает и истребляет; если же вскипит против людей, то истребляет в нас благие относительно их помышления." ... "Гнев дарован нам от Бога, как щит и лук, и бывает таковым, если не уклоняется от назначения своего" (Доброт., 2, стр. 173). Точно так же и преп. Нил Синайский советует быть "кротким с людьми, а браннолюбивым с врагом нашим, так как в том и состоит естественное употребление гнева, чтобы враждебно противоборствовать древнему змию" (Доброт., 2, стр.252). "Кто памятозлобствует на демонов, тот не злопамятен на людей" (стр. 253).