Антоний Блум - Может ли ещё молиться современный человек?
И вот подумай каждый: каков бы ты был перед своей совестью, если бы знал, что пора умереть, что в течение нескольких минут пройдет, кончится жизнь и что у тебя есть эти несколько минут, а может, час или полтора, для того чтобы выровнять все, что можно выровнять, исправить то, что можно исправить, хотя бы в намерении, хотя бы душой крикнуть тем, кого ты обидел: Простите! – или тем, кого ты глубоко любил: Прощайте!.. Это очень важно, потому что встать перед Богом надо по правде, в прятки с Богом нельзя играть, в прятки с Богом невозможно играть. И вот стань каждый перед своей совестью и поставь себе вопрос: что я сделал из сегодняшнего дня, из каждого обстоятельства, из каждой встречи; что я сделал над собой?.. Рассматривая себя таким образом, увидишь и доброе, и злое, часто – тусклое; не то чтобы очень злое, а именно тусклое, смесь доброго намерения и нехорошего поступка, – по трусости ли, по лени, по забывчивости, потому ли, что было соблазнительно поступить не так, как совесть подсказывала. Подумай над каждой вещью. И покайся…
Второе – надо себе поставить вопрос: вот сейчас день кончен, я его рассмотрел, произвел над ним честный, добротный суд, – а хочется ли мне предстать перед Богом?.. Христианин большей частью на это ответит: как же так! Конечно, хочется… – Нет, не обязательно хочется. Часто бывает, что по долгу, по совестливости кончаешь день молитвой, предстоянием перед Господом. А что потом бывает? А потом человек возвращается к обыденщине; помолится, ляжет, но вместо того чтобы спать, возьмется за книжку. И если он честен, то, вероятно, заметит, что он увлечен книжкой больше, чем его влекло к Богу – а это страшно; это действительно показывает, как мы далеки от духовного здоровья, от цельности, о которой я говорил прошлый раз. Как же это возможно?.. А вместе с тем это постоянно бывает. Подумайте: разве это не бывает с нами, разве не бывает, что нас что-то влечет к себе больше, чем наше желание встретить Живого Бога?.. Вот об этой встрече и об этой внутренней борьба между тем, что нас влечет, и Богом, Который молчаливо стоит, брошенный нами, я скажу в следующей беседе.
В прошлой беседе я говорил о том, как порой двоится наше сознание, когда мы становимся перед Богом. С одной стороны, мы желаем встречи с Богом, наше сердце влечется к Нему или наше сознание требует этой встречи, чтобы с Ним разделить то знание о себе, которое мы приобрели, продумав дела, слова, чувства прошедшего дня; а с другой стороны, нас влечет столь многое, нам так хочется почитать, поговорит, отвлечь внимание на что-то легкое… И вот тут, мне кажется, есть один простой выход. Он заключается, во-первых, в честности перед Богом. Стань перед Богом и скажи: Господи, мне хочется помолиться, мне хочется получить на ночь Твое благословение, мне хочется вступить в ночь под Твоим крылом, покрытым Твоей любовью, защищенным; а вместе с этим, я начал читать книгу, которая меня так увлекает: что мне делать?.. Дай мне силу обратить свое внимание на Тебя, сосредоточиться на Твоем присутствии. Я верой утверждаю: да, Ты здесь, со мной, и я перед Тобой. Я буду говорить Тебе молитвенные слова…– как можно было бы говорить с другом, которого не видишь, потому что в комнате темно, или потому что между нами занавес, или, может быть даже, как говорят с другом по телефону: его не видишь, только знаешь. что он тебя слушает. И говорите тогда, говорите о прошедшем дне; а потом превзойдите этот день, превзойдите себя, обратитесь к Богу с чем-то, что достойно не только вас в самом лучшем и высоком смысле, но и Его.
Для этого можно опереться на молитвы святых. Об этом я буду говорить отдельно, но какие-то молитвы – свои или молитвы святых – принесите Богу, не только о том, что происходит вокруг, но и о Его славе. Господь нам дал одну молитву: Отче наш, – в которой мы обращаемся к Нему как к Отцу нашему; и первые прошения – о Его славе, о Его Царстве, о том, чтобы Его воля совершилась на земле, чтобы воцарилось Царство любви и правды, милосердия и красоты… И после этого – и это второе, что может нам помочь оторваться от подстерегающего нас соблазна забыть Бога и вернуться в земную жизнь – лягте спать, но раньше чем вы заснете, пока еще не хочется спать, подумайте о тех людях, которые нуждаются в вашей памяти, и о тех людях, которые вас любят. Мой духовный отец мне раз присоветовал, ложась спать, сказать: Господи, по молитвам тех, кто меня любит, спаси, защити меня! – а потом лежать и постели, и тогда начинают всплывать имена и лица тех людей, на молитвы которых (или даже не на молитвы, а на любовь которых) я могу безгранично рассчитывать: мать, отец, бабушка, жена, супруг, невеста, жених, друг, старый товарищ – мало ли кто всплывет так в памяти. И каждый раз, когда всплывет образ или припомнится имя, остановись на нем и задумайся: этот человек меня любит!.. И скажи ему мысленно: спасибо!.. Спасибо, Миша; спасибо, Коля; спасибо, Аня, – спасибо тебе за любовь. Эта любовь мне драгоценна, эта любовь – моя защита… И потом обратись к Богу и скажи: Господи, благослови его за то, что он меня любит! Какое это чудо! Чем я могу заслужить эту любовь? – ничем; и он меня любит, она меня любит. О, благослови их за это!.. И когда насытится сердце любовью одного человека, подумай о другом, и о третьем, и рано или поздно, пока вереница имен и лиц будет подниматься перед тобой, ты заснешь, но заснешь с любовью и благодарностью, и под кровом не только небесной, но и земной любви. И это составляет таинственную и неразрывную связь между небом и землей, между людьми, которые, порой, разлучены тысячами километров, или стенами тюрьмы, или смертью.
Не у всех может быть Евангелие и не у всех бывает молитвослов, но для тех, у кого есть Евангелие, есть молитвослов, я хочу сказать несколько слов о том, как их употреблять в молитвенной жизни. Очень часто ко мне приходят люди, говоря, что им хотелось бы молиться, что они в себе чувствуют сильное влечение к молитве, побуждение к ней, но не находят как бы темы, что Богу сказать. Таким людям я советую открыть Евангелие на любом месте и почитать; и понять, что не они берут инициативу в молитве, а Бог эту инициативу взял. Он к ним обратился с несколькими словами: как ты на них отзовешься, что ты на это скажешь? Если ты можешь сказать: как это прекрасно! – этого достаточно, это и была молитва, потому что это был живой момент общения с Богом. Конечно, кроме этих немногих слов можно сказать многое другое. Можно обратить внимание на все то, что сказано Спасителем Христом в этом отрывке Евангелия. Можно Ему поставить вопрос: Господи, но как этого достичь?.. Можно воскликнуть: но как же это понять?.. Можно сказать: да, я это уже видел, но во мне не хватает сил; Господи, дай мне разум, дай мне понимание, умножь во мне веру, дай мне силы, поддержи меня, победи страх, когда он меня заполоняет, когда я каменею от страха перед мыслью о том, что надо мной могут посмеяться или, хуже того, заподозрить меня, или, еще хуже, напасть на меня… Если мы будем воспринимать слова Евангелия или события жизни Спасителя, Его встречи с людьми именно так, если будем отзываться как бы вслух Богу на то, что Он говорит или делает, то всякое слово Евангелия, всякое событие евангельское будет для нас побуждением к молитве, к тому, чтобы с Богом говорить всем умом, всем сердцем, всем своим существом, всей жизнью; и тогда легко делается молиться, потому что начало молитвы не в нас, а в Боге.
Те, у кого есть молитвословы, часто недоумевают, как справиться с множеством тех молитв, которые они там находят: утренние, вечерние молитвы… Читаешь молитву – одно понимаешь, а другое остается недоуменным, с одним соглашаешься легко, всем умом и душой, а с другим трудно соглашаешься, одно воспринимаешь, а другое мимо тебя проходит… Тут надо вспомнить одно очень важное обстоятельство. Все молитвы, которые у нас есть в молитвословах, были написаны не за письменным столом, они вырвались, как крик души, у святых в момент, когда трагедия их коснулась, или в то мгновение, когда вдруг затрепетала душа крайним горем или ликованием. Эти молитвы – крик живой души, они выражают собой опыт людей, которые, конечно, гораздо большое, глубже, чище и светлее нас. Поэтому ожидать, что каждый из нас в любую минуту сможет найти себя в молитве того или другого святого, просто нельзя; еще меньше можно ожидать, что, переходя от одой молитвы к другой, мы сможем как бы отождествиться с содержанием этих молитв, стать заодно с опытом жизни одного святого после другого. Довольно с нас того, если из каждой молитвы мы сможем выбрать одну крупицу и сказать: да, здесь этот святой и я разделяем тот же самый опыт. Как это дивно: я – такое ничтожество и, оказывается, воспринимаю так глубоко, так реально то, что он пережил… И вот эти места молитвы, будь то псалмы, будь то молитвы святых, надо себе отмечать, потому что они выражают самое глубокое и светлое, уже созревшее, что в нас есть.
О других отрывках или о других частях молитвы можно думать разно. Можно, когда дойдешь до какого-нибудь места, сказать: Господи, не понимаю, как мог святой это произнести; как, например, человек такой чистоты мог называть себя самым великим грешником… Неужели это пустые слова? Этого же не может быть! Не понимаю, Господи, помоги мне когда-нибудь понять… А иногда и ответ приходит. Я себе ставил этот вопрос и потом в “Дневнике” Иоанна Кронштадтского прочел отрывок, где он говорит: Если бы другому было дано столько, сколько было дано мне, он был бы святым – а я остаюсь грешником. Я действительно самый недостойный грешник на земле, потому что при таком богатстве остаюсь таким бедняком… И мне стало понятным, как он мог это сказать, – он, такой великий человек перед Богом. А бывают места, которые прямо смущают нас. Мы сознаем, что не можем этого воспринять, это идет против всего нашего чувства. Скажи Богу: Господи, не могу! В свое время, когда-нибудь, может быть, смогу понять, но сейчас я этих слов не могу сказать честно и искренне, я должен мимо них пройти…
