Сьюзи Хазел Манди - И падут подле тебя тысячи
— Внимание, внимание! — трещал громкоговоритель примерно через неделю, — Все получат демобилизацию во Франкфурте! Всем необходимо следовать во Франкфурт! Сообщите об этом немедленно остальным!
— Карл, — сказал Франц, — я еще не могу отправиться. В любом случае я еще не собрался в дорогу. Сегодня вечером я сложу свои вещи, поэтому буду готов только к следующему сбору.
Карл, Вилли и Эрих тоже решили остаться. После ужина Франц аккуратно сложил все свои принадлежности. Вдобавок к продуктам у него была совершенно новая пара штанов и ботинок, которые он купил в Румынии, «одежда для освобождения», как объяснял он другим. Затем он сложил свой рюкзак, мешок с продуктами, пакет с бельем вместе с остальными вещами. Из мешковины он сшил чехол для 20–литровой канистры, заполненной подсолнечным маслом. Он получился таким, что снаружи была видна только ручка. Когда все было закончено, его поклажа весила 150 фунтов.
Два дня спустя громкоговоритель снова объявил об отправлении во Франкфурт. Четыре друга поторопились попрощаться с капитаном Микусом, поскольку он был их командиром. Затем они забрали свои вещи и отправились в десятикилометровый поход по направлению к центру реабилитации.
Пройдя совсем немного, Франц остановился. Он тяжело дышал, и пот струился с его лица.
— Друзья, мы так никогда не дойдем. Карл, беги назад и позаимствуй полковой велосипед. Мы можем отдать его позже.
Карл вскоре вернулся. Они повесили свои рюкзаки на руль, перекинули пакеты с бельем через раму и привязали контейнеры с маслом к узкому багажнику сзади. Франц управлял велосипедом, Карл подталкивал его, в то время как двое остальных придерживали поклажу. Теперь они двигались гораздо быстрей. Другие солдаты посчитали свой багаж слишком тяжелым и оставили большую часть вещей.
В конце концов они добрались до реабилитационного лагеря. Здесь майор–немец с мегафоном приказывал всем выстроиться в колонну. Когда он увидел четырех солдат, он закричал:
— Что вы тут делаете с велосипедом? Вы собираетесь строиться?
С поспешностью они положили велосипед на землю и встали в строй. Затем он громко скомандовал:
— Все солдаты СС, сделайте шаг влево.
Несколько человек вышли из строя и были отправлены назад в основной лагерь с конвоиром. Остальных привели к поезду, в котором располагался центр по реабилитации.
В первом вагоне врач проводил медицинский осмотр. Когда мужчины разделись, он измерил их кровяное давление и прослушал сердце и легкие. В конце он попросил каждого выполнить несложные движения: «Поднимите вашу левую руку. Хорошо. Поднимите правую руку. Хорошо, можете одеваться».
Франц, полностью сбитый с толку этой процедурой, с любопытством наблюдал, как другие проделывали то же самое. Когда наступила очередь сержанта Эриха поднимать руки, Франц заметил несколько татуировок на внутренней стороне его руки.
— Ага! — сказал доктор, — мы поймали одного! Ни один эсэсовец не будет освобожден. Пожалуйста, подождите на улице конвоира.
— Эрих, — сказал Франц, когда все четверо собрались возле велосипеда, — Эрих, я даже не знал, что ты принадлежишь войскам СС. Ты ведь не являешься сторонником нацистов. Что происходит?
Эрих вздохнул:
— Я стал служить в СС за год до начала войны. Но впоследствии я разочаровался и покинул их ряды. Когда началась война, я добровольцем поступил на службу в регулярную армию. Я полагаю, что вернусь обратно в лагерь, поэтому смогу вернуть велосипед.
С грустью друзья попрощались. Франц, Карл и Вилли взяли свои документы по освобождению, чтобы предъявить в следующем железнодорожном вагоне.
— Встать по стойке смирно, — приказал американский полковник, стоящий возле стола.
Солдаты вытянулись и замерли. Действуя по привычке, Карл, который был убежденным противником фюрера, вытянул вперед правую руку и сказал: «Хайль, Гитлер!» Ошеломленный и возмущенный полковник сердито взглянул на него.
— В освобождении отказано! — в гневе прокричал он.
— Теперь, — начал он, обращаясь к Францу, — дайте мне ваши документы.
Просмотрев их, он произнес на чистом немецком:
— Я вижу в вашем послужном списке замечание о том, что вы должны предстать перед судом после окончания войны.
— Да, сэр, — сказал Франц, внимательно изучая запись.
— Что вы такое совершили, чтобы заслужить это?
— Я отказался выполнять приказ из–за религиозных убеждений. Я — адвентист седьмого дня и соблюдал святость субботы, как это велит делать Библия. Однажды, когда я святил этот день, произошло наступление, и я отказался выполнять свои обязанности, потому что была именно суббота.
— Минуточку! — сдвинутые брови полковника и его голос выражали недоверие, — такого не может быть! В течение всей войны вы соблюдали субботу, находясь в нацистской армии, и выжили?
— Да, сэр, Бог сохранил меня, даже в немецкой армии.
— Это поразительно, — сказал полковник, — я, между прочим, по национальности еврей. Но даже в американской армии я не соблюдал субботу, потому что это было очень сложно.
— Полковник, — бесстрашно сказал Франц, — я советую вам соблюдать субботу.
— Я понимаю, что действительно должен делать это, — ответил полковник. Все еще удивленно качая головой, он продолжал задавать вопросы. — Какой ваш род занятий?
— Я евангелист и распространяю книги. Я ношу духовную литературу из дома в дом.
— К сожалению, в настоящее время нам разрешено освобождать только сельскохозяйственных рабочих. Вам что–нибудь известно о занятии сельским хозяйством?
— С шести до четырнадцати лет я жил с дедушкой. Он занимался фермерством в южной части Германии. Я знаю, как выполнять все сельские работы.
Полковник покачал головой:
— Я не могу ничего сделать. Ваш опыт сельского рабочего относится к прошлому.
Внезапно его осенила идея:
— Скажите, у вас случайно нет сада?
— Да, у нас есть маленький сад во Франкфурте.
— То, что надо! — он быстро набросал что–то на бумаге. — Таким образом, я освобожу вас для работы в винограднике Господа, — сияя, он вернул документы Францу. Там было написано: «Сельхозинспектор».
Вскоре прибыли американские грузовики. Франц первым забрался в один из них, и, взяв у Вилли багаж, быстро убрал его под сиденье так, чтобы его не было видно. Они находились в пути: Браунау, Регенсбург, Нюрнберг, Франкфурт. Друзья узнали, что каждые несколько дней колонна грузовиков едет в Люксембург, перевозя запасы продовольствия в лагерь военнопленных. На обратном пути грузовики забрали освобожденных пленников. Два водителя, сменяя друг друга, довезли друзей до Франкфурта за 24 часа. На окраине города мужчины вышли.
Это случилось 21 мая 1945 года. Франц был на свободе.
Первоначально в батальоне, в состав которого входила их рота, насчитывалось 1 200 человек, только семь из них выжили; только трое не были ранены. Франц Хазел, человек с деревянным пистолетом, был одним из этих троих.
Всего за две недели до этого безудержный звон колоколов эшенродской церкви разбудил Хелен. Она слышала доносящиеся с улицы голоса бегущих людей. Господин колотил в ее дверь и кричал:
— Фрау Хазел! Фрау Хазел, спускайтесь вниз!
Хелен накинула на себя какую–то одежду и бросилась вниз. На улице она увидела немцев и американцев смеющихся, плачущих и обнимающих друг друга. Это было 8 мая 1945 года. Война закончилась. Жителям поселка сказали, что Гитлер совершил самоубийство, Германия капитулировала, а союзники разделили страну на четыре части. Эшенрод находился в зоне американской оккупации, и до тех пор, пока правительство не восстановится, они должны будут подчиняться правилам, установленным американцами. До особого распоряжения никто из эвакуированных горожан не имеет право возвращаться домой.
— Дети, дети, заходите в дом! — позвала Хелен. Оказавшись в комнате, вся небольшая семья склонилась на колени с сердцами, переполненными благодарностью, и возблагодарила Бога за безопасность, дарованную на протяжении всей войны.
— А где папа? — прошептала Лотти, когда молитва закончилась, — он все еще жив?
— Пожалуйста, Боже, — молилась Хелен, — приведи его обратно домой.
Медленно шли дни и недели. Они не сильно отличались от первых недель начала войны, за исключением того, что зарево горящего Франкфурта уже больше не отражалось на фоне ночного неба.
Дети ходили в школу и помогали на поле, так как в селении осталось слишком мало людей, способных работать. Долгое время от папы не приходило ни единой весточки. Его последнее письмо было отправлено с Кавказа, из России. Ходили слухи, что немецкие солдаты, схваченные там, были отправлены в сибирские трудовые лагеря.
Оказавшись на окраине Франкфурта, Франц и Карл уставились на груду багажа, лежащего на тротуаре вокруг них.
— Вилли, мы никак не сможем унести все это, — сказал Франц, — Оставайся здесь охранять вещи, пока я постараюсь найти что–нибудь для их перевозки.
