Тихон Задонский - Собрание сочинений. Том V
Спасайся.
Письмо девяностоеГосподь сказал: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф 20:28), — что это значит?
Ответ.
1) Сын Божий здесь называет Себя Сыном человеческим как из любви к роду человеческому, так и от смирения. Как уподобиться нам из любви, так и называться подобным нам благоволил. И как читаем в Евангелии Его, более называл Себя Сыном человеческим, нежели Сыном Божиим. Смотри, каково смирение и любовь Сына Божия к нам! Слава Возлюбившему нас и Смирившемуся ради нас.
2) Видим здесь, что Он как в человеческом и рабском образе пришел, так и служить людям не отрекался, и говорил ученикам Своим: Аз посреди вас, как служащий (Лк 22:27). Потому и ноги умыть у них не постыдился (Ин 13:5). Примечай, возлюбленный, как Господь наш ради нашего спасения смирился. Тот, у Которого ремень обуви развязать недостойным себя почитал великий Иоанн, Которому Ангелы со страхом и раболепно служат, — служить людям, рабам Своим, и им ноги умыть благоволил.
О, чудо! О, зерцало смирения! Смотрел на это Отец Небесный с небес и благоволил о том. Смотрели Ангелы Его и удивлялись тому. Видим и мы ныне верою и поклоняемся смирению Его.
3) Таким смирением Своим учит нас Господь наш смирению и говорит: Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф 11:29). И еще: Знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин 13:12–15).
Воззрим на этот живой образ смирения и последуем Ему. Посмотрим в это зеркало и очистим себя от гордости нашей. Не постыдимся таким же людям, таким же рабам, таким же грешникам, как и мы сами, послужить и покориться, видя, как Господь рабам Своим служить не постыдился.
Запечатлеем, возлюбленный, этот образ на сердцах наших, чтобы изгнать из них бесовскую гордость. Нет ничего выше смирения, и нет ничего подлее гордыни. Смирение возносит, а гордость смиряет. Смирением люди возносятся, а гордостью смиряются. Смирением из грешников праведниками делаются, а гордостью из праведников грешниками. Смирение и Богу благоприятно, и людям любезно. Научимся же смирению, дабы Бог призрел на нас и оправдал нас. О, Иисусе! Подай нам смирение.
4) Помни, брат, что Тот, Который так смирился ради человека, придет еще раз, но уже не в смирении, не в рабском облике, а в славе Отчей, и не служить людям, но судить людей. Близок же день тот, и уже ближе сегодня, нежели вчера был, и так приближаясь, явится нежданно. Приготовим же себя, дабы неготовыми не постигнул нас день тот.
Спасайся.
Письма 91 — 100
Поскольку важно знать, что для нас смирение Иисусово есть зеркало, смотря в которое, должны мы смиряться, то я еще о том тебе повторяю.
Если бы случилось тебе видеть, что царь земной, склонившись, умывает рабам своим ноги, то ты бы непременно тому удивился. И невозможно тому не удивляться. И на весь свет прославилось бы то дело, ибо умывать ноги — это служение рабское, и из рабских — последнейшее. Потому и дивно бы было, если бы царь, несмотря на величество сана своего, такое служение совершал. Но царь земной, хотя и велик по сану своему, однако же человек, такой же, как и рабы его. Представь себе ныне то время, в которое Царь Небесный на Себе образ сей смирения и служения показывал, и ту горницу, в которой Царь царствующих и Господь господствующих встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался, потом влил воды в умывальницу и, встав на колени, начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан (Ин 13:4–5).
О, прекрасное зрелище! Дивное для Ангелов и людей! Не смотрел на Свое величество, но служение рабское и самое унизительное совершил: встал с трапезы, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался, и влил воды в умывальницу и, склонялся, встав на колени, и принимался руками Своими омывать ноги рабов своих, и отирал их.
Петр, помышляя, что дело сие есть последнейшее, и устыдившись чести Лица Учителя и Господа своего, Который таким рабским делом не погнушался, пришел в великое удивление и некоторое негодование, и потому каких только слов не произносил и каких отговорок не делал, как ни старался, чтобы ему ноги не умывал Господь его и Учитель! Господи! Тебе ли умывать ноги мои? Не умоешь ног моих вовек. Но что бы было, если бы увидел тогда то величество, то высочество и ту славу, которая внутри Умывавшего скрывалась? На Фаворе частицу славы Иисусовой увидев, апостолы пали ниц и сильно испугались (Мф 17:6). При умовении ли ног их не ужаснулись бы и не пришли бы во исступление ума?
Мы же Того, Которого видели таким смирившимся на земле, уже видим верою превознесенным на небеса, и Того, Который умывал апостолам ноги и служил им, с радостью видим сидящим одесную Бога во славе Отчей и царствующим над всей тварью, видимой и невидимой. И в нас, возлюбленный, должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Флп 2:5). Последуем же и мы за Иисусом и пойдем низким путем смирения, дабы прийти к Нему и увидеть Его лицом к лицу, царствующим во славе Своей, и с Ним быть вовеки. Низок путь смирения, но в высокое отечество — небо ведет.
Спасайся.
Письмо девяносто второеПочему Господь говорит прокаженному, которого исцелил: Смотри, никому не сказывай (Мф 8:4), — что это означает?
Ответ.
1) И здесь смирение Иисусово представляется нам. Исцелял немощных силой Своей, но славы человеческой избегал, как говорит: Не принимаю славы от человеков (Ин 5:41). Избегал славы Тот, Которому единому слава подобает, делал благодеяние, но хвалить Себя запрещал. Ибо не пришел на землю, чтобы хвалиться и прославляться, но чтобы смириться и спасти нас. Славу всю воздавал Небесному Своему Отцу, хотя и Сам был и есть Единородный и единосущный Сын Его, но под смиренной плотью был тогда сокровен. Он хотел не человеческими языками прославиться, но Крестом. Одного того искал, чтобы люди веровали в Него как пришедшего Мессию и так бы спаслись. У Него то желание и старание было, дабы через Него познался и прославлялся людьми Отец Его Небесный. Да будет слава Ему о сем со Отцом и Святым Его Духом и от нас, грешных.
2) Так учил нас добро творить, но славы от людей не искать, а славу всю Богу воздавать. Мы хотя и чужое добро имеем, и чужое уделяем ближнему (ибо ничего своего человек не имеет, кроме немощи и грехов), однако же хотим хвалиться и прославляться среди людей, как бы за свое добро. В этом немощь наша и слепота. Так сатана и от добрых наших дел оброки себе берет и в тщеславие нас ввергает, дабы своей, а не Божией славы искали, и так не воздавали Богу того, что Ему единому приличествует и подобает. Это грех премерзкий, духовное, сердечное от Бога отступление. Поэтому Христос Господь наш Своим примером учит нас славы мира сего не любить и тщеславия избегать, но все доброе единому Богу приписывать и от Него искать славы на небесах. Постараемся же добрые дела творить, но во славу Божию, а не нашу, дабы так истинную славу получить там, где вечная слава есть. Здесь посеем, дабы там, а не здесь, трудов наших плоды пожинать.
Спасайся.
Письмо девяносто третьеВопрошаешь ты: почему то, что человек ищет славы от добрых дел, есть духовное отступление от Бога?
Ответ.
1) Бог не на внешние дела смотрит, но на сердце человеческое, с каким сердцем и для какой цели дела творятся, и так по тому и судит.
2) Бог начало и источник всякого добра, и потому Ему единому подобает слава и хвала за добро. Когда же человек за добро славы и похвалы себе желает и ищет, то себя, как идола, поставляет на том месте, где подобало бы Богу быть, и хочет, чтобы его, как идола, хвалили и прославляли, вместо Бога. Поэтому отступает от Бога сердцем своим и себя боготворит, хотя того и не замечает. Ибо чем человеку хвалиться, который кроме грехов и немощи ничего не имеет? Разве что грехами? Но какая это похвала?! Это не похвала, а поношение.
Видишь, какой яд сатанинский в тщеславии скрывается. Все, какие ни творит дела человек, тщеславие в одну мерзость и запустение обращает, подобно тому, как море все втекающие в него реки в сплошную соленость обращает. Это скверна духовная, которая нас пред Богом мерзкими творит. И настолько скрыт этот порок, насколько мерзок. От чувственных идолов и от прочих грехов удобно можем беречься, так как видим их, но от сего идола, который в сердце нашем гнездится, с великой неудобностью оберегается человек. Так сокровенно имеется он в сердце человеческом.
