Никодим Святогорец - Новый эклогион
В рассказе о ее добродетелях не хватает лишь повествования о наградах, которые она получила от Праведного Мздовоздаятеля уже на земле.
Как–то ехала святая в повозке, запряженной мулами. Вдруг скотина взбесилась и побежала с такой скоростью, что повозка перевернулась, святая выпала из нее и запуталась в упряжи. В таком состоянии мулы протащили ее на довольно большое расстояние. В результате она повредила все члены и переломала кости. Этот случай вызвал великий соблазн среди верующих: как это Бог попустил такой святой жене столь сильно пострадать?
Однако Горгония, хотя и испытывала крайнюю нужду в лечении, не стала звать врача, дабы чужой человек не видел ее тела. Всю свою надежду она возложила на Создателя, твердо веря: «Если Всемогущий попустил это, то Он и исцелит меня». Так и случилось на самом деле — Всемилостивый полностью, без врача, исцелил ее чудесным образом. Это вызвало изумление у всех и, прежде всего, у тех, кто вначале соблазнился.
И в другой раз так же внезапно напала на Горгонию болезнь, причем недуг был настолько необычным и странным, то никакое врачебное искусство не помогало: сначала от жара стало гореть все тело, а кровь как бы кипела. Затем кровь охладевала, святая покрывалась желтизной, ум ее ослабевал, члены тела были парализованы. Подобные приступы случались довольно часто, и все родные и близкие пролили немало слез в молитве за блаженную. Но что же на этот делает божественная Горгония? После наступившего отчаяния она стала просить помощи у Общего Врача для всех — Бога. Выждав наступления ночи, когда никто ей не мог помешать, она пошла и с верой припала к Святому Жертвеннику, громко призывая на помощь Вездесущего. Подражая Евангельской кровоточивой жене, у которой от прикосновения к краю одежд Христа высох источник крови, она прикоснулась головой к Святому Престолу и такие же слезы, которыми омочила блудница ноги Христа, Горгония стала возливать на Престол, говоря, что не уйдет отсюда, не получив здоровья. Потом она помазала этими слезами все тело. И — о чудо! — в ту же минуту получила исцеление, после чего вернулась домой. За возложенную на Господа печаль и надежду блаженная получила облегчение телу, душе и уму, и вместе с крепостью души — телесное здоровье.
Но каково же тогда было успение досточудной, если вся ее жизнь достойна изумления? По причине своего великого дерзновения у Христа более всех земных радостей благословенная желала смерти и единения с Господом. И Создатель не посрамил ее в этой надежде по Богу. Как–то, после долго молитвенного бдения, Горгония впала в дрему. Во время сна ей было видение, в котором приснопамятной был открыт день кончины. Вседержитель открыл ей дату для того, чтобы она подготовилась и не смущалась, когда внезапно придет смерть. Но святая не имела нужды в подготовке, потому что незадолго до того приняла очищение Святого Крещения. По правде говоря, вся ее жизнь была очищением и совершенствованием, уверенность же в спасении она черпала в добродетели и богоугодных делах. Единственное, чего ей не хватало, чтобы добавить к добродетелям — крестить мужа, тогда ни одно из дел не осталось бы незавершенным, и пошла бы она ко Христу до конца исполнившей долг. Именно об этом она молилась Всемилостивому, творящему волю боящихся Его.
После исполнения ее последнего желания приблизился назначенный день смерти. В преддверии этого момента, согласно законам естества, святая заболела и слегла в постель. Тогда она позвала мужа, детей, друзей и дала наставления, также преподала им поучение о Небесном жительстве, создав тем самым обстановку торжества, в которой досточудная и сподобилась преставиться ко Господу. Горгония не была старой, но не желала более жить и находиться в этом мире, тем более что добродетелями она была богата более многих, достигших глубокой старости.
Добавим еще кое–что доброе и полезное к нашему рассказу о кончине святой. Все, стоявшие у одра Горгонии, очень скорбели о разлуке с блаженной и хотели услышать напоследок ее божественные слова, однако никто не дерзнул попросить ее об этом. Скорбь и сердечная печаль у всех были неисцельными, слезы нескончаемым потоком текли из глаз, но никто не мог проронить и слова — всем казалось неразумным почтить плачем ту, которая разлучалась с этим миром как угодница Всевышнего. Все стояли в глубоком молчании, как будто совершалось какое–то неизреченное таинство. Преподобная лежала почти бездыханной — без движения и гласа. Только ее отец заметил, что Горгония слабо пошевелила губами и, в надежде услышать последние слова, наклонился к ней. «В мире вкупе усну и почию», — прошептала в этот момент Горгония стих из псалма Давида, что было явным свидетельством и доказательством дерзновения и святости, с которыми отошла блаженная Горгония ко Христу, у Которого по безграничной милости и ее молитвами да сподобимся и мы, грешные и осужденные, благого и спасительного конца в покаянии и исповедании, да прославим вместе со спасенными крайнюю благость Его во веки веков. Аминь.
Выбрано из слов иже во святых отца нашего Григория Богослова
Житие и подвиги преподобной матери нашей Макрины, сестры Василия Великого, подвизавшейся в IV веке
Настоящее сочинение, с одной стороны, представляет собой послание, но с другой, из–за важности того, о чем в нем говорится, является фактически повествованием о жизни Макрины или житием. Ты, брат Олимпий, помнишь нашу беседу, когда я встретил тебя в Антиохии, откуда ты хотел пойти в Иерусалим поклониться святым местам. В тот раз, благодаря твоему благоразумию, мы вспомнили и о жизни блаженной Макрины. В этом рассказе я опираюсь не на услышанное от других людей, но открытое мне ей самой, поскольку она была моей сестрой, рожденной от одних и тех же родителей — самой старшей из нас. Дабы не была предана забвению жизнь женщины, которая непрерывным подвигом взошла к вершинам добродетели, я полагаю, что надо послушаться твоего совета и в немногих словах просто и безыскусно поведать о ее жизни.
Эту девушку наши родители назвали Макриной, но было у нее еще и тайное имя, данное ей еще до рождения в божественном видении. Дело в том, что наша мать, Эммелия, будучи праведной жизни, сама желала сохранить девство и остаться непорочной, но, поскольку была круглой сиротой и необычайно красива, многие хотели на ней жениться; не выйди она замуж по своей воле, ее подстерегала бы сатанинская опасность: мать мог похитить кто–нибудь из тех, кто был поражен ее удивительной внешностью. Вот поэтому она согласилась выйти замуж за весьма скромного человека — я имею в виду нашего отца Василия, чтобы он стал стражем ее жизни и целомудрия.
Когда нашей матери настало время рожать первый раз, то во сне она увидала, что держит в руках младенца–дочь. Тут же явился величественного вида муж, назвавший младенца Феклой — именем той, которая имела великую славу среди дев. Назвав это имя трижды, Небесный гость стал невидим, одновременно облегчив нашей матери роды. Таким образом, как только она проснулась, то сразу же родила сестру. Итак, у нашей сестры было тайное имя Фекла. Я думаю, что Ангел Господень, явившийся матери, не хотел навязать родителям имя Фекла, но, назвав ее так, заранее указал на сходство ее произволения с жизнью девы Феклы. После того как Мак–рина вышла из младенческого возраста и стала способной к изучению тех предметов, которые может воспринять ребенок, она стала преуспевать в той науке, в какой и хотели родители. Мать старалась, чтобы дочь изучила богодухновенные слова Священного Писания, особенно книгу Премудрости Соломона и все, содействующее воспитанию благих нравов, так же Макрина изучала слова Псалтири, произнося каждое изречение в подходящее для того время: и когда пробуждалась ото сна, и когда приступала к исполнению какого–нибудь дела, и когда завершала его, и когда вкушала хлеб, и когда вставала из–за стола, и когда ложилась спать, — всегда, как добрый спутник, в устах ее звучали псалмы Давида. Вот так, за изучением этих наук и росла преподобная. После того как она обучилась священному рукоделию и достигла Двенадцатилетнего возраста, Макрина стала самой красивой девушкой в стране. Множество юношей приходили к родителям с предложениями о женитьбе. Но отец, будучи человеком благоразумным и способным различать добрый нрав в людях, выбрал одного знатного и целомудренного юнршу, преуспевшего в науках, и решил по достижении сестрой надлежащего возраста поженить их. Этот славный юноша надеялся жениться на Макрине и, как свадебный залог, показал нашему отцу преуспеяние в делах, защищая обижаемых. Однако смерть отсекла его добрые надежды, вырвав жениха из этой жизни в самом расцвете юности.
Макрина знала о намерении отца выдать ее замуж и считала себя уже как бы в браке. После смерти жениха она решила оставаться верной своему слову и второго подобного брака не заключать, несмотря на большое количество предложений. По ее мнению, было бы нелепо и беззаконно не согласиться на брак, который подготовил отец, но странно было бы искать и другого брака, так как людям назначено одно замужество, одно рождение, одна смерть. Она считала, что жених, который по воле родителей как бы сочетался с ней, не умер, но всего лишь отошел к Богу ради надежды воскресения, поэтому было бы странно не сохранить веры и целомудрия ради отошедшего жениха.
