Иоанн Златоуст - Творения, том 10, книга 1
5. Не то я говорю, чтобы иметь богатство было грешно, грех – не разделять его бедным и худо пользоваться им. Бог не сотворил ничего худого, но "все хорошо весьма" (Быт.1:31); следовательно и богатство – добро, но тогда, когда оно не завладевает имеющими его, когда оно избавляет ближних от бедности. Как свет не был бы добром, если бы не прогонял мрака, но еще увеличивал его, так и богатство я не назову добром, если оно не избавляет от бедности, но умножает бедность. Богат тот, кто не нуждается брать у других, но сам помогает другим; а кто старается брать у других, тот не богат, но беден. Таким образом не богатство есть зло, а бедственное настроение души, обращающее богатство в бедность. Такие люди несчастнее просящих (милостыню) в переулках, слепых и увечных; облекаясь в шелковые и светлые одежды, они презреннее одетых в рубища; выступая гордо на торжище, они беднее скитающихся по перекресткам, входящих во дворы и там вопиющих и просящих помощи. Эти последние прославляют Бога и изрекают слова милости и великого любомудрия; потому мы и оказываем им сострадание, простираем руку (помощи) и никогда не осуждаем. А недобрые богачи изрыгают слова жестокости и безчеловечия, любостяжания и сатанинских похотей; потому они для всех ненавистны и смешны. Посмотри, что у всех людей считается постыдным – от богатых ли брать, или от бедных? Конечно, от бедных. А это и делают богатые, которые никогда не пойдут к более богатым. Бедные же берут от богатых; нищий не станет просить у нищего, но у того, кто достаточнее его; а богатый требует от бедного. Притом, скажи мне, что почтеннее – брать ли от дающих добровольно и расположенных к тому, или требовать и вынуждать нежелающих? Конечно, не вынуждать нежелающих. А богатые поступают напротив. Бедные получают от дающих добровольно и расположенных к тому, богатые же от нежелающих и противящихся; а это и есть доказательство большой бедности (их самих). Если и на обед никто не решится идти, когда приглашающий не будет иметь расположения к приглашаемому, то хорошо ли брать имущество другого с принуждением? Не потому ли мы отвращаемся и убегаем от лающих псов, что они неотступно нападают на нас? То же делают и богатые. Разве почетнее, когда к потере имущества прпсоединяется еще страх? Это хуже всего. Потому употребляющий все меры к приобретению имущества не смешнее ли всех? Из страха мы часто и псам бросаем все, что имеем в руках. Притом что постыднее, скажи мне, просить ли одетому в рубище, или облеченному в шелковые одежды? Когда какой-нибудь богач держит у себя престарелых бедных, чтобы овладеть их имуществом, тогда как у них еще есть дети, то достоин ли он прощения? Если хотите, обратим внимание на самые слова, какие произносит богач, требуя себе чего-нибудь, и какие – бедные. Что же говорит бедный? Подающий милостыню, говорит он, никогда не оскудеет, потому что подает из Божьего достояния; Бог человеколюбив и воздаст больше. Все это – слова любомудрия, вразумления и совета; они внушают тебе взирать на Владыку и избавляют тебя от страха будущей бедности; вообще много назидательного всякий может заметить в словах нищих. А каковы речи богатых? Свойственные свиньям, собакам, волкам и другим животным. Одни из них рассуждают о трапезах, о блюдах, о сластях, о винах, о благовониях, об одеждах и всякого рода излишествах; другие – о процентах и закладах, о составлении заемных писем и уплате неисчетного множества долгов, получивших начало еще при отцах и дедах, об отнятии у одного – дома, у другого – поля, у иного – слуги и всего его имущества. Что сказать о духовных завещаниях, писанных не чернилами, а кровью? Представив неизбежную опасность, или сделав какие-нибудь обольстительные обещания тем, у кого видят несколько имущества, они убеждают устранить всех прямых наследников, часто угнетаемых бедностью, и вместо того вписать их самих. Не хуже ли это всякого неистовства и свирепости диких зверей? Потому, увещеваю вас, будем убегать всякого такого богатства, покрытого стыдом и убийствами, а приобретать богатство духовное, искать сокровищ небесных. Кто имеет эти сокровища, тот только богат, тот достаточен, тот владеет всеми здешними и тамошними благами. Кто хочет быть бедным по слову Божию, для того бывают отворены двери всех, – потому что человеку, не ищущему никаких стяжаний для Бога, всякий уделит от своего; а кто хочет получить неправедно хотя немногое, для того бывают заключены двери всех. Потому, чтобы нам иметь и здешние п тамошние блага, изберем сокровища непогибающие и богатство бессмертное, которого и да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа (с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).
БЕСЕДА 14
"Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе" (1Кор.4:17).
1. Посмотри и здесь, как доблестна душа (Павла), как она пламеннее и живее огня. Он хотел сам придти к коринфянам, находившимся в тяжкой болезни и смятении, потому что хорошо знал, как полезно было ученикам присутствие его и каким вредом сопровождалось его отсутствие. Первое он выразил в послании к филиппийцам, когда сказал: "не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетом совершайте свое спасение" (Флп.2:12); а последнее выражает в настоящем послании, словами: "как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились, но я скоро приду" (ст.18). Он хотел и спешил сам придти; но так как сделать это было еще невозможно, то вразумляет их обещанием своего прибытия, и кроме того отправлением ученика: "для сего", говорит, "я послал к вам Тимофея". Для сего. А почему? Потому что я пекусь о вас, как о детях, как родивший вас. Далее в послании описывает личность его: "моего возлюбленного и верного в Господе сына". Этими словами выражает свою любовь и вместе располагает их – с уважением принять его. Не просто: верно, но: о Господе, т.е. в делах Господних. Если быть верным в житейских делах – похвально, то тем более – в духовных. Если же он был сын его возлюбленный, то представь, как велика была любовь Павла, когда он решился разлучиться с ним для коринфян. Если он верен, то устроит дела безукоризненно. "Который напомнит вам". Не сказал: научит, чтобы они не огорчились, как бы долженствующие учиться у него; потому и в конце послания сказал о нем: "ибо он делает дело Господне, как и я" (1Кор.16:10), и потому никто пусть не унижает его. Между апостолами не было зависти, но одно они имели в виду – домостроительство Церкви; и хотя бы действовавший был менее других, они со всем усердием содействовали ему. Потому он не удовольствовался словами: воспомянет вам, но простирает далее слово, стараясь уничтожить в них зависть, так как Тимофей был молод, – почему и присовокупляет: пути моя. Не свои пути, но моя, т.е. распоряжения, опасности, обычаи, законы, учреждения, правила апостольские и все прочее. После того как сказал: наготуем и страждем и скитаемся, говорит: он напомнит вам и это все и законы Христовы, чтобы уничтожить ереси. Далее, устремляя слово свое выше, присовокупляет: яже о Христе; по обычаю своему приписывает все Владыке, и тем утверждает достоверность последующего; потому и продолжает: "как я учу везде во всякой церкви" (4:17). Ничего я не говорил вам нового; это подтвердят и все прочие церкви. О путях своих говорит, что они о Христе, выражая, что они не имеют в себе ничего человеческого, и что он совершает все при помощи свыше. Сказав это и вразумив их, он, желая приступить к обличению кровосмесника, опять изрекает слова, исполненные гнева, не потому, чтобы сам был в таком состоянии, но чтобы исправить их, и притом, оставив кровосмесника, обращает речь свою к другим, не удостаивая его даже слов своих, как и мы поступаем с слугами, которые слишком оскорбили нас. Сказав: послах к вам Тимофеа, и опасаясь, чтобы они оттого не сделались более беспечными, смотри, что он говорит: "как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились". Здесь касается и их и некоторых других, желая низложить их высокомерие. Действительно, предаваться гордости во время отсутствия учителя, это грех властолюбия. Обращая речь ко всем другим, смотри, как он пристыжает их; а обращаясь к виновным, выражается гораздо сильнее. Тем говорит: "всеми попираемый", и вразумляет их словами: "яне к постыжению вашему пишу сие": а этим говорит: "как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились", выражая, что гордость свойственна детскому рассудку, потому что и дети делаются более беспечными в отсутствие учителя. Таким образом открывается и то, что для исправления их достаточно его присутствия.
2. Как присутствие льва приводит в страх всех животных, так и присутствие Павла – развращающих Церковь. Потому он и продолжает: "но я скоро приду к вам, если угодно будет Господу" (ст.19). Но сказать одни эти слова значило бы употребить угрозу; а указать на самое дело, обещать, что он потребует с них отчета, это свойственно великой и мудрой душе; потому он и присовокупляет следующее: и уразумею не слово разгордевшихся, но силу. Гордость их была следствием не собственных их достоинств, но отсутствия учителя, что и было знаком низкого расположения их души. Потому сказав: "послал Тимофея", он не тотчас прибавил: приду, но наперед обличил их в гордости, а потом и сказал: приду. Если бы он сказал это прежде обличения, то это было бы скорее оправданием его в том, будто он сам не хочет придти, нежели угрозой, и самое обещание было бы не так несомненно; а теперь, сказав это после обличения, он сделал прибытие свое достоверным и страшным. И заметь, как он тверд и осмотрителен. Не просто говорит: приду, но: "если угодно будет Господу"; не назначает определенного времени, – так как он мог и замедлить, – чтобы неизвестностью поддержать в них бдительность; и чтобы с другой стороны они не сделались от того беспечными, присовокупляет: скоро. "И испытаю не слова возгордившихся, а силу". Не сказал: не посмотрю ни на мудрость, ни на мнения, но что? – не слово, и этим выражением то унизил, то возвысил. Доселе он обращает речь свою к другим, защищавшим кровосмесника; а если бы говорил к нему самому, то не сказал бы – силу, но – дела, которые у него были развратны. Почему же ты не ищешь слова? Не потому, что я скуден в слове, но потому, что наше дело в силе. Как на войне одерживают верх не много говорящие, но много делающие, так и здесь победа принадлежит не говорящим, но действующим. Ты гордишься, говорит, красноречием; если бы теперь было поприще и время риторов, то ты справедливо мог бы гордиться им; но так как теперь время апостолов, возвещающих истину и подтверждающих ее знамениями, то для чего ты гордишься делом излишним, ничего незначущим и не могущим принести в настоящем никакой пользы? Может ли красноречие послужить к воскрешению мертвого, к изгнанию злых духов, или к совершению какого-нибудь другого подобного чуда? А теперь нужно это, и чрез это утверждается наше дело. Потому и присовокупляет: "ибо Царство Божие не в слове, а в силе" (ст.20). Мы побеждаем, говорит, знамениями, а не красноречием, и величайшим доказательством того, что наше учение божественно и что мы возвещаем царствие небесное, представляем знамения, которые совершаем силой Духа. Таким образом, если превозносящиеся ныне хотят быть великими, то когда я прийду, пусть покажут, имеют ли они такую же силу, а не выставляют мне пышность красноречия, потому что это искусство не служит нам ни к чему. "Чего вы хотите? с жезлом придти к вам, или с любовью и Духом кротости?" (ст.21). Эти слова заключают в себе много страшного и много кроткого. Когда он говорил: испытаю, то еще удерживал себя; а теперь, когда говорит: "что хотите? С жезлом прийти к вам?" – он восходит на седалище учителя и оттуда говорит с полной властью. Что значит: с палицей? Для наказания, для мучения, т.е. чтобы умертвить, или ослепить, как поступил Петр с Сапфирой (Деян.5:9), или как он сам с волхвом Елимой (Деян.13:11). Здесь он уже говорит не сравнивая себя с ними, но властно. И во втором к ним послании он выражает то же самое, когда говорит: "вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне" (2Кор.13:8). "С жезлом ли придти, или с любовью?" А придти с палкой разве не было знаком любви? Да, было знаком любви; но сильно любящий не легко склоняется на наказание; потому он так и говорит. Потому, говоря о наказании, он не выразился: Духом кротости, но: жезлом, хотя и это было делом Духа, – так как есть Дух кротости и Дух крепости, – но он не желает называть Его таким образом, а приписывает Ему дела более кроткие. Потому и Бог, хотя посылает наказания, но чаще называется милосердым, долготерпеливым, богатым милостью и щедротами, а наказующим называется один или два раза, вообще очень редко п притом тогда, когда требует того необходимость. И посмотри на мудрость Павла: имея у себя власть, он предлагает им на выбор то и другое, и говорит: что хощете? – от вас это зависит. От нас зависит и то и другое, – попасть в геену, или получить царствие, – потому что так желает Бог. Вот, говорит Он, огонь и вода: "на что хочешь, прострешь руку твою" (Сир.15:16); и еще: "если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречетесь, то меч пожрет вас" (Ис.1:19-20).
