Иоханн Таулер - Царство Божие внутри нас
Это истинный путь и праведный способ.
И здесь расходятся друзья Бога и друзья мира сего.
Последние все тянут к себе, присваивая все дары, не возвращая их в чистоте, с любовью и благодарностью, в самоотвержении и совершенной преданности Богу.
Тот же кто, напротив, подобно первым, все дальше уходит в отказ от своего Я и в преданность Богу, — истинный и самый совершенный друг Божий.
Душа хорошо знает, что есть Бог, хотя бы из природного света разума. Но Кто он есть и где это сокрыто и неизвестно. Потому растет ее жажда, она непрестанно ищет и спрашивает и с радостью хоть что-то узнает об этом Боге, Который от нее столь спрятан и сокрыт.
В этих упорных поисках ведет ее звезда, как тех, о ком говорится в Евангелии: «Мы видели звезду и пришли поклониться Ему» (Мф. 2,2).
Звезда эта не снаружи, но внутри; она — внутреннее сияние, божественный свет, и свет этот сообщает душе: «он родился!». И указывает, где родился — в сокровеннейшей глубине, куда не проникает никакой внешний свет.
Многие пытались искать этот внутренний свет и рождение с помощью света природного, своим разумом; но у них ничего не вышло, и они остались на месте. Рождение это нельзя обнаружить, ибо тот внутренний свет, который о нем извещает, и составляет душу, что предуготовлена к рождению и где оно обретет для этого место.
Но обделенные мудростью не желают ждать, когда же просветит их внутренний свет, в котором произойдет и обнаружится рождение. они пытаются самовластно пробиться к нему своим Я и хотят найти его с помощью света природного — а это невозможно.
Нужно ждать того часа, когда это случится.
Здесь нужно обращать внимание на три вещи: во-первых, — чего они жаждут и чего взыскуют; во-вторых — как взыскуют; и третье — на обретение рождения.
Им соответствуют три силы: одна свойственна естеству в плоти и крови, это чувственность, которая связана с плотскими чувствами; вторая - разум; третья - чистая субстанция души. Все три неодинаковы и проявляются по-разному — каждая на свой лад.
Это как с солнечным светом, который сам по себе одинаков, но сияние его по-разному видится через разноцветные стекла, когда одно из них — черное, второе — желтое, а третье — белое. Под черным стеклом понимается чувственность, под желтым — разум, под белым же — чистый дух.
Когда свет чувственного доходит до разума, а тот — до духа, то черное становится желтым, а желтое — белым, и возникает абсолютная простота, в которой светит один свет и ничего более.
Это значит: если свет поступает прямо изнутри и светит только он один, то отпадают все внешние образы, формы и подобия и свет знаменует истинное рождение. Тогда небо, пребывая в своей естественной темноте, всецело превращается в абсолютное солнце, ибо ничто в душе не светит так, как божественный свет, и тогда отлетают и исчезают все внешние образы и формы.
Заметь: для того, кто сказал о трех видах рождения, ни одна звезда на небе не походила на эту. Она сияет изнутри.
Цель всей нашей жизни, чтобы взошла она в нас, просветила бы нас и озарила.
Взошла ли для человека эта звезда, обрел ли он внутренний свет, уверенно можно сказать лишь после того, как встретится ему несчастье. Поскольку тогда пробужденный к внутреннему свету, истинный друг Божий, только с большим усердием обращается к Богу, принимая это от Него так, что с Ним или в Нем страдает или в Нем теряет, ибо Бог настолько внутри него, что и горе ему не беда, а радость.
Друзья же мирского, напротив, не знают, куда обратиться, если обрушится на них несчастье: они повсюду бегают и везде ищут совета, утешения и помощи. А если не находят, приходят в отчаяние и больше не сопротивляются. они построили дом своей жизни не на скале, которая Христос, а на песке бренного. В этом они хуже, нежели люди простые, считающие себя маленькими и незначительными и живущие в смирении, поскольку им легче советовать и помогать, ибо они признают ошибки и готовы перемениться.
Чтобы преодолеть все препоны, которые противостоят возвращению в Бога, даны нам утешение и помощь Всеблагого, пославшего нам Своего единородного Сына, дабы Его свет и Его слово в нас вели нас и помогали отделить и погасить в Его истинном пресущественном свете темный и обманчивый свет нашей самости.
Ибо Христос — истинный свет, просвещающий каждого человека: он светит во мраке внешнего человека, но тьма его не поглощает. Лишь «нищие духом» (Мф. 5, 3), люди, освободившиеся от одержимости Я, себялюбия и своеволия и обратившиеся внутрь, узнают сей свет.
На то, чтобы светил в нас истинный свет и помогал придти к нашему первоисточнику и возвратиться к Богу, направим все наши чувства, помыслы и поступки.
Пусть помогут нам в том друзья Божьи, увлекая за собой к Богу.
Сподоби всех нас, всеблагой Господь, причаститься этого!
И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещавать.
Деян. 2, 4
История Пятидесятницы повествует о том, что ученики исполнились Духа Святого и с каждым стали говорить от Бога. Божественный Дух вошел в учеников и во всех, кто был к тому восприимчив, и переполнил их изнутри, подобно воде, сметающей в половодье все защитные дамбы, когда, нахлынув мощной бурлящей волной, перетекает она через все и затопляет, переполняя, долины и луга.
Так же поступил Дух Святой с учениками и со всеми, кто был открыт ему и готов принимать. И то же совершает они сегодня, и во все времена без перерыва: он перетекает через все преграды и заполняет богатством божественных даров все долины и низины, каждое сердце, глубину каждой души, в которой находит приют.
Что же нужно делать нам, дабы воспринять Дух Божий?
Наивысшее и самое существенное он сам в нас сделает. Он сам для себя подготовит глубину души и сам воспримет себя в человеке. Это произойдет двояко:
Первое — он сделает нас пустыми, второе — он заполнит пустоту, сколь далеко бы она ни простиралась.
Это состояние пустоты есть первое и важнейшее условие готовности к тому, чтобы втекал в нас Дух Божий. Ибо насколько человек опустошит глубину своего существа от всего прочего, настолько и воспримет он Дух Божий.
Когда хотят наполнить бочку, то прежде выливают то, что в ней. Чтобы влить вино, нужно вылить воду. Точно так же — долой все, что на нас и в нас «человек», чтобы был в нас Бог.
Пусть человек сделается пустым, оставит все, даже само оставление, погрузившись в абсолютное ничто. Если такова степень готовности, то Дух Божий немедленно свершит свое дело, заполнив того, кто к нему восприимчив.
Чем более пуст и свободен ты от своей самости, а с ней и от себялюбия и своеволия, тем совершеннее заполнит тебя Дух Божий. Это означает: если предстало пред тобою открытое Царствие Божие, то не войдешь ты туда, не узнав сперва, хочет ли того Бог...
Даже если человек считает, что по тягости и лености своей натуры он непригоден и неготов, не может достичь внутреннего покоя и не знает, как к нему прийти, то все равно пусть сделается пустым от всякой самости и всякой одержимости, поручая себя Богу и вверяясь Его воле, — и будь, что будет.
Но такое именно оставление по силам лишь немногим, поскольку велика приверженность к внешним вещам и тварному и поскольку привычка и самодовольство заставляют человека более почитать делание, нежели неделание, которое являет собой оставление всего и препоручение Духу в себе.
Только если достигнуты такая отрешенность от всего внешнего и совершенное оставление, сотворяет Дух Божий великие вещи во всецело погрузившемся в глубь человеке, даже если тот ничего об этом не знает: точно так же, как душа действует в теле, а тело никак этого не чувствует и не знает, так и Дух Святой действует в глубине души человека, а тот ничего не знает.
Осознав эти дары, придется человеку прибегнуть ко всем силам внутреннего человека, которые связывают его с глубиной души, где обитает и действует Дух. Поскольку есть опасность, что, увидев их, внешний человек припишет эти дары себе и тем испортит. Тот, кто подумал, что дары эти — плод его труда, даже только радуясь их получению, тот их лишается.
Нет, пусть человек отвергнется от себя самого, если Дух Божий будет являть в нем свои дары.
Что случилось это, узнаешь по тому, что ничто из прежде возбуждавшего твое Я, ущемлявшего и заставлявшего страдать, больше не волнует душу. Затем уйдет от человека все внешнее: останется единственное, что волнует его и движет, это Дух Божий в нем.
Этот дух и сподвигнутость им — нечто столь несказанно блаженное, что все великое и необычайное из подвластного рассудку в чувствах и образах — ничто в сравнении с этим: небо, земля, все творения и блага мира вместе взятые для него — не более песчинки против всего мира.
