Анастасий Синаит - Вопросы и ответы
И спустя сорок лет [этот Иоанн] стал нашим игуменом, согласно пророчеству старца389.
I, 12Не только авва Иоанн Сав[в]аит, но и авва Стратигий Затворник, хотя он и никуда не выходил, видел авву Иоанна в день, когда того постригал игумен авва Анастасий390, сходящим со Святой Вершины. Позвав авву Мартирия и самого отрока, [Стратигий] сказал старцу: «Скажи мне, авва Мартирий, откуда этот отрок и кто постригал его?» Авва Мартирий ответил ему: «Он, отец, мой ученик и твой раб, а постригал его игумен авва Анастасий». Тогда авва Стратигий сказал ему: «О, авва Мартирий, кто осмелится сказать авве Анастасию, что сегодня он постриг [будущего] игумена Синая?»391
Достойно, подлинно и справедливо святые отцы пророчествовали о всесвятом отце нашем Иоанне. Ибо он украсился и просиял всякой добродетелью, так что отцы места этого прозвали его вторым Моисеем. По крайней мере, когда сюда пришли около шестисот странников и они, сев, стали вкушать пищу, то святой отец наш Иоанн видел некоего [мужа], коротко постриженного и облаченного в одежду тонкого полотна на иудейский лад, который властно распоряжался, отдавая приказы поварам, экономам, келарям и прочим служителям. После того как толпа [странников] ушла, а прислуживающие сами сели, чтобы поесть, отец наш стал искать того, кто ходил повсюду и отдавал распоряжения, но не нашел его. Тогда [наш] игумен, раб Христов, сказал: «Оставь его. Господин Моисей не сделал ничего странного, служа в собственном своем месте».
I, 13Был здесь и другой [подвижник], по прозвищу Исавр, муж духоносный и преизобилующий даром исцелений. Опять же в [монастырской] лечебнице лежал расслабленный, и [однажды] пред ним предстала Владычица наша Богородица и сказала ему: «Иди к игумену: он сотворит над тобой молитву – и ты излечишься». Расслабленный, волоча [свое тело], вышел и пришел к игумену. По Домостроительству Божиему, когда он постучал [в ворота], то не нашлось никого, кроме игумена, кто бы вышел и открыл ему. Когда же тот вышел и открыл [ворота], то расслабленный сказал ему: «Не отпущу тебя, потому что Богородица послала к тебе». Сильно понуждаемый [просьбами расслабленного], старец снял свой пояс, сказав: «Возьми его и опоясайся им». Когда же расслабленный одел пояс, то тут же встал и пошел, благодаря и восхваляя Бога.
I, 14Местность, [под названием] Арселайя, где и я обитал три года, труднодостижима из-за бурных потоков от таявших снегов. Я встречал двух обитающих там отцов, [родом] армян – авву Агафона и авву Илию, пресвитера. Однажды авва Илия говорит авве Агафону: «Брат, приготовься, потому что в течение десяти дней ты отойдешь ко Господу, ибо сегодня я видел тебя облаченного в новый гиматий и идущего на царский свадебный пир. Когда же ты постучал [в дверь], то я услышал голос Хозяина Дома, гласящий: “Хорошо, что ты пришел, авва Агафон. Приготовьте место и откройте ему”». Так и случилось: в течение пяти дней авва Агафон отошел ко Господу.
I, 15В той же местности жил авва Михаил Ивер, пять лет назад отошедший ко Господу. Этот Михаил обрел себе ученика по имени Евстафий, который прибыл в Вавилон, желая, чтобы [врачи] обследовали его руку392. [Он рассказал следующее.]393 Авва Михаил [серьезно] занемог, а Евстафий находился при нем, рыдая. А кладбище тамошних [почивших] отцов было [в то время] труднодостижимым и [путь к нему] очень опасен из-за обвала, [завалившего дорогу] гладкими камнями. Авва Михаил сказал Евстафию: «Чадо, возьми меня, чтобы я смог помыться и приобщиться [Святых Таин]». Когда это произошло, то Михаил опять сказал ему: «Ты знаешь, чадо, что путь вниз, к кладбищу, опасен и скользкий, и если я умру, то ты и себя подвергнешь опасности, спуская и перенося меня туда, ибо можешь упасть и погибнуть на круче. Поэтому пойдем с тобою потихонечку вдвоем». После того как они спустились, старец сотворил молитву, ласково облобызал Евстафия и изрек: «Мир тебе, чадо, и молись обо мне». Затем, преисполненный радости и ликования, лег в гроб и отошел ко Господу.
I, 16Когда год назад святейший наш игумен Иоанн, новый и второй Моисей, собрался отойти ко Господу, то пришел к нему епископ Георгий, его родной брат, и, сетуя, сказал: «Вот, ты меня оставляешь и уходишь. А я ведь молился, чтобы ты отправил меня [ко Господу] раньше себя. Ибо я без тебя не способен пасти свою паству»394. Авва Иоанн отвечал ему: «Не скорби и не печалься, ибо если я обрету дерзновение к Богу395, то не оставлю тебя [одного,] и ты даже не насытишь годового цикла [жизни своей]». Так и случилось: в течение десяти месяцев по прошествии зимних дней епископ с миром отошел ко Господу.
I, 17В той же местности Арселайя, о которой речь шла выше396, был авва Георгий, прозванный Арселаитом, прославившийся в нашей пустыне, о многих и великих чудесах которого рассказывали нам многие [мужи]397. Из этих чудес я попытаюсь кратко остановиться лишь на немногих.
Когда путь из Палестины был захвачен варварами, то на Святой Горе возникла большая нехватка масла. Тогда игумен спустился в Арселайю и призвал человека Божия Георгия взойти на Святую Гору. Не имея возможности ослушаться игумена, Георгий поднялся вместе с ним [на Гору], и игумен ввел его в хранилище масла, попросив сотворить молитву над пифосами398, бывшими совсем пустыми. Авва же мягко сказал игумену: «Отец, сотворим молитву над одним только пифосом, ибо если сотворим молитву над всеми, то погрузимся в масло [, как в море]». Они сотворили молитву над одним пифосом – и тут же масло забило, словно из источника. Старец тогда сказал прислуживающим [новоначальным инокам]: «Начерпайте и перелейте в остальные пифосы». Когда все [сосуды] наполнились, то [первый] пифос перестал изливать из себя [масло], как это некогда случилось с Елисеем (см. 4 Цар. 4:2–6).
Игумен после этого возжелал назвать пифос именем аввы Георгия, однако тот сказал ему: «Если ты когда-нибудь сделаешь это, то масло иссякнет, а поэтому назови пифос именем Святой Владычицы нашей Богородицы». Так и случилось. И доныне сохраняется этот пифос, а над ним весит прикрепленная [к стене] неугасимая лампада во имя Святой Богородицы399.
I, 18Однажды к этому же праведному Георгию пришли восемь голодных сарацин, а у него не было ничего из [вещей] мира сего, чтобы он мог нечто дать им, ибо из съедобного имел только плоды диких каперсов, своей горечью могущие уморить и верблюда. Видя сарацин, ужасно страдающих от голода, старец сказал одному из них: «Возьми лук свой, перейди через этот холм, и найдешь стадо диких козлов. Застрели одного, которого пожелаешь, но не пытайся застрелить другого».
Сарацин пошел, как сказал ему старец, застрелил одного козла, схватил и заколол его. Когда же он попытался застрелить другого, то лук его сломался. Придя и принеся мясо, он рассказал товарищам о том, что случилось с ним400.
I, 19Тот треблаженный [муж] воскресил, запечатлев знамением креста, своего ученика, которого укусил аспид401 и который был уже готов испустить дух, а аспида, словно акриду, разорвал собственными руками. Своему же ученику запретил говорить об этом вплоть до своей смерти.
I, 20И сколь же [удивительной] была смерть этого великого отца или, лучше, преставление его через смерть к жизни вечной!402 Ибо заболев в пещере своей, где лежал на циновке, он послал одного сарацина-христианина в Айлу403, чтобы тот позвал возлюбленного [брата] старца и сказал ему: «Приходи, дабы я попрощался с тобой прежде, чем отойду к Господу». А путь [до Айлы] был расстоянием в двести миль404.
После двенадцати дней старец, лежащий на циновке, сказал своему ученику: «Поторопись и зажги огонь405, ибо братия уже подходят». И как только ученик зажег огонь, то сразу же в пещеру вошли [посланный] сарацин и возлюбленный [брат] старца из Айлы. Старец сотворил молитву, обнял обоих [пришедших] и, причастившись Святых Таин, лег [на свою подстилку] и отошел ко Господу.
I, 21Авва Кириак рассказывал нам об авве Стефане – наставнике своем406. Когда старец, по его словам, пребывал в Малахане – месте, вследствие таяния снегов труднодоступном и почти недоступном (в нем я и сам некогда бывал), отстоящим от Святой Горы на сорок миль, пройти которые было очень тяжело, – то там старец сажал зелень407, которую употреблял в пищу, ибо ничего другого он не ел. Однажды пришли дикие свиньи, они съели растения и опустошили [поле].
В один из дней, когда старец сидел и сокрушался, он увидел проходящего мимо леопарда и позвал его. Зверь сел у ног его, а старец сказал ему: «Сотвори любовь и не уходи отсюда, но охраняй мой маленький садик – ты поймаешь диких свиней и съешь их». И леопард остался вместе со старцем продолжительное время, охраняя его маленькие овощи до тех пор, пока старец не отошел ко Господу с радостью408.
