Майкл Бейджент - Свитки Мертвого моря
Отец, а впоследствии монсеньор Скиэн оказался в числе немногих ученых, имевших право доступа к оригиналам свитков. Его высказывания дают некоторое представление о направлении взглядов католических ученых, связанных с Библейской школой. Так, в 1966 г. отец Скиэн заявил, что Ветхий Завет – это вовсе не «краткий набросок истории и предыстории рода человеческого… Во исполнение полноты времен Господь придет вновь, и главная составляющая задачи любого ученого, изучающего Ветхий Завет, состоит в том, чтобы проследить в священной истории признаки развития готовности человечества к встрече Христа, когда Он придет вновь…». Другими словами, основная обязанность любого ученого-библеиста заключается в том, чтобы выискивать в Ветхом Завете преобразования христианского вероучения, которые, как считается, существуют в нем. Если рассматривать его с этой точки зрения, Ветхий Завет обладает весьма невысокой ценностью и значением. Таково поистине курьезное определение «беспристрастной науки». Однако отец Скиэн высказался на сей счет еще более определенно:
«Как представляется, в наши дни на ученых-библеистов возложена задача… показать… как можно более убедительно, что генеральные линии прогресса направляются Богом, как оно и есть на самом деле, Который подвел человека каменного века и эпохи древнего язычества к тому, чтобы он – хотя бы до некоторой степени – соответствовал тому социальному явлению, которое представляет собой христианская церковь».
Отец Скиэн, разумеется, никогда не претендовал на роль «беспристрастного ученого». Более того, он считал, что беспристрастность потенциально опасна, полагая, что «исследования, выполненные с такой точки зрения, которая выдвигает на передний план разного рода литературные и историко-критические соображения, могут, особенно если они окажутся в руках популяризаторов, привести к излишнему упрощению, преувеличенному вниманию к маловажным аспектам или, наоборот, пренебрежению куда более значительными вопросами. В любом случае исследования ученых-библеистов могут направляться и контролироваться вероучением церкви и всегда и во всем „должны оставаться объектом суверенных прав Святой матери-Церкви, которой и предоставляется право решать, соответствует ли тот или иной вопрос учению, принятому ею от Самого Христа“.»
Последствия таких взглядов очевидны. Все изыскания и исследования, независимо от того, к каким выводам они могут привести, должны быть согласованы и приведены в соответствие с существующим корпусом догматов католического вероучения. Другими словами, любые древние тексты следует редактировать, корректировать или искажать до тех пор, пока они не будут отвечать априорно заданным критериям. Но как же быть, если будет обнаружено нечто такое, что не соответствует этим догматам? Судя по высказыванию отца Скиэна, ответ на этот вопрос совершенно ясен. Все, что не укладывается в сложившиеся вероучительные догматы и не соответствует им, должно быть отброшено.
Разумеется, позиция отца Скиэна не является чем-то уникальным. Ее озвучил папа римский Пий XII, заявивший, что «всякий экзегет библейских текстов имеет право и даже должен в важнейших вопросах действовать в интересах церкви». Что касается Библейской школы и исследований свитков Мертвого моря, то, утверждает Скиэн,
«…разве [мы] не вправе… усматривать провиденциальный элемент в том любопытном факте, что Святая земля является особым местом на планете, наиболее подходящим для роли своего рода лаборатории для постоянного изучения жизни на Земле, местом, где представлены все древние периоды… Таким образом, мне представляется, в самом факте, что Пьер Лагранж учредил этот институт на священной земле Палестины, присутствует некий особый религиозный смысл, который мы пока что не можем осознать, но за которым явно стоит воля Провидения…»
Увы, на протяжении долгих лет большинство независимых ученых и не подозревали о том, что Библейская школа обладает неким Божественным мандатом, и тем паче о мыслях Ватикана по этому поводу. Наоборот, школа представлялась им беспристрастным научным институтом, занятым, помимо всего прочего, сбором, идентификацией, изучением, переводом и оценкой датировки свитков Мертвого моря, а не стремлением скрыть их или трансформировать в интересах пропаганды христианских взглядов. Так, например, студент или аспирант в Великобритании, Соединенных Штатах и других странах, сумевший создать себе некоторую известность в академических кругах благодаря публикациям в той или иной сфере библеистики, вправе требовать доступа к материалам кумранских находок. У него нет оснований опасаться отказа – при условии, разумеется, что свитки должны быть доступными для изучения всеми, кто пользуется авторитетом в научных кругах. Однако во всех известных нам случаях лица, направлявшие запрос, неизменно получали отказ, причем без всяких объяснений и оправданий, из чего следовал неизбежный вывод, что репутация и авторитет лица, добивающегося доступа к свиткам, являются в чем-то неадекватными.
В качестве примера можно привести случай с профессором Норманом Гольбом из Чикагского университета. Профессор Гольб получил степень доктора за свои исследования кумранских материалов и прочих документов, связанных с ними, которые хранятся в Каире. Обладая опытом многолетней работы в этой области, он принял участие в исследовательском проекте по оценке палеографической датировки свитков, материалы которой были опубликованы профессором Кроссом из международной группы. Гольб, как считалось, способен уточнить эту датировку. Чтобы подтвердить этот тезис, Гольбу, естественно, было необходимо увидеть оригиналы некоторых текстов, ибо фотографических факсимиле было недостаточно. В 1970 г., в бытность свою в Иерусалиме, Гольб обратился к де Во, тогдашнему главе Библейской школы и международной группы, с запросом о предоставлении ему доступа к свиткам, пояснив, что это необходимо ему для уточнения некоторых моментов в его исследовательском проекте, на работы в рамках которого он потратил несколько лет. Три дня спустя де Во ответил, заявив, что ни о каком доступе не может быть и речи без «официального разрешения ученого, которому поручено готовить эти материалы к публикации». Таким ученым оказался не кто иной, как отец Милик, который, как прекрасно знал де Во, вовсе не был расположен разрешать кому бы то ни было увидеть свитки. И после всех затрат времени и сил на осуществление проекта Гольб был вынужден отказаться от него. «С тех пор, – признался он в беседе с нами, – у меня есть все основания сомневаться в достоверности датировок текстов Кроссом на основе данных палеографии».
С другой стороны, исследователи, связанные с Библейской школой, в том числе молодые ученые и протеже международной группы, аспиранты, работающие под научным руководством кого-либо из членов международной группы, которые гарантировали соблюдение «партийной линии», имели доступ к фрагментам кумранских материалов. Так, например, Ойген Ульрих из Нотр-Дам, студент Кросса, «унаследовал» материалы по свиткам, первоначально находившиеся в распоряжении отца Патрика Скиэна. Кроме того, он, по всей видимости, до некоторой степени унаследовал и отношение Скиэна к тем или иным ученым. В ответ на вопрос о том, почему до сих пор не выпущены факсимильные фотоиздания рукописей, он заявил, что «огромное большинство людей, которые смогли бы воспользоваться такими изданиями, в том числе и университетские профессора среднего уровня, вряд ли смогли бы прочесть трудные места с достаточной компетентностью».
Таким образом, независимые ученые из Великобритании, Соединенных Штатов и других стран обнаружили, что им не удастся получить доступ к неопубликованным материалам свитков. Для израильских же ученых такой доступ вообще был делом совершенно невероятным. Как мы уже отмечали, отец де Во, бывший член движения «Аксьон Франсез», был откровенным антисемитом. Члены Библейской школы сохранили враждебную настроенность в отношении Израиля и по сей день, несмотря на то что теоретически предполагалось, что данная организация представляет собой нейтральное сообщество ученых, не связанных партийными пристрастиями и сторонящихся любых политических или религиозных разделений, характерных для современного Иерусалима. В ответ на вопрос о том, почему ученые из Тель-Авивского университета не принимают участия в издании свитков, Страгнелл заметил: «За уровень исследования кумранских материалов отвечаем мы, а вас к ним просто не допустят». На склоне дней отец Скиэн, с характерным для него саморазоблачительным красноречием, однажды сформулировал свои собственные антиизраильские взгляды, разделяемые его коллегами, причем сделал это в письме, направленном в «Jerusalem Post Magazine»:
«Я чувствую себя обязанным уведомить вас… что я никогда и ни при каких обстоятельствах не дам никому из израильских функционеров разрешения использовать в каких бы то ни было целях какие бы то ни было материалы из числа тех, что на законном основании хранятся в Палестинском археологическом музее. Я считаю, что ни Государство Израиль и никто из его граждан не имеют никакого законного отношения ни к музею, ни к его фондам».
