Константин Победоносцев - История Православной Церкви до начала разделения Церквей
XIX. Магометанство
Аравитяне, или сарацины, считавшиеся потомками Сима и Измаила, издревле расселенные по Аравийскому полуострову Азии, отличались своим патриархальным бытом и независимостью, которую смогли сохранить в течение многих веков под властью родовых старшин своих, эмиров и шейхов. Первоначальная религия их, состоявшая в поклонении солнцу, луне и звездам, выродилась с течением времени в грубое идолопоклонство, причем каждый род имел и чествовал собственных богов своих; однако от времен древних таилось между ними сродное с еврейским предание о едином Боге, коему имя было Алла. Этих диких и воинственных сынов пустыни, разрозненных разнообразными языческими суевериями, аравитянин Магомет сумел объединить в новой, основанной им религии.
Магомет родился в 570 году в Мекке, где находилось главное идольское святилище аравитян. Отец его был идолопоклонник, мать — иудейка, один из близких родственников — христианин. От природы задумчивый и мечтательный, Магомет молодость свою провел в торговых путешествиях, имел случай многое видеть и наблюдать. Церковные смуты на Востоке породили немало еретиков и фанатических сектантов, странствовавших далеко и разносивших всюду толки о вере и рассказы о священных событиях. Списки Священного Писания были редки, но вместо них в народе обращались баснословные сказания о Христе Спасителе. Из этих источников Магомет, по всей вероятности, почерпнул свои понятия о христианстве. Женившись на богатой вдове, Магомет получил возможность не работать, а на досуге предаваться своим мечтам. Достигнув сорокалетнего возраста, он совсем бросил торговлю, провел несколько времени в уединенной пещере и явился оттуда в Мекку, объявив себя пророком, получившим через Архангела Гавриила небесное откровение: повеление уничтожить язычество и восстановить правую веру — веру Ноя, Авраама и других пророков, искаженную будто бы иудеями и христианами. Иисуса Христа он почитал за великого пророка. "Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк Его!" В этом обычном воззвании магометан выражается сущность учения Магомета; он излагал его в кратких изречениях, которые, будучи впоследствии собраны, составили книгу Алкоран. Он сохранил много иудейских обычаев и предписывал некоторые правила христианской нравственности: милостыню, посты, частую молитву; дозволял многоженство, обещал правоверным рай и вечные наслаждения и, как к делу святому, призывал их к распространению ислама и искоренению врагов Божиих, то есть христиан и идолопоклонников, — во всей вселенной, которую, по слову его, призваны были завоевать для новой веры аравитяне.
Природное красноречие Магомета, поэтический дар слова, выразившийся в его Коране, волшебные сказки, которые он умел передавать как сущую быль, некоторые его личные качества, наконец, благоприятные условия именно того времени — волнение среди христиан вследствие ересей, религиозная вражда, разделявшая арабов-язычников — все это способствовало тому, что лжеучение Магомета быстро распространялось и число его последователей с каждым днем умножалось при содействии учеников, которых он собрал около себя. Магомет умел внушить народу безграничное доверие и горячую привязанность к себе; умел направить воинственный пыл аравитян к делу, которое представлял делом священным; учил их презирать опасность и смерть, представляя им, что определенной каждому судьбы миновать нельзя. Вскоре он завладел Меккой, а потом и вся Аравия признала его учение и власть. В лице своем он соединял власть и духовную, и гражданскую.
Утвердившись в силе, Магомет отправил послов ко всем соседним народам — в Абиссинию, в Египет, в Персию, в Константинополь — с приглашением покориться исламу. Когда император Ираклий отверг это предложение, Магомет со значительными силами собрался идти на него войной — но вскоре (в 632 году) скончался, и войну продолжал преемник его Абубекр, первый калиф, или наместник пророка. Успехи Абубекра и наследника его Омара были так быстры, что чрез несколько лет в Сирии, Египте, Палестине распространилось учение Магомета, и все эти страны признали власть калифа. В 637 году Омар осадил Иерусалим; жители защищались два месяца с отчаянным мужеством, но принуждены были сдаться. Патриарх Софроний вел переговоры и сдал город Омару под условием, чтобы были сохранены в целости Гроб Господень и христианские храмы. Это условие было соблюдено; на месте же, где стоял храм Соломона, Омар заложилмечеть: так называется молитвенный дом магометан.
В продолжение VII века калифы завоевали Персию, Армению, Каппадокию и часть Африки, но потерпели неудачу, осаждая Константинополь, и принуждены были платить дань Византийской империи. Считая святой обязанностью своей распространение ислама, калифы после победы всегда требовали от побежденных признания Магомета пророком; налагали на них дань, от которой освобождались лишь те, которые соглашались принять ислам; часто подвергали христиан преследованиям и тяжким истязаниям, ругались над верой их, упрекали их в многобожии и идолопоклонстве, указывая, что они поклоняются Святой Троице и чествуют иконы. Во многих странах христианство очень оскудело, а с этим вместе падало и просвещение: разрушались школы и библиотеки. Овладев Александрией в 638 году, калиф Омар велел сжечь тамошнюю библиотеку, самую значительную в мире, наполненную сокровищами знания и литературы, собранными Птолемеями. "Если эти книги содержат то же, что Коран, то они не нужны, — говорил он, — если же другое, то они вредны". Так погибли невозвратно драгоценные рукописи Александрийской библиотеки, основанной почти за триста лет до Рождества Христова.
Преследуя христиан, победители оказывали покровительство различным сектам — несторианам и другим — в Египте, Сирии и Месопотамии. Это покровительство не относилось к вере их; но сектанты, ненавидевшие православных, оказывались полезными союзниками и верными подданными магометан.
Так суждено было, по воле Божией, разориться и подпасть под неверную власть многим Церквям православным, некогда процветавшим и великим Благочестивые современники признавали это бедствие карой Божией христианам за их взаимные распри, за оскудение любви и веры и упадок добрых нравов.
XX. Иконоборчество
Едва начала Церковь Православная на Востоке успокаиваться от возмущавших ее ересей, как поднялась в ней новая жестокая смута от насилия над древним благочестивым ее обычаем — молиться, взирая на иконы Спасителя, Божией Матери и святых угодников Божиих.
Этот обычай, издревле вошедший в употребление и служивший к великому утешению верующих, подавал иногда повод к злоупотреблениям. Люди, недавно бывшие еще язычниками, не отвыкшие от вековых преданий идолопоклонства, впадали в суеверие и склонны были соединять со святыми иконами понятия, свойственные язычеству, то есть, поклоняясь иконам, чествовали неразумно не священное лицо, к которому от образа возводится молитвенная мысль, но сам образ делали предметом обожания. Против этого грубого суеверия всегда восставала Церковь, но вместе с тем благоговейно сохраняла древний обычай. Еще в IV веке святой Григорий Богослов, рассуждая об этом обычае, советует хранить его и не отменять из-за случайного суеверия, напоминая ученым и знатным людям, что для множества неученых, неграмотных и простых священные изображения служат вместо книг, возбуждая чувство веры и поучая в вере.
В VIII веке от людей ученых поднялись ожесточенные нападки на этот древний обычай с требованием отмены его: без сомнения, при частых тогда сношениях с магометанским миром действовали на них и мусульманские понятия, так как ислам отвергает решительно всякие священные изображения. К этой партии иконоборцев присоединился страстно тогдашний император Лев Исаврянин, славный своими успехами в войне с мусульманами; он мечтал, что, уничтожив почитание икон, он привлечет к христианству и мусульман, и иудеев.
Царь заявил о своей воле народу, но настроение народа было мрачное — чувствовалось глубокое неудовольствие. Тогда он обратился к патриарху. Патриархом Константинопольским был в то время Герман, муж твердой веры и святой жизни. Он объявил царю, что не отступится от святых икон и готов пострадать за них с народом, а к епископам написал послания, убеждая их не изменять Церкви и разъясняя им истинное значение иконопочитания. Царь, видя, что ни угрозою, ни лестью нельзя уговорить святителя, решился обойтись без согласия Церкви и издал в 728 году указ, воспрещавший поставление икон не только в церквях, но и в домах частных. Тогда патриарх сложил с себя сан свой и удалился в изгнание. На место его был назначен Анастасий, который во всем подчинился приказаниям императора. В исполнение царского указа велено было выносить отовсюду иконы и жечь их на площади. Начали с иконы Христа Спасителя, поставленной еще Константином над вратами царского двора. Но когда конюх, взобравшись наверх по лестнице, стал разбивать ломом лик Христов, народ возмутился и, отняв лестницу, избил конюха до смерти. Вспыхнул мятеж, начались жестокие казни мятежников и ослушников. В ожесточении своем царь велел разрушать училища, в которых наставники не принимали его мнения об иконах; сжег в Константинополе, вместе с огромной библиотекой, и двенадцать человек библиотекарей за то, что один из них указал в рукописях мнения, противные иконоборству. Разрушались монастыри и пустынные кельи, иконы предавались поруганию; преследовались иконописцы. Тогда многие, гонимые на Востоке, нашли убежище в Италии, где ввели начало живописи; множество православных искали спасения в бегстве, но не всегда могли укрыться от ярости гонителей, которые преследовали их и в чужих странах; темницы были полны узников: православные громогласно заявляли, что хотят лучше перенести всякого рода мучения, нежели не почитать Господа и святых Его в их изображениях. Народ показывал презрение к тем из епископов, которые из угодливости к царю принимали иконоборство, а страдальцев за иконы чествовал, как святых мучеников.
