Симеон Новый Богослов - Творения и Гимны
Заповеди же и повеления Божии говорят: то–то делай, а того–то не делай: недостаточно лишь не делать зла, но надобно делать и добро. При этом необходимо нам знать и исповедать, что невозможно христианину не делать зла и делать всякое добро, иначе как силою Всесвятаго Духа, подаемаго от всей души уверовавшим во Христа и отрекшимся сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всея гордыни его, и сочетавшимся Христу и соединившимся с Ним. Естество человеческое изменчиво и превратно; и одно Божеское естество непревратно и неизменчиво. Но христианин, делаясь божественнаго причастен естества во Христе Иисусе Господе нашем чрез приятие благодати Святаго Духа, превращается и изменяется силою Его в богоподобное состояние, делается богом по благодати, подобным Тому, Кто совершил в нем такое изменение, т. е. Христу Господу — Солнцу правды. Христианин предает всего себя Христу Господу, Христос же Господь производит в нем показанное изменение и делает его богом по благодати. Христианин не может сам собою произвесть в себе желаемое изменение, и Христос не облагодатит его даром сего изменения, если он не предаст Ему себя от всего сердца своего. Почему который христианин не изменился сим благим изменением, пусть не осуждает в том естество свое, а свое произволение, что сам не хотел вседушно предаться Христу. Ибо Апостол удостоверяет, что коль скоро прилепляется кто Господу, то бывает един дух с Господом (1 Кор. 6:17). И сам Господь говорит: будите во Мне и Аз в вас. Якоже розга не может плода творити о себе, аще не будет на лозе: тако и вы, аще во Мне не пребудете. Аз есмь лоза, выже рождие. И иже будет во Мне, и Аз в нем, той сотворит плод мног: яко без Мене не можете творити ничесоже. Аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга, и изсышет (Иоан. 15:4—6). — Опять: будите в любви Моей. Аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей: якоже Аз заповеди Отца Моего соблюдох и пребываю в Его любви 1 Кор. 9:10). И еще: о сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Иоан. 13:35).
Как ученик грамматика, ритора, философа, поэта, художника, и всякий другой ученик познается по учителю своему, так и христианин, ученик Христов, познается по Христу, Господу и Богу, доброму его Учителю, Который столько возлюбил нас, что ради нас соделался человеком и предал душу Свою во искупление нас. Почему кто не имеет любви, как может тот быть признан учеником Христовым или христианином? Как напротив кто имеет сию любовь, пусть он не может поднимать великих подвигов и трудов, а стяжал только одну эту любовь, тот, по закону Учителя нашего Христа, востек на самый верх совершенства святых. Ибо так написано: любяй брата, закон исполни (Рим, 13:8); и: не любяй брата своего, егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити (1 Иоан. 4:20)? Опять: аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть (там же). Но слыша: любовь, да не подумает кто, что она есть дело удобосправимое. Заповедь о любви есть самая великая и важная. Почему сам Бог от начала вложил в естество человеческое некую любительную силу, и естественно родители любят детей своих, родственники любят себя взаимно, и друзья любят друзей своих. Но эта естественная сила любви дана Богом в помощь разумному человеческому естеству, чтоб оно, пользуясь ею, востекало к (всеобщей) любви самоохотной и произвольной. Великая и совершительная, Богом данная заповедь любви, изречена не о естественной любви, а о любви самопроизвольной.
2. Что заповедь любви есть величайшая заповедь и есть глава всех добродетелей, высшая всякой исправной жизни и всяких многотрудных дел, об этом послушай, что говорит апостол Павел — сии уста Христовы, там, где указывает, что без любви тщетны и безполезны пять самых великих дарований, а именно, дары — языков, пророчества, чудодейственной веры, милостыне–раздаяния и мученичества, и говорит: аще языки человеческими глаголю и ангельскими, аще имам пророчество и вем тайны вся и весь разум, аще имам всю веру, яко и горы преставляти, аще раздам вся имения моя и аще предам тело мое во еже сжещи е, любве же не имам: никая ми польза есть (I Кор. 13:1—3). Потом полагая, что иной, изумлен будучи такими словами, готов вопросить его, как возможно без любви явить такия великия деяния, он разрешает сие недоумение и говорит: любы долготерпит, милосердствует: лю6ы не завидит: любы не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своих си, не раздражается, не мыслит зла, не радуется о неправде, радуется же о истине, вся покрывает, всему веру емлет, вся уповает, вся терпит. Любы николиже отпадает (I Кор. 13:4—8). Этим он ясно показал, что говорящий языками может возгордиться, также пророчествующий и имеющий веру чудодейственную может востщеславиться, подающий милостыню может усладиться славою и честию от облагодетельствованных им, и предавший себя на мучения высоко о себе подумать. Но поелику слово свое окончил он так: любы николиже отпадает, то показал, что корень любви есть смиренномудрие; так как корень не имеет куда пасть, находясь всегда во глубине земли. Кто думает, что имеет любовь, а между тем не имеет долготерпения и милосердия, завидует и неуважителен бывает, гордится и безчинствует, ищет своего, раздражается и мыслит зло, радуется неправде, а не радуется истине, не все покрывает, не всему веру емлет, не вся уповает и не все терпит, таковый не имеет любви, и говоря, что имеет ее, лжет.
3. Весь закон, данный от Бога людям, совмещается в любви, которая имеет две ступени, так как и закон двояк есть — ветхий и новый. Взошедший на первую ступень оставил землю долу; а взошедший на вторую, достиг и небес. Ветхий закон говорит: возлюбиши ближняго твоего, яко сам себе (Лев. 19:18), а Новый говорит: люби и врага твоего (Мф. 5:43); говорит еще: и душу свою положи за друга твоего. Итак, кто возлюбил врага своего, тот взошел на вторую ступень или взошел на небеса. Напротив, кто не только преследует врага своего, но ненавидит и ближняго и делает зло тому, кто любит его, — таковый низпал до самых преисподних земли.
Позаботимся же, братие, о стяжании совершенной любви, да улучим и царствие небесное во Христе Иисусе Господе нашем, Коему слава во веки. Аминь.
СЛОВО ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ
1. Долг имеем все мы люди, и верные и неверные, и малые и великие, большое иметь в настоящей жизни внимание и тщание; неверные, чтоб познать истину и уверовать в Творца и Устроителя всяческих Бога, — верные, чтоб добре жительствовать и Богу угождать во всяком деле добром и слове благом, — малые, чтоб слушаться великих, Господа ради, — великие, чтоб иметь меньших как детей родных, по заповеди Господа, Который говорит: понеже сотвористе единому сих братий моих меньших: Мне сотвористе (Мф. 25:40). Ибо Господь сказал сие не относительно одних бедных и тех, которые не имеют телесной пищи (как думают иные), но сказал относительно и всех других братий наших, которые не алчбою хлеба томятся, но алчбою слышания словес Господа и делания заповедей Его, так как заповедь Его есть жизнь вечная. Сколько душа честнее тела, столько же пища душевная необходимее пищи телесной. И думаю, что Господь более о душевной пище сказал: взалкахся, и не дасте Ми ясти: возжадахся и не напоисте Мене (Мф. 25:42), нежели о телесной и тленной, так как сам же Он говорил прежде: Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя (Иоан. 4:34). Воля же пославшаго Его Отца есть спасение человеков. И поистине Христос алчет и жаждет, т. е. крайним и неудержимым желанием желает единаго спасения всех человеков. Спасение же человеков есть удаление от всякаго греха, каковаго удаления от греха невозможно справить без делания добродетелей и исполнения всех заповедей. Следовательно, когда исполняем мы заповеди Христовы, тогда питаем и насыщаем Христа, Господа всякой твари. И святые отцы наши говорят, что как злыми делами нашими питаются демоны и получают силу воевать против нас, а нашим удалением от зла они истомляются алчбою и обезсилевают; так и Христос, обнищавший нашего ради спасения, питаем бывает нами, когда творим заповеди Его, и оставляется в алчбе, когда не творим воли Его. Это узнать и в этом удостовериться можем мы из самой жизни и деяний святых.
Оставлю прочих, ибо их много, паче песка морскаго, — сказанием об одном лице, об одной святой постараюсь удовлетворить любовь вашу. Без сомнения вы слышали о жизни преподобной Марии Египетской, о которой не другой кто поведал, а сама она, равноангельная. В исповеди своей она говорила: я была крайне бедна; и хотя много раз иные давали мне мзду за грех, но я не брала, не потому чтоб была богата, — я ничего не имела, — но чтоб таким образом привлечь к себе больше любителей. Когда взошла она на корабль, чтоб плыть в Иерусалим, то не имела чем заплатить за место на нем, и чем питаться во время плавания. Когда в Иерусалиме, дав обет Пречистой Богородице обратиться ко Господу, положила она удалиться в пустыню; то получив от одного христолюбца две монеты, купила на них три хлебца, с чем и перешла Иордан реку, и пребыла с того времени в пустыни до конца жизни своей, не видев ни одного человека, кроме одного Зосимы. И вот она ни алчущаго не напитывала, ни жаждущаго не напаивала, ни нагаго не одевала, ни страннаго не упокоивала, а паче делала все противное тому, и многих ввергла в ров погибели, увлекая их на грех. Каким же теперь образом она имеет спасена быть и внити в царство небесное вместе с милостивыми, когда ни богатства не оставила, ни имения не раздала бедным, ни милостыни не подавала никакой, а паче была причиною погибели неисчетному множеству людей? — Так видишь ли, что если мы скажем, что милостыня творима бывает только деньгами и пищею телесною, и что ею питаем бывает от нас Христос, в что только таким образом, т. е. телесно питающие, напаяющие и всячески упокоивающие Его, спасутся, а те, которые по бедности не делают этого, пойдут в муку; то из этого выйдет нечто крайне неуместное, будут изгнаны из царствия Божия многие святые. Но не так есть дело, не так.
