Фома Аквинский - Сумма теологии. Том VI
Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что Бог «все расположил мерою, числом и весом» (Прем. 11:21). Следовательно, тем более Им была соблюдена надлежащая форма представления Своего Закона.
Отвечаю: в предписаниях божественного закона представлена наивысшая мудрость, согласно сказанному [в Писании]: «В этом – мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов» (Вт. 4:6). Но ведь именно мудрости и надлежит располагать все должным образом и порядком. Следовательно, нет никаких оснований полагать, что предписания Закона сформулированы недолжным образом.
Ответ на возражение 1. Из утверждения одного всегда следует отрицание противоположного, но из отрицания одной противоположности не всегда следует утверждение другой. В самом деле, если вещь белая, то из этого следует, что она не черная, но если она не черная, то из этого ещё не следует, что она белая, поскольку отрицание распространяется на большее, чем утверждение. Из этого, помимо прочего, следует, что являющийся отрицанием запрет причинять вред другому, будучи первичным предписанием разума, простирается на большее количество людей, чем то предписание, которое утверждает необходимость делать ему что-либо доброе или полезное. А вот то, что если кто-либо сделал человеку полезное или доброе, то до тех пор, пока человек не возместил ему добром за добро, он является его должником, является первичным предписанием разума. Затем, как сказано в восьмой [книге] «Этики», есть двое, которым никто не способен в полной мере воздать за полученное от них добро, а именно Бог и родители[141]. По этой причине существует только два утверждающих предписания: одно о почитании родителей и другое об освящении субботы в память о божественной милости.
Ответ на возражение 2. Причины исключительно моральных предписаний очевидны, и потому в приведении разумных обоснований не было никакой необходимости. Но некоторые предписания содержат обрядовые наставления или определения общего морального предписания; так, в первом предписании содержится определение: «Не делай себе кумира», а в третьем предписании устанавливается обрядовый день – суббота. Поэтому в том и другом случае потребовалось привести разумное обоснование.
Ответ на возражение 3. Вообще говоря, люди совершают свои поступки ради некоторой пользы. Поэтому к тем предписаниям, польза от соблюдения которых не очевидна, а также к тем, получению пользы от соблюдения которых можно было бы воспрепятствовать, было прибавлено обетование награды. В самом деле, коль скоро родители в ближайшее время должны нас покинуть, то от них вряд ли можно ожидать какой-либо выгоды, и потому к предписанию о почитании родителей прибавлено обетование награды. Нечто подобное можно сказать и о предписании, запрещающем идолопоклонство: действительно, многим могло показаться, что из-за их отказа от сговора с демонами последние могут чинить им препятствия в получении тех или иных выгод.
Ответ на возражение 4. Наказания, как сказано в десятой [книге] «Этики», необходимы для тех, кто склонен к злу[142]. Поэтому угроза наказания присутствует только в тех предписаниях закона, которые запрещают то зло, к которому были склонны люди. Но люди в силу тогдашних обычаев народов были склонны к идолопоклонству И точно так же люди, коль скоро им нередко приходилось произносить клятвы, были склонны солгать [даже] произнося [имя Божие]. По этой причине угроза добавлена именно к первым двум предписаниям.
Ответ на возражение 5. Заповедь относительно субботы была сделана в память о прошлом благословении, по каковой причине в ней специально упоминается и сама память. Или же так это потому, что заповедь об освящении субботы дополнена рядом положений, которые никак не связаны с естественным законом, вследствие чего запоминание этого предписания связано с особыми трудностями.
Раздел 8. НАСКОЛЬКО ОБЯЗАТЕЛЬНЫ ПРЕДПИСАНИЯ ДЕСЯТИСЛОВИЯ?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что предписания Десятисловия не являются обязательными. В самом деле, предписания Десятисловия относятся к естественному закону. Но, как говорит Философ, естественный закон, как и человеческий, подчас теряет свою силу и претерпевает изменения[143]. Затем, ослабление закона в том или ином частном случае, как было показано выше (96, 6; 97, 4), может служить основанием для освобождения от обязательств. Следовательно, такое освобождение от обязательств может иметь место и в случае с предписаниями Десятисловия.
Возражение 2. Далее, человек относится к человеческому закону точно так же, как Бог – к божественному закону. Но человек может обходиться без предписаний установленного человеком закона. Поэтому, коль скоро предписания Десятисловия установлены Богом, то похоже на то, что Бог может обходиться без них. Затем, наши настоятели являются представителями власти Божией на земле, согласно сказанному апостолом: «Ибо и я, если в чем простил кого, простил для вас от лица Христова» (2 Кор. 2:10). Следовательно, настоятели могут обходиться без предписаний Десятисловия.
Возражение 3. Далее, одно из предписаний Десятисловия запрещает убийство. Но, похоже, в отношении этого предписания люди подчас освобождаются от обязательств, например, когда согласно предписанию человеческого закона казнят злодея или убивают врага. Следовательно, предписания Десятисловия не являются обязательными.
Возражение 4. Кроме того, соблюдение субботы определено согласно предписанию Десятисловия. Но в отношении этого предписания [люди] подчас освобождаются от обязательств, согласно сказанному [в Писании]: «И решили они в тот день, и сказали: «Кто бы ни пошел на войну против нас в день субботний – будем сражаться против него» (1 Мак. 2:41). Следовательно, предписания Десятисловия не являются обязательными.
Этому противоречат слова пророка Исайи, в которых он осуждает [людей] за то, что «они… изменили устав, нарушили вечный завет» (Ис. 24:5), имея при этом ввиду, как кажется, прежде всего, предписания Десятисловия. Следовательно, предписания Десятисловия не могут быть изменены путем освобождения от обязательств.
Отвечаю: как уже было сказано (96, 6; 97, 4), предписания допускают освобождение от обязательств в тех частных случаях, когда соблюдение буквы закона извращает намерение законодателя. Затем, намерение любого законодателя определено в первую очередь и по преимуществу к общему благу, а во вторую – к порядку правосудности и добродетели, посредством которых достигается и сохраняется общее благо. Таким образом, если какое-либо предписание [во всех случаях] предполагает сохранение истинного общего блага или истинного порядка правосудности и добродетели, то такое предписание [всегда] отвечает намерению законодателя и потому является обязательным. Например, если в некотором сообществе установлен закон, согласно которому никто не вправе причинять вред народу или предавать государство врагам, или же что никто не вправе поступать несправедливо или преступно, то такого рода предписания не допускают никакого освобождения от обязательств. Но если в качестве субъектов вышеупомянутых предписаний установлены другие, определяющие некоторые частные модусы порядка действий, то эти последние предписания допускают освобождение от обязательств в той мере, в какой исполнение этих предписаний в некоторых отдельных случаях может нанести ущерб первым, содержащим намерение законодателя предписаниям. Например, если ради охраны общественного блага в некотором городе установлено правило, что в случае осады каждый район должен выставлять определенное количество людей для несения караула, то в отдельных случаях некоторые могут быть освобождены от подобной повинности ради достижения какой-либо большей пользы.
Но предписания Десятисловия содержат истинное намерение Законодателя, то есть Бога. В самом деле, предписания первой скрижали, которые определяют нас к Богу, содержат истинный порядок к общему и конечному Благу, каковым является Бог, в то время как предписания второй скрижали содержат необходимый для соблюдения людьми порядок правосудности, а именно что никому не следует причинять недолжного и что каждому нужно воздавать должное, ибо в этом и заключается истинный смысл предписаний Десятисловия. Следовательно, предписания Десятисловия не допускают освобождения кого бы то ни было от обязательств.
Ответ на возражение 1. Философ [в указанном месте] говорит не о том естественном законе, который содержит истинный порядок правосудности, поскольку её начало, а именно что «правосудность должна быть соблюдена» никогда не теряет силы. Он говорит о некоторых установленных модусах соблюдения правосудности, которые могут быть применены не во всех случаях.
