Дж. Мотиер - Послание Иакова
Иаков пока еще не сказал, что мы должны делать, каким именно должно быть наше поведение. Он предлагает нам для объяснения не глаголы (делайте так), не существительные (называя тот или иной аспект доброго поведения), но прилагательные (определяя, какими мы должны быть людьми во всем, что бы мы ни делали). На самом деле доброе поведение невозможно без мудрой кротости, т. е. без «мудрости, которая всегда носит в себе признаки кротости». Слово кротость мы уже встречали в 1:21 (см. выше) и отметили, что оно означает смиренное подчинение своего «я» как Богу, так и людям. Именно на это должны направляться великие дары мудрости и познания! Ясно, что путь человека часто расходится с тем, что написано в Слове Божьем. Софи Лоуз отмечает, что «господствующие нравственные принципы того времени включали в понятие кротости посредственность, убогость и унижение. Существительное „кротость" соседствовало с прилагательными „постыдный", „презренный", „раболепный" и „подобострастный"… Эпиктет упоминает это качество первым в списке моральных недостатков». Сегодня, пожалуй, об этом никто не вспоминает, но жизнь многих из тех, кто хочет выглядеть мудрым и знающим, говорит сама за себя, открывая, что эти люди думают о кротости. Для Иакова же смирение, кротость, самоотречение были первыми признаками мудрости. Разве не сказал Сам Иисус: «Я кроток» (Мф. 11:29)?
Полное значение слова кротость можно раскрыть только лишь в контексте человеческих взаимоотношений. Когда Робинзон Крузо был один, он вполне мог избежать соблазнов гордыни, но когда в его жизни появился Пятница, ему представилась возможность поупражняться в кротости. Иаков рассматривает кротость с той же точки зрения. Он призывает нас к мудрости, которая положит конец зависти, эгоистическим амбициям и неустройству (16). Она проявится в миролюбии, скромности, рассудительности и милосердии (17). Она станет противоядием для личных капризов, причуд и фантазий, которые приводят лишь к вражде и распрям (4:1 и дал.). И опять мы видим, как сильно такой взгляд отличается от наших представлений. Задумаемся, отчего так происходит. Иаков сравнивает христианский опыт с рождением нового человека и вхождением его в семью (1:18), которая живет по правилам и требованиям Отца (1:17) и является семьей братьев (1:2 и т. д.). Первое и основное требование в этой семье — любовь и забота друг о друге (2:1 и дал.), а второе — контроль за речью (3:1 и дал.). Поэтому понятно, что Иаков третьей нашей обязанностью считает достижение высот мудрости, которая способствует добрым взаимоотношениям и миру, жизни, полной любви и святой кротости.
По мнению Иакова, все, что не вписывается в эту жизнь, полную миролюбия и повиновения, отрицает истину (14). В стихе 14 Иаков проводит очень четкую параллель с заключительным отрывком о языке. Он говорит о сердце, которое нужно очистить от зависти и сварливости, и использует одно и то же прилагательное, которое и в 14–м, и в 11–м стихах переведено как горькая. Очевидно, он сравнивает сердце с источником, из которого проистекает наша жизнь (ср.: Пр. 4:23). Поэтому в наших сердцах должна обитать истина. А если там живет зависть и сварливость, словом, враждебное отношение к другим, значит наши сердца не знают истины.[88]
Слово, переведенное как зависть[89], фактически значит лишь «сильное чувство». Само по себе оно не содержит идеи враждебной зависти к дарам и привязанностям других людей, которую предполагает значение слова «зависть» в русском, например, языке. Но очевидно, что в сочетании с прилагательным горькая это слово должно обрести резко отрицательное значение. Есть люди, которые всегда готовы бороться за свои права, им всегда кажется, что достоинства других людей представляют для них опасность. Скорее всего, Иаков думает именно о такой готовности бойцовского духа, которая проявляется в людских взаимоотношениях, о чрезмерной озабоченности собственным благополучием и положением, утверждением собственного достоинства, прав и прочее. Стремление соблюсти собственные интересы легко приводит к формированию качеств, составляющих внутреннюю движущую силу слова, переведенного как сварливость[90], т. е. «склоность, — поясняет Дж. Роупс, — использовать недостойные средства с целью разделений, раздоров и охраны собственных интересов». Если мы подчеркнем слова «разделения» и «раздоры», то значение этого слова обозначится намного точнее.
История развития христианской церкви была бы совершенно иной, если бы христиане обратили внимание на то, что Иаков противопоставляет истину разделению. Возникновение каждой новой партии, каждой группировки, всяческих расколов всегда оправдывалось с позиций «истины». Невозможно сохранить чистоту истины, говорили их создатели, если не отделиться от инакомыслящих, ведь отделяемся мы от тех, кто отрицает все истины, или же эту истину, или же ту истину. Но когда Павел лицом к лицу противостал Петру в действительно основополагающем аспекте Евангельской истины (Гал. 2:14), он не отделился от него, не организовал отдельную фракцию, не послал церквам слово, объясняющее его решение основать новую деноминацию. Весьма печально, что в нас с самого рождения господствует дух разделения, быть может, потому, что мы рождаемся в разделенном на деноминации мире. Мы утратили понимание того, что первой жертвой любых военных действий всегда становится истина.
Сделай выбор (3:15–17)
Вот мы и подошли к основной проблеме, которую поставил перед нами Иаков. Его глаза помогли нам увидеть нужду в чистом источнике (12). Он предложил нам основные принципы (13,14), которые сводятся к тому, что существует мудрость, приходящая к нам, если мы послушны и кротки. Только мудрость дает возможность жить в любви и благочестии, но, в противовес ей, человек наделен агрессивным чувством самозащиты, приводящим к разделениям и раздорам, что обнажает отсутствие истины в сердце. Иаков готов помочь нам сделать жизненно важный выбор. Чем руководствоваться нам в своей жизни: земной ли мудростью (15,16) или мудростью, сходящей свыше (17,18)? И здесь не может быть никакого компромисса, ибо это две взаимно исключающие друг друга противоположности, как по происхождению, так и по своим качествам и по приносимым плодам (как показано на схеме).
Ключевой частью этой схемы назовем среднюю часть, где перечислены качества мудрости. Именно по ней мы можем определить, какая мудрость руководит нами. Могут быть ситуации, когда земную мудрость отличить непросто. Это слово[91] означает «принадлежность к земному порядку вещей» — но и эта мудрость может привести нас ко многим верным и истинным вещам. Душевная[92] мудрость также не обязательно распознается сразу. Обычный человек, лишенный милости, которая приводит к духовному возрождению (ибо таково определение душевного человека), все же не лишен полностью того, что одобряется Святым Духом. Составные части плодов Духа (Гал. 5:22,23) часто в достаточно большой степени проявляются в тех людях, которые сами в первую очередь станут отрицать прикосновение к себе свыше. То же можно сказать о бесовской мудрости[93]. Петр проявил именно такого рода мудрость, когда посоветовал Господа не идти на крест (Мк. 8:32,33). Случается так, что сатана маскируется под ангела света (2 Кор. 11:14).
Но длительное наблюдение за жизнью конкретного человека исключают ошибку в определении вида мудрости. Иаков утверждает, что если в нас проявляется резко враждебный по отношению к другим людям дух заботы о себе (зависть), если в нас начинает преобладать дух разделения и разногласий, стремление отделиться (сварливость), если появляется всякого рода неустройство[94] (обеспокоенность, неуверенность, нарушение общения), нечистые помыслы, слова и дела (все худое[95]), — это ни в коем случае нельзя назвать мудростью, которая нисходит свыше[96]. Верим ли мы в это? Мы оглядываемся вокруг и видим, как нарушается общение между верующими, иногда во имя Святого Духа, Духа братства и общения! Должны ли мы согласиться с Иаковом, когда он называет того духа, который терпимо относится к распрям и доводит до разделения, земным (а не нисходящим свыше), душевным (а не от Духа Святого) и бесовским (а не от Господа)? Подчас мы видим рядом с собой ограниченных, мелочных и хитрых христиан, которые обеспокоены только соблюдением собственных интересов, защитой собственных прав и так далее. Они ничем не отличаются от других людей, мирян. Похоже, мы не совсем согласны с Иаковом, когда он говорит, что все низкое не находит одобрения небесных сил.
Иаков, описанный в Книге Деяний 15:13 и далее и 21:18 и далее, был в первую очередь миротворцем. На Иерусалимском соборе многое могло привести к разделению и разногласиям. Иаков сделал все, чтобы сохранить единство противоборствующих сторон. Тем же духом дышат эти строки Послания. Его автор ненавидит то, что разъединяет, искренне радуется тому, что ведет к объединению. К единству стремится мудрость, нисходящая свыше (17,18). Она описана с помощью семи прилагательных (17). Она имеет особую ценность в глазах Бога — нравственную чистоту и святость[97]. Эти качества подобны качествам Иисуса, ибо Он чист (1 Ин. 3:3). Понятие чистоты Иаков противопоставляет понятию зависти (16). Там дух жестокости и агрессивности, забота только о себе, легко приводят к нетерпимости и неспособности ладить с другими людьми (сварливость), а здесь чистота и свобода от всего этого осквернения, чистота, подобная Христовой, естественным образом устремляется к другим, неся им мир, миролюбие и ощущение духа миротворчества[98]. Желая мира и стремясь сохранить его, нужно быть скромным[99], терпимо и терпеливо относиться к другим людям, что, впрочем, совсем не означает малодушного согласия со всеми их пороками. Нужно быть милосердным и послушным, уступая и соглашаясь там, где согласие возможно, а не стоять насмерть, защищая собственные права и интересы. Если наша мудрость послушлива[100], это совсем не значит, что мы легко сдадимся и будем безоговорочно следовать чужому мнению. С одной стороны, это означает готовность принять чужие доводы, с другой — способность одержать победу, убедить других людей. Бог простирает к нам Свою безграничную милость, видя наше бедственное положение. Его любовь свободно и щедро изливает благодать на недостойных и несчастных грешников (Еф. 2:4 и дал.). Так и мудрость, нисходящая свыше, ниспосылает нам дух милосердия в полной мере. Мы живем друг с другом, полностью осознавая наши немощи и человеческую беспомощность. А потому мы готовы прощать, как и Он простил нас (Еф. 4:32), готовы принимать друг друга, как и Он принял нас (Рим. 14:1, 3), готовы быть для ближних всем тем, чем Он стал для нас. Это должно идти из самого сердца: это не маска, которую мы надеваем на себя в случае необходимости, но наша природа, которая проявляется в наших делах. Слово беспристрастна[101] означает, что мы нисколько в ней не сомневаемся. Иаков употреблял это слово по отношению к сомневающемуся человеку в 1:6–8, который еще не определил, во что он верит. Нелицемерна[102] же значит, что мы не пытаемся притворяться и не хотим быть двуличными, жить двумя жизнями, тайной и явной.
