Мартин Лютер - Лекции по посланию к Галатам
Этими словами Павел совершенно однозначно дает понять, что он говорит здесь не о каких-то обрядах и не о том, что со времени явления Христова они обречены, как полагают Ориген и Иероним. Он говорит о чем-то намного более важном, а именно — о первородстве Иудеев. Он отрицает их праведность, несмотря на то, что они были рождены в святости, обрезаны, соблюдают Закон, имеют усыновление, славу, заветы, отцов, служение, Бога и Христа, несмотря на то, что они имеют обетования, живут в них и хвалятся ими, как они говорят в Иоан.(8:33): “Мы семя Авраамово”, и еще (стих 41): “Одного Отца имеем, Бога”, и в Рим.(2:17): “Ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом”. Таким образом, хотя Петр, Павел и другие Апостолы действительно были чадами Божиими, праведными по Закону и, в конце концов, даже служителями Христовыми, все это не приносило им праведности в глазах Божиих. Ибо если вы даже свяжете все это в один узел — Закон, его дела и праведность, обрезание, усыновление, заветы, обетования, апостольство и т.д. — все равно христианская праведность не приходит через это. Ибо ничто из перечисленного не является Христом.
Это значит, что Павел хочет рассматривать, восхвалять и защищать веру, потому что не Закон, а лишь она одна оправдывает. Не то чтобы Закон порочен или достоин осуждения. Ибо Закон, обрезание, служение и т.п. не осуждаются за свою неспособность оправдывать. Но Павел выступает против них потому, что лжеапостолы утверждали, будто одним лишь исполнением этих деяний , без веры, люди получают оправдание и спасение. Такого Павел не мог потерпеть, ибо без веры все это погибельно— Закон, обрезание, усыновление, храм, служение, обетования, даже Бог и Христос бесполезны без веры. Поэтому слова Павла направлены против всего, что противоречит вере, а не только против обрядов.
16. Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа...
Эти слова: “делами закона”, очень выразительны, и их следует, насколько это только возможно, принимать в самом широком смысле. Я говорю это из-за самодовольных и праздных схоластов и монахов, затуманивающих эти слова— да, фактически, и все остальные высказывания Павла — своими глупыми и бездарными толкованиями. Таким образом, если понимать “дела закона” вообще, в широком смысле, то под этим подразумевается все, что противостоит благодати: все, что не благодать,— это Закон, будь то закон гражданский, закон церемониальный или Декалог. Таким образом, даже если вы вынуждены были исполнять дела Закона, согласующиеся с заповедью: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим” (Мат.22:37), вы все равно не можете быть оправданы в глазах Божиих. Ибо человек не оправдывается делами Закона. Но подробнее об этом позже.
Итак, для Павла “дела закона” — это дела всего Закона. Поэтому не следует различать здесь Декалог и церемониальные [обрядовые] правила. И если дела Десяти Заповедей не оправдывают, то тем более не оправдывает обрезание, относящееся к делам обрядовых установлений, то есть церемониального закона. Когда Павел говорит, как он часто делает, что человек не оправдывается Законом, или делами Закона, что у Павла одно и то же, он имеет в виду весь Закон целиком. Он противопоставляет праведность веры праведности всего Закона, со всеми делами, которые могут быть совершены на основании Закона, будь то дела, совершенные божественными или человеческими силами. “Ибо праведностью Закона, — говорит он, — человек не провозглашается праведным в глазах Божиих. Но Бог вменяет праведность веры обильно по милости Своей, ради Христа”. Поэтому Павел так подчеркивает: “Не делами закона”. Ибо несомненно, что Закон свят, праведен и благ. И дела Закона святы, праведны и благи. Но все же человек не оправдывается ими в глазах Божиих.
Следовательно, мнение Иеронима и другие тому подобные суждения, а именно — когда полагают, будто Павел говорит о делах церемониального [обрядового] Закона, а не о делах Декалога , должны быть отвергнуты. Если я уступаю этим суждениям, то я вынужден признать также и то, что церемониальный закон не был благ и свят. Несомненно, обрезание и другие законы, касающиеся обрядов и храма, были праведны и святы, ибо они были заповеданы Богом в той же мере, что и моральные законы. Но далее они [оппоненты] говорят: “После прихода Христа церемониальные законы стали губительными”. Они изобрели это сами, ибо в Писании об этом нигде ничего не сказано. Кроме того, Павел говорит здесь не о язычниках, для которых обряды могли бы быть губительными, но об иудеях, для которых они были благими. Действительно, ведь он и сам соблюдал их. Таким образом, даже в те времена, когда церемониальные законы были святыми, праведными и благими, они не могли оправдывать.
Поэтому Павел говорит не только о той части Закона, которая по-прежнему является благой и святой, но обо всем Законе в целом. Он имеет в виду, что [никакое] дело, совершенное в соответствии со всем Законом, не оправдывает. И он говорит здесь не о грехе против Закона и не о каком-то плотском деянии, но о “деле Закона”, то есть о том, что совершается в соответствии с Законом. Таким образом, воздержание от убийства или прелюбодеяния — будь то воздержание, произошедшее естественным образом или человеческими силами, по доброй воле или в результате обретения дара и силы от Бога — все равно не оправдывает.
Дела Закона [не связаны с оправданием и] могут совершаться либо до оправдания, либо после оправдания. До оправдания многие добропорядочные люди, и даже среди язычников — такие, как Ксенофонт, Аристид, Фабий, Цицерон, Помпоний, Аттик и др. — творили дела Закона и совершали великие деяния. Цицерон бесстрашно принял смерть за праведное дело. Помпоний был человеком честным и правдивым. Он сам никогда не лгал и не выносил, когда это делали другие. Честность и правдивость, конечно, являются замечательными добродетелями и прекрасными делами Закона, но те люди не получили оправдания этими делами. Многие же другие люди — такие, как Петр, Павел и другие христиане — после своего оправдания совершали, и по сей день совершают дела Закона. Хотя они также не оправдываются этими делами. “Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь” (1Кор.4:4),— говорит Павел. То есть: “Никто из людей не может обвинить меня в чем-то, но этим я не получаю оправдания”. Итак, мы видим, что Павел говорит обо всем Законе и обо всех его делах, а не о грехах против Закона.
Поэтому опасное и порочное представление папистов должно быть осуждено. Они приписывают добродетель благодати и прощения грехов только лишь совершению добрых дел. Ибо они говорят, что доброе дело, совершенное до того, как была явлена благодать, якобы может заслужить “надлежащую”, или “половинчатую” добродетель (meritum de congruo), но доброе дело, совершенное после того, как пришла благодать, может заслужить добродетель “полную” (meritum de condigno) . Если человек, не находящийся под благодатью и пребывающий в смертном грехе, по собственной и естественной наклонности совершает доброе дело — такое, например, как чтение или слушание мессы, даяние милостыни, и т.п.,— то этот человек, дескать, заслуживает некоторую “надлежащую” [полагающуюся ему за совершенное] благодать. Когда же он получает таким путем благодать, он продолжает совершать добрые дела, которые уже заслуживают вечную жизнь de condigno. Итак, в первом случае Бог никому ничем не обязан. Но поскольку Он благ и праведен, Ему свойственно одобрять такое доброе дело, даже несмотря на то, что оно совершается [человеком, пребывающим] в смертном грехе, и даровать благодать за такое деяние. Ну, а когда человек обретает благодать, Бог, дескать, становится “должником” и просто “обязан” по справедливости даровать этому человеку вечную жизнь. Ибо теперь это уже не только дело свободной воли, совершаемое внешне, но это дело, совершаемое в благодати, что делает человека угодным Богу, то есть [делом, совершаемым] в любви.
Такова теология царства антихристова. Я упоминаю здесь все это, чтобы сделать аргумент Павла более понятным. Ибо когда две противоположности ставятся друг напротив друга, их различия становятся более очевидными. Вдобавок, я хочу, чтобы все видели, как далеко зашли эти “слепые вожди слепых” (Мат.15:14). Этим порочным и богохульным учением они не только затушевали и затмили Евангелие — они просто отбросили его и полностью закопали Христа. Ибо если в состоянии смертного греха я могу совершить хоть какое-то крошечное дельце, которое не только угодно Богу само по себе, внешне, но даже может заслужить благодать, “причитающуюся” за его совершение, и если, заслужив [эту] благодать, я способен совершать дела по благодати, то есть по любви, и по праву принимать вечную жизнь, то зачем же мне нужны благодать Божия, прощение грехов, обетование, крестная смерть и победа Христа? Тогда Христос становится для меня совершенно бесполезным. Ибо я обладаю доброй волей и силой совершать добрые дела, и посредством этого я заслуживаю благодать “причитающуюся” [положенную мне], и, в конце концов, я получаю вечную жизнь de condigno.
