Леон Дени - Спиритизм - Религия Будущего
114 "Милитаризм есть зло", - говорят нам. Мы согласны с этим. Но разве не есть он зло необходимое? Всеобщий мир - это прекрасная мечта, и арбитражное разрешенье всех международных разногласий есть вещь в высшей степени желательная. Остаётся только узнать, не приведёт ли мир - гарантированный, длительный - к бедам иного порядка. "В одном лишь XIX веке, - говорит г-н Ш.Рише, - из-за войн погибло пятнадцать миллионов честных, порядочных людей.1 Всё прошлое - не что иное, как бесплодная бойня. Желание увековечить этот позор должно лишь заливать нас краскою стыда." И автор призывает человечество предпочесть дело жизни мрачному ремеслу смерти. Без сомнения, чувства эти делают честь г-ну Рише. Однако, чтоб ясно видеть в этом вопросе, следовало бы подняться немного выше горизонтов настоящей жизни и охватить взором всю обширную перспективу времён, предназначенных эволюции человеческих душ. Настоящая жизнь, как известно, лишь точка в необъятности наших судеб; обо всём том, что относится к ней, невозможно, стало быть, ни думать, ни судить, если отвлечься от того, что ей предшествует и за нею следует. Между тем, именно это и делает г-н Рише, скептик по природе своей, мало осведомлённый о потустороннем мире и который даже, согласно его собственному выражению, "нисколько не нуждается в потустороннем мире". Что касается до смерти на войне, то послушаем, что говорят по этому поводу мудрость античная и мудрость современная. Ученику своему, Арджуне, коий не решается дать бой силам зла и пожертвовать ради этого жизни человеческие, Кришна, основатель браманизма, говорит следующее: "Мудрецы не сетуют ни на горести жизни, ни на самую смерть, коия полагает им конец. Ты забываешь, что я, ты и все эти военачальники существовали всегда и что мы никогда не перестанем существовать, тогда как вместо наших тел изношенных будут даны нам другие, одушевляемые новой жизнью. Взгляни же со спокойствием бесстрашной души на радости и горести жизни. Жизнь каждого существа бросает вызов всякому разрушенью, ибо душа воплощённая вечна. Не будучи рождена, она не может умереть. Не беспокоясь ни о рождении, ни о смерти, посмотри в лицо долгу, выпавшему тебе; долг же твой в этот день - дать справедливый и правый бой. Всякое воздержанье с твоей стороны было бы трусостью, коия обесчестила бы тебя во веки веков. Убитый, ты взойдёшь на Небо; победивший, ты станешь властителем Земли. Встань же, сын героев, и бейся с твёрдой решимостью победить."2 Послушаем теперь слова одного из величайших психологов нашей эпохи: Вильяма Джеймса, ректора Гарвардского Университета: "Глубокий и неискоренимый инстинкт не позволяет смотреть нам на жизнь как на простой фарс или изящную комедию. Нет, жизнь есть горькая трагедия, и то, что обладает в ней наибольшим вкусом, это как раз то, что наиболее горько. На сцене мира именно героизм играет великие роли. Именно в героизме, мы хорошо чувствуем это, сокрыта тайна жизни. Человек не человек, если он не способен ни на какую жертву." Какие действительные цели преследуем мы в своих множественных жизнях, сквозь чередованье и следованье наших существований на Земле и в других мирах? Цель души в её продвижении, как мы показали это,3 есть завоеванье будущего, построенье своей судьбы постоянным усилием. Между тем, непрерывный мир, в мирах низших и внутри ещё столь мало развитых обществ, как наши, благоприятствует развитию изнеженности и чувственности, кои суть яды души. Исключительный поиск благосостоянья, жажда богатств, комфорта, характеризующие нашу эпоху, суть причины ослабленья воли и сознания. Оне разрушают в нас всякую мужественность и заставляют нас терять всякую упругость, всякую волю сопротивленья в годину невзгод. Борьба, напротив того, порождает в нас сокровища энергии, кои накопляются в глубинах души и в конце концов обретают плоть и кровь вместе с сознанием. После того как на наших низших эволюционных стадиях оне долгое время были направлены ко злу, вследствие восхожденья и прогресса существа силы эти мало-помалу преобразуются в энергии к добру. Ибо свойство эволюции состоит в том, чтоб превращать злые силы души в силы благотворные. Это и есть божественная высшая алхимия. Война научает человека презирать боль, противостоять лишениям и смерти. Внутренние энергии, приобретённые таким образом, вместо того, чтоб продолжать изливаться наружу, с прогрессом души обращаются позднее против её собственных страстей и обеспечивают ей торжество в борьбе против принижающего сексуализма, против зла и страдания. Угроза иноземных войн может быть столь же целительной для развивающихся народов, как и для индивидов. Она создаёт единение внутри их. Гарантированный и длительный мир содействует междоусобным распрям; он возбуждает гражданскую войну, как мы видим это в настоящую пору в лице стачек, приумножающихся вокруг нас. В начавшихся битвах, сами неудачи полезнее, чем триумфы; несчастье сближает души и подготовляет их слиянье. Неудачи - это удары, наносимые какой-либо нации; но, как и молоток скульптора, удары эти делают её более прекрасной, ибо каждый из них отдаётся в глубине сердец, пробуждает там чувства и страсти и извлекает оттуда сокрытые добродетели. И именно в борьбе с неудачами закаляются и растут характеры. В грандиозной эволюции существа, самое главное качество - это храбрость. Без неё как могло бы оно преодолеть бесчисленные препятствия, накопляющиеся на его пути? Вот почему, в мирах низших, обиталищах и школах молодых душ, борьба есть общий закон Природы и обществ; ибо в борьбе существо получает первичные энергии, необходимые ему, чтоб описать позднее свою беспредельную траекторию во времени и пространстве. Разве не видим мы этого уже и в этой жизни? Среди детей, тот, кто получил хорошее образование, кто был закалён великими примерами или несчастьем, кто ещё молодым познал воздержанье и жертву, разве не лучше подготовлен он к тому, чтоб сыграть важную роль, совершить значительное дело? Тогда как у ребёнка изнеженного, привыкшего к изобилию, к удовлетворению своих фантазий и капризов, мужественные качества угасают, а пружины души ослабляются. Избыток благополучья размягчает. Чтоб не задерживаться в пути, нужны необходимости, подстёгивающие и указывающие, куда итти, опасности, вызывающие усилие и напряжение. Что до земных обществ, то их нравственное состоянье можно уподобить законам атмосферы. Летом, когда эта последняя, после длительного периода затишья, ухудшается и насыщается нездоровыми испарениями, яростная буря почти всегда приходит очистить воздух и восстановить нарушенное равновесье. Так, когда благодаря продолжительному миру страсти, вожделения, эгоизм доходят до своего верхнего предела, когда коррупция поднимается, ширится и растёт, тогда, рано или поздно, непредвиденные события, внезапные сотрясения, тяжкие испытания приходят призвать людей к чувству суровых реальностей существования. Война часто есть форма, которую приобретают эти события. Она возвышает души, умерщвляя тела. Это бурное очищенье для обществ. Оно более полезно побеждённым, нежели победителям, ибо она просвещает их об их слабостях и даёт им мучительные уроки опыта. И что бы ни делалось, не удастся полностью обеспечить мир и гармонию среди людей, кроме как через совершенствованье характеров и сознаний. Наше счастье, наша полнейшая безопасность, не будем забывать этого, находятся в прямой связи с нашей способностью к добру. Мы можем быть счастливы лишь в меру наших достоинств. Бич войны, равно как и все остальные бедствия, поражающие человечество, исчезнет только вместе с причиною наших заблуждений и наших пороков.
115 Что за дело нам до форм, в коие облекается религиозная идея! Оне не имеют никакого значения. Оне переменчивы и непостоянны, меняясь в зависимости от века, в коем проявляются; но что до самой сути религиозной идеи, то она вечна, ибо соприкасается она с божественными источниками. Религиозная идея, в различных своих видах, глубоко пронизывает всю историю, всю интеллектуальную и моральную жизнь человечества. Она часто блуждает и заблуждается. Её наставленья и проявления спорны; но она опирается на незримые реальности постоянного, незыблемого порядка. Человек прозревает их лишь постепенно, в ходе своей медленной и мучительной эволюции. Общества человеческие не могут обойтись без религиозного идеала. Как только они стараются его оттолкнуть, разрушить, тотчас же усиливается моральный беспорядок и анархия поднимает свою угрожающую голову. Разве не видим мы этого в нашу эпоху? Наши земные законы бессильны остановить зло. Чтоб покорить страсти, нужны внутренняя сила и чувство ответственности, которое вызывает понятье о мире загробном. Религиозная идея не может погибнуть. Она лишь на мгновенье вуалируется, чтоб вновь появиться в формах иных, лучше приспособленных к потребностям времени и места.
