Александр Мень - Первые апостолы
Когда мы были с вами,
мы предписывали вам следующее:
если кто не работает, пусть и не ест.
А слышали мы, что некоторые из вас
поступают бесчинно, не делая никакой работы,
а делая много пустого.
Мы предписываем им, чтобы ели хлеб,
работая спокойно[20].
Решив раз и навсегда отделить свое слово от ложных предсказаний, апостол в конце листа приписал: "Приветствие моей, Павловой рукой, что является знаком в каждом послании. Я пишу так: Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами". Это благословение должно было служить своего рода паролем, указывающим на подлинность письма.
Слова "в каждом послании" наводят на мысль, что и прежде Павел уже писал к общинам, и вообще то, чем мы располагаем, есть, вероятно, "только часть целого", как подчеркнул один историк. Но и этой части вполне достаточно, чтобы услышать Евангелие Павла и увидеть его самого.
Для тех, кто верит в промыслительность истории библейского текста, бесспорно, что самое необходимое для Церкви уцелело.
В Иерусалим через Эфес
Прошло уже восемнадцать месяцев с тех пор, как Павел поселился в суетливом шумном Коринфе. Христиан здесь было теперь больше, чем в любом другом городе, где апостол проповедовал прежде. После стычки с синагогальным начальством он все теснее сближался с неиудеями. Далеким сном казались теперь страны Сирии и древний Иерусалим. Однако в намерение Тарсянина не входило создавать изолированную "эллинскую" церковь. Он не забывал о долге сохранять единство всех верных. Этот долг и заставил его разлучиться с коринфянами, среди которых он трудился столь успешно, и снова вернуться на Восток.
Летом 52 года, когда навигация была уже в разгаре, он отправился в Кенхреи, порт Коринфа, захватив с собой Акилу и Приску. Сильвана и Тимофея он оставил в городе продолжать дело евангелизации.
Готовясь в порту к дальней дороге, апостол совершил старинный благодарственный обряд. "У иудеев, - как поясняет Иосиф Флавий, - существует обычай, что те, кто перенес болезнь или какое другое несчастье, должны за тридцать дней до принесения жертвы посвятить себя благочестию: воздерживаться от вина и остричь волосы"[21]. Очевидно и Павел, оглядывая пройденный путь, вспоминая о происках врагов, тюрьме, приступах болезни, словом, о всех испытаниях, имевших счастливый исход, захотел выразить благодарность Богу так, как это было принято у его предков. Хотя он отрицал спасающую силу Закона, но ему казалось, что в данном случае традиционные знаки набожности уместны и вполне допустимы. В Иерусалим он отправился наверняка не с пустыми руками, а вез вспомоществования для бедных. Кроме того, принесение жертвы в дни праздника должно было показать церкви-матери, что он не презирает отеческих обычаев.
Прежде чем плыть в Иудею, апостол, однако, захотел хоть ненадолго побывать в городе своей мечты, Эфесе.
x x x
Целую неделю плыл парусник, лавируя среди островов Архипелага, пока не приблизился к берегам Малой Азии. Из гавани Павел и его спутники, идя пешком вверх по течению реки, добрались до Эфеса.
После прохладного морского ветра жара и духота города казались особенно гнетущими. Повсюду стояли тучи пыли, поднимаемые вереницами повозок, которые тянулись от ворот и к воротам. Эфес поражал всех, кто впервые оказывался на его улицах среди леса колонн, пышных памятников и статуй. Утонченность Афин, коммерческий дух Коринфа, размах многоязыкой Азии - все соединялось здесь подле гигантского святилища Артемиды, одного из семи чудес света. Толпы паломников, купцов, погонщиков мулов, моряков теснились вокруг лавок. Праздник в честь Артемиды уже миновал, и город жил кипучей деловой жизнью.
Еврейский квартал Эфеса находился под непосредственным покровительством Рима; он был обширным и процветающим. Вопреки ожиданиям, миссионеров здесь встретили очень радушно; Павел уже отвык от столь почтительного отношения со стороны соплеменников. Его беседа в синагоге произвела хорошее впечатление (наветы врагов сюда еще не достигли). Павла даже просили остаться в Эфесе подольше. Но он объяснил, что связан обетом посетить Иерусалим на праздник Пятидесятницы и принести там жертву; только после этого он снова может сюда приехать.
Оставив вместо себя Акилу с женой, чтобы те исподволь готовили почву для проповеди, Павел на лодке вернулся в гавань и отплыл оттуда в Иудею.
x x x
Лука говорит о дальнейшем его путешествии очень кратко. По словам евангелиста, Павел, "высадившись в Кесарии, поднялся в Иерусалим и, приветствовав братьев, спустился в Антиохию"[22]. Такое нежелание вдаваться в подробности кажется странным: ведь встреча с Иаковом и иерусалимскими христианами была важным событием в жизни Тарсянина. Видимо, Лука, избегавший останавливаться на конфликтах, умолчал о прохладном приеме, который его учитель нашел в церкви Иакова. Это объяснение - не просто догадка; как справедливо отметил Луи Дюшен, в Иерусалиме "смелые новшества Павла были скорее терпимы, чем признаны". Сам Брат Господень не мог отказаться от общения с Павлом, хотя тот уже прослыл хулителем Закона. Многие же другие радовались результатам "языческой" миссии; но нашлись, наверно, и такие, особенно среди эбионитов, что усмотрели в его приезде открытый вызов древнему благочестию. Не пора ли поставить на место этого вольнодумца, а не мирно беседовать с ним, как делает Иаков? По какому праву он, не знавший Иисуса, осмеливается идти против вековых устоев? Почему он не стал смиренным учеником истинных апостолов, да еще внушает иноплеменникам безумную мысль, будто Тора Господня больше не нужна?.. Тарсянин утверждает, что Сам Иисус являлся ему, но разве этого достаточно? Может ли он равняться с теми, кто жил рядом с Мессией? Скорее всего этот лжефарисей и лжеапостол замаскированный враг Церкви. Настоящие апостолы - добрые евреи, ревнители Закона, а про Савла говорят, что он - друг римлян, прозелит или того хуже самарянин, проникший в Церковь с целью подорвать ее изнутри[23].
Перешептываниями за спиной Павла христиане-законники не ограничились, а задумали принять против него серьезные контрмеры. Едва только Павел, удрученный и опечаленный, отбыл в Антиохию, они начали действовать. Иаков, памятуя о "соборе", вряд ли одобрял фанатиков, но старец был уже не в состоянии удержать их. Они поспешно отправились по городам, где проповедовал Павел, начиная с Галатии, и всюду убеждали новокрещенных эллинов, что Тарсянин обманул их, что для спасения недостаточно только креститься, а надо принять и Закон Моисеев.
Благовестник свободы
Ничего не подозревавший апостол уже почти год жил в Сирии, окруженный друзьями, когда, точно гром среди ясного неба, на него обрушилось известие из Галатии: верные ему люди сообщали, что все его дело - на грани развала. Простодушные галаты поддались увещаниям противников Павла, отреклись от своего учителя и поспешили принять обрезание.
Новость эта больно ранила Тарсянина. Что было делать? Отменить обещанную поездку в Эфес и вместо этого торопиться в Галатию? Но прежде следует написать послание своим первенцам, которые, увы, оказались такими нестойкими. Потрясенный горем, обидой, гневом, он садится диктовать. Послание он начинает торжественными словами, в которых четко и недвусмысленно объявляет о своих правах.
Павел, апостол - не от людей и не через человека,
а через Иисуса Христа и Бога Отца,
воскресившего Его из мертвых,
и все братья, находящиеся со мной,
церквам Галатийским: благодать вам и мир...
Дивлюсь, что вы так скоро отпадаете в иное Евангелие
от Призвавшего вас благодатью Христовой.
(Впрочем, иного Евангелия нет,
а есть лишь некоторые, смущающие вас
и желающие исказить Евангелие Христово)[24].
По началу может даже показаться, что задето самолюбие проповедника. Но дело совсем не в этом. Он вынужден был отстаивать свой авторитет не ради себя, а ради открытой ему Истины. Несмотря на охватившие его чувства, он не отрицает, что его соперники проповедуют Благую Весть; апостол лишь указывает, что в их устах она получает превратный смысл. Наиболее резкий отпор дает Павел методам "лжебратий", которые в его отсутствие говорят о нем неправду, желая очернить его. Ведь он трудился не для себя, а для Бога. Его послали не люди, а Сам Христос, служителем Которого он избран от утробы матери. Учение, которое возвещал Павел галатам, - не человеческая доктрина. Апостол напоминает, как прежде, будучи ревнителем Закона, он противился Церкви и как Бог открыл ему Своего Сына. Поэтому ему не было нужды учиться у других. Его научил Воскресший, кода он жил в Дамаске и Набатее. Правда, в Иерусалиме он познакомился с Петром, Иоанном и Иаковом, но несет людям не их слова, а благовестие Христа Спасителя. Галатов пытаются уверить, что Тарсянин не имел одобрения "столпов", но это - ложь. Хотя для него "совсем неважно, за кого их почитают", но они сами согласились "подать ему и Варнаве руку общения", чтобы им идти с проповедью к язычникам, причем ничем их не связывая. Разве может Павел отвергать Закон Божий? Никогда бы он не дерзнул. Просто время Закона пришло к своему завершению. Он говорит это, будучи евреем, сыном народа, которому дан Закон.
