Палийский Канон - Мадджхима Никая
Когда ученик благородных достигает чистейшей непоколебимости и осознанности, он видит за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой: «Эти существа, что имели дурное поведение телом, речью и умом, оскорблявшие благородных, придерживавшиеся неправильных воззрений и действовавших под влиянием неправильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются в мире лишений, в плохих местах, в низших мирах, в аду. Но эти существа, что имели хорошее поведение телом, речью и умом, не оскорблявшие благородных, придерживавшиеся правильных воззрений и действовавших под влиянием правильных воззрений, с распадом тела, после смерти, рождаются приятных местах, в небесных мирах». Так, посредством божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, он видит смерть и перерождение существ, он различает низших и великих, красивых и уродливых, счастливых и несчастных, в соответствии с их каммой. Это его второе пробивание, подобное тому, как цыплёнок пробивает скорлупу яйца.
Когда ученик благородных достигает чистейшей непоколебимости и осознанности, то он входит и пребывает в состоянии освобождённого ума, свободный от загрязнений, и освобождённый мудростью, зная и проявляя эти состояния самостоятельно, прямо здесь и сейчас[56]. Это его третье пробивание, подобное тому, как цыплёнок пробивает скорлупу яйца.
Когда ученик благородных совершенен в нравственном поведении — то это суть его [правильное] поведение. Когда он охраняет двери чувств… знает умеренность в еде… поддерживает бодрствование… наделён семью качествами и достигает легко — без проблем и сложностей — четырёх джхан, что являются возвышенной осознанностью и приятным пребыванием здесь-и-сейчас — то это суть его [правильное] поведение.
Когда ученик благородных вспоминает многочисленные прошлые жизни… во всех подробностях и деталях — то это суть его чистое знание. Когда он видит — за счёт божественного глаза, очищенного и превосходящего человеческий, смерть и перерождение существ… Когда он входит и пребывает в состоянии освобождённого ума, свободный от загрязнений, и освобождённый мудростью, зная и проявляя эти состояния самостоятельно, прямо здесь и сейчас — то это суть его чистое знание.
Таков, Маханама, ученик благородных, который совершенен в чистом знании, совершенен в нравственном поведении, совершенен в чистом знании и нравственном поведении. И Брахма Сананкумара сказал так:
«Благородный воин — лучший среди людей,
Если смотреть на людей как на племя,
Но тот, кто совершенен в чистом знании и нравственном поведении —
Лучший среди существ — и богов, и людей».
Эту строфу хорошо спел Брахма Сананкумара, а не плохо; хорошо произнёс, а не плохо; это связано с целью, а не несвязанно. Благословенный одобрил эти слова.
Тогда Благословенный поднялся и сказал Дост. Ананде: «Хорошо, хорошо, Ананда. То, что ты рассказал Сакьям из Капилаваттху о том, кто следует практике ученика — хорошо».
Так сказал Дост. Ананда, и Учитель это одобрил. Довольные сказанным, Сакьи из Капилаваттху восхитились словами Дост. Ананды.
МН 58
Абхая сутта: К принцу Абхае
Редакция перевода: 13.03.2010
Перевод с английского: SV
источник: www.accesstoinsight.org
Я слышал, что однажды Благословенный пребывал рядом с Раджагахой в Бамбуковой Роще, в Беличьем Убежище. И в то время принц Абхая отправился к Нигантха Натапутте и, по прибытии, поклонившись ему, сел рядом. Тогда Нигантха Натапутта обратился к принцу: «Ну же, принц. Объяви ошибочными слова отшельника Готамы, и о тебе распространится по миру эта чудная весть: «Принц Абхая объявил ошибочными слова отшельника Готамы — такого великого и такого могущественного!».
«Но как же, почтенный, я объявлю ошибочными слова отшельника Готамы — такого великого и такого могущественного?»
«Ну же, принц. Отправляйся к отшельнику Готаме и по прибытии скажи следующее: «Господин, говорит ли Татхагата другим неприятные и противные слова?» Если отшельник Готама ответит на это: «Татхагата говорит другим неприятные и противные слова», то тогда ты скажешь: «Так в чём же разница между тобой, почтенный, и обычными заурядными людьми? Даже обычные заурядные люди говорят другим неприятные и противные слова». Но если отшельник Готама ответит так: «Татхагата не говорит другим противных и неприятных слов», то тогда ты скажешь: «А как же, почтенный, твои слова о Девадатте: «Девадатта обречён на удел лишений, Девадатта обречён на ад, Девадатта будет кальпу вариться [в аду], Девадатта безнадёжен»? Девадатта был расстроен и рассержен этими твоими словами». Когда ты задашь отшельнику Готаме этот двойной вопрос-рогатину, он не сможет ни проглотить это, ни выплюнуть. Это как если бы шипастый орех застрял бы у человека в горле: он не смог бы ни проглотить его, ни выплюнуть. Точно также, когда ты задашь отшельнику Готаме этот двойной вопрос-рогатину, он не сможет ни проглотить это, ни выплюнуть».
Ответив, «Как скажешь, Почтенный», принц Абхая поднялся со своего сиденья, поклонился Нигантха Натапутте, обошёл его с правой стороны, и отправился к Благословенному. По прибытии, он поклонился Благословенному и сел рядом. Затем, сидя там, он взглянул на солнце и подумал: «Сегодня не подходящий день для того, чтобы опровергать слова Благословенного. Завтра у себя дома я опровергну его слова». А потому он обратился к Благословенному: «Может ли Благословенный, вместе с тремя другими монахами, принять моё приглашение на завтрашний обед?»
Благословенный молча согласился.
Тогда принц Абхая, осознав, что Благословенный принял приглашение, поднялся со своего сиденья, поклонился ему, и, обойдя его справа, ушёл.
После того как минула ночь, ранним утром Благословенный накинул свою робу, и, взяв чашу и верхнее одеяние, отправился в дом принца Абхаи. По прибытии он сел на подготовленное [для него] сиденье. Принц Абхая собственноручно обслужил Благословенного превосходной разнообразной едой. Затем, когда Благословенный поел и убрал руки от чаши, принц Абхая подготовил [себе] более низкое сиденье и сел рядом. Затем он обратился к Благословенному: «Господин, говорит ли Татхагата другим противные и неприятные слова?»
«Принц, на этот вопрос нельзя ответить категорично «да или нет».
«Тогда, Господин, Нигантхи потерпели поражение».
«Почему, принц, ты говоришь: «Тогда, Господин, Нигантхи потерпели поражение»?
«Только вчера, Господин, я ходил к Нигантха Натапутте и… он сказал мне… «Ну же, принц. Отправляйся к отшельнику Готаме и по прибытии скажи следующее: «Господин, говорит ли Татхагата другим неприятные и противные слова?»… как если бы шипастый орех застрял бы у человека в горле: он не смог бы ни проглотить его, ни выплюнуть. Точно также, когда ты задашь отшельнику Готаме этот двойной вопрос-рогатину, он не сможет ни проглотить это, ни выплюнуть».
В тот момент принц держал на руках малыша. И Благословенный сказал принцу: «Как ты думаешь, принц — если бы этот малыш из-за твоей невнимательности или же невнимательности няньки взял бы в рот палку или камень, что бы ты сделал?»
«Я бы вытащил это из его рта, Господин. Если бы я не смог вытащить, тогда, удерживая его голову левой рукой и выцарапывая [это из его рта] пальцем своей правой руки, я бы вытащил это, даже если бы поранил его. И почему? Из-за желания малышу благополучия».
«Точно также, принц:
* Если Татхагата знает, что эти слова недействительны, не истинны, не полезны (или: не связаны с целью), неприятны и противны другим, то он не говорит их.
* Если Татхагата знает, что эти слова действительны, истинны, [но] не полезны, неприятны и противны другим, то он не говорит их.
* Если Татхагата знает, что эти слова действительны, истинны, полезны, [но] неприятны и противны другим, то он знает нужный момент для того, чтобы произнести их.
* Если Татхагата знает, что эти слова недействительны, не истинны, не полезны, но приятны и милы другим, то он не говорит их.
* Если Татхагата знает, что эти слова действительны, истинны, [но] не полезны, [хотя] приятны и милы другим, то он не говорит их.
* Если Татхагата знает, что эти слова действительны, истинны, полезны, приятны и милы другим, то он знает нужный момент для того, чтобы произнести их. И почему так? Потому что Татхагата наделён состраданием к живым существам».
«Господин, когда мудрейшие или жрецы, домохозяева или отшельники, придумав вопрос, приходят к Татхагате и спрашивают его, имеется ли у него такое заблаговременное разумение: «Если те придут ко мне и спросят об этом, то, в таком случае, я отвечу им так» — или же Татхагата говорит ответ сразу на месте?[57]».
