раздел сайта Православие.Ru - 1115 вопросов священнику
иеромонах Иов (Гумеров)
В Палестине погребали умерших в пещерах, которые были либо естественными углублениями в горе, либо вырубались в скале. Св. прав. Иосиф Аримафейский совершил погребение тела Господа нашего Иисуса Христа во гробе, который представлял собой помещение размером 3х4 м и 2 м в высоту. Вход был плотно закрыт тяжелым камнем. Святые евангелисты, описывая погребение, упоминают только Иосифа и Никодима, но совершенно ясно, что этих двух богатых и влиятельных лиц сопровождали слуги. Нужны были помощники, чтобы снять с креста тело Распятого Спасителя.
Надо было принести все, необходимое для совершения погребального обряда. Св. прав. Никодим принес состав из смирны и алоя, литр около ста (Ин.19:39). В Евангелии имеется в виду греческая мера веса литра, равная 0,34 кг. Следовательно, только благовонного состава было 34 кг.
Кто первый сказал: «Все свое ношу с собою»?
иеромонах Иов (Гумеров)
Это произнес Биант (VI в. до Р.Х.) — один из семи мудрецов Греции (список в разных источниках варьируется; всего упоминается 17 имен). Биант жил в небольшом ионийском городе Приена, расположенном в долине реки Меандр на западном побережье Малой Азии. Когда персидский царь Кир взял Приену, жители стали покидать город, неся с собой самое ценное из своего имущества. Лишь Биант ничего не нес. Когда сограждане спросили его, он сказал: «Все свое ношу с собою». Изречение это известно нам в латинском варианте благодаря Марку Туллию Цицерону (Парадоксы стоиков. 1, 1): «Omnia mea mecum porto».
Афоризм Бианта предельно лаконично выражает мысль: подлинной собственностью человека может быть только то, что человек имеет внутри себя. Эта идея становится одной из центральных в философии киников и стоиков. Сравнивая их с христианством, видишь, насколько правильная идея может искажаться и становиться бесплодной, если не основывается на твердом основании духовной Истины. У киников пренебрежение материальным миром становится самоцелью и приобретает порой карикатурные формы: «Увидев однажды, как мальчик пил воду из горсти, он выбросил из сумы свою чашку, промолвив: «Мальчик превзошел меня простотой жизни». Он выбросил и миску, когда увидел мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Кн. 6, 2). Характерно, что Платон назвал Диогена из Синопса «Сократом, сошедшим с ума».
Стоики создали идеал мудреца, равнодушного ко всему внешнему и гордого своего внутренней свободой. Однако у стоиков эта жизнь не имеет духовной перспективы. Смерть похищает и свободу, и все внутренние богатства человека. «Смотри на все человеческое как на мимолетное и кратковечное: то, что было вчера еще в зародыше, завтра уже мумия или прах. Итак, проведи оставшийся момент времени в согласии с природой, а затем расстанься с жизнью так же легко, как падает созревшая олива — славословя природу, ее породившую, и с благодарностью к произведшему ее древу» (Марк Аврелий. Наедине с собой. Кн. 4, 48).
В христианстве также делается противопоставление двух видов богатств: одно внутри человека, а другое — вне его. В отличие от языческой философии, новозаветное учение рассматривает это в духовной перспективе достижения Царства Небесного. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляет и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф. 6: 19–21). Истинное богатство может быть только во Христе. Святой апостол Павел говорит о неисследимом богатстве Христовом (Еф. 3: 8). Прежде всего Господь каждому дал бесценную душу, созданную по образу Божию. Ищущим Господа и живущим по заповедям Его, Он дает сокровища духовные: богатство благодати (Еф. 1: 7), разумение тайны Христовой (см.: Еф. 1: 9), богатство любви, наполняющие наши сердца (см.: Рим. 5: 5), радость, мир, благость (см.: Гал. 5: 22). Эти богатства, которые приобретает каждый, кто не только верит в Бога, но с полным доверием к Нему исполняет Его заповеди, не исчезают со смертью человека. Они — залог нескончаемой блаженной жизни в будущем веке. Такой человек, идущий на Суд к Богу, может сказать о себе: «Все свое ношу с собою».
«Истинная победа над сребролюбием и вообще вещелюбием в том состоит, чтобы не только не иметь, но и не желать никаких стяжаний. Это есть путь, ведущий нас к душевной чистоте» (преподобный Нил Сорский).
Почему в псалмах «горой Божией» зовется Сион, а не Мориа?
Иеромонах Иов (Гумеров)
В священных библейских книгах слово Сион (евр. Цион — «солнечный», «блестящий») употребляется в двух значениях: географическом и символическом. Первоначально так называлась гора в юго-западной части Иерусалима, на которой стояла крепость иеуссеев. Ею овладел полководец царя Давида Иоав. Сюда удалился царь Давид, покинув Хеврон. Эта гора стала главным оплотом новой столицы. Здесь был построен царский дворец. Месту этому было усвоено название город Давидов (2 Цар. 5: 7, 9; 3 Цар. 8: 1; 1 Пар. 11: 5). Здесь и был похоронен великий пророк и царь (3 Цар. 2: 10).
Со временем слово Сион стало употребляться в символическом значении как место пребывания Бога: ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенное от горы Сиона (4 Цар. 19: 31). Когда при царе Соломоне был построен и освящен Храм, тогда слово Сион стало метафорически применяться к храмовой горе Мориа. Это очевидно из первой книги Маккавеев: Иуда же и братья его сказали: вот, враги наши сокрушены, взойдем очистить и обновить святилище. И собралось все ополчение, и взошли на гору Сион. И увидели, что святилище опустошено, жертвенник осквернен, ворота сожжены, и в притворах, как в лесу или на какой-либо горе, поросли растения, и хранилища разрушены (1 Макк. 4: 36–38). Однако и другие библейские места дают основание для такого понимания: И придут они, и будут торжествовать на высотах Сиона; и стекутся к благостыне Господа, к пшенице и вину и елею, к агнцам и волам; и душа их будет как напоенный водою сад, и они не будут уже более томиться (Иер. 31: 12); Пути Сиона сетуют, потому что нет идущих на праздник; все ворота его опустели; священники его вздыхают, девицы его печальны, горько и ему самому (Плач. 1: 4). По мере возвышения Иерусалима как святого града название Сион все чаще применяется к самому городу: Взгляни на Сион, город праздничных собраний наших; глаза твои увидят Иерусалим, жилище мирное, непоколебимую скинию; столпы ее никогда не исторгнутся, и ни одна вервь ее не порвется (Ис.33:20). Выражение дщерь Сиона является персонифицированным названием Иерусалима: Ликуй и веселись, дщерь Сиона! Ибо вот, Я приду и поселюсь посреди тебя, говорит Господь (Зах. 2: 10).
С именем Сион связаны также великие пророчества о грядущем Царствии Божием. Но вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов (Евр. 12: 22). В этом же значении слово Сион употребляется в Откровении св. Иоанна Богослова: И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах (Откр. 14: 1).
Кто такой Иоктан?
иеромонах Иов (Гумеров)
Об Иоктане (от араб. «бодрствовать») говорится в книге Бытия: У Евера родились два сына; имя одному: Фалек, потому что во дни его земля разделена; имя брата его: Иоктан (Быт. 10: 25; см. 1 Пар. 1: 19–23). Далее перечисляются его 13 сыновей. Иоктан был родоначальник нескольких арабских племен. Его потомки расселились на юге Аравии. Некоторые специалисты отождествляют Иоктана с Кахтаном, который в определенной традиции считается предком-эпонимом всех южных арабов в отличии от северных арабов — потомков Аднана.
Откуда пошло выражение «Благими намерениями вымощена дорога в ад»?
Иеромонах Иов (Гумеров)
Выражение это сейчас является поговоркой. Наиболее близким источником ее является вышедшая в 1791 году двухтомная мемуарно-биографическая книга Джеймса Босвелла (Boswell; 1740–1795) «Жизнь Сэмюэла Джонсона» («Life of Samuel Johnson»). Автор утверждает, что С. Джонсон (Johnson; 1709–1784) в 1775 году сказал: «Hell is paved with good intentions» — «Ад вымощен добрыми намерениями». Разница только в том, что поговорка говорит о дороге в ад, а С. Джонсон о самом аде. По-видимому, автор афоризма — английский критик, лексикограф, эссеист и поэт — опирался на изречение, сделанное ранее англиканским священником и поэтом-метафизиком Джорджем Гербертом (Herbert; 1593–1633) в книге «Jacula prudentium» (лат.: «Остроты мудрецов»): «Hell is full of good meanings and wishings» — «Ад полон добрыми намерениями и желаниями».
