Джед МакКенна - Духовное просветление: прескверная штука
– Джед?
– Да, Мэри.
– Что это значит в дзен буддизме, когда говорят, что чтобы достичь просветления, нужно пройти через несуществующие врата?
– Врата символизируют барьер, стоящий между непробуждённым и просветлённым умом. С перспективы человека, желающего стать просветлённым, эти врата кажутся огромными и непроходимыми. Это то, что ты видишь как разницу между мной и тобой. Я больше склонен думать об этом как о ряде дверей, каждая из которых должна быть открыта и пройдена, чтобы продолжить дальнейшее движение, пока, наконец, не будет открыта последняя дверь, и ты оглядываешься на своё великое путешествие только затем, чтобы обнаружить, что ты ни на дюйм не сдвинулся с места, и что не было никаких врат. Ни дверей, ни замкόв, не больше, чем линия на песке.
– Да, я понимаю. А как я могу это использовать?
Хороший вопрос. Я задумался на мгновенье, вспоминая свои мысли об этом до просветления.
– Не думаю, что ты можешь использовать это сейчас. Это то, что ты увидишь, когда пройдёшь.
– Понимаю. А когда говорят о пальце, указывающем на луну?
– Когда говорят о пальце, указывающем на луну, это значит, что нужно смотреть туда, куда указывает палец, а не на сам палец. Не путать палец с луной.
– Понимаю. А как это можно использовать?
– Ну, например, если ты начнёшь уделять мне слишком много внимания, я могу использовать этот образ, чтобы наставить тебя обратно на правильный путь, обратить твоё внимание снова туда, куда нужно, на луну, а не на палец. Понимаешь?
– Да, спасибо.
– Недавно читала дзен, Мэри?
– Да, вы так много о нём говорите.
– Используй эту возможность, чтобы заточить свой меч проницательности. Большинство из того, что ты можешь прочесть о дзен, это скорее палец, указывающий на палец, указывающий на луну. Помни это и дай мне знать, если возникнут вопросы.
Задавали и другие вопросы: кундалини, диета, психоделические наркотики, тот фильм, эта книга, тот гуру, эта поэма, тот путь, эта фантазия. Я был в очень расслабленном состоянии, но возник вопрос о блаженстве, и кровь во мне снова заиграла.
– Я знаю, что просветление это состояние экстаза и блаженства… – начал новичок по имени Джеффри.
– Что-что? – перебил я.
– То есть, – он продолжал, – я знаю, что это подразумевает, знаете, переживание…
– Блаженства? – спросил я. – Экстаза?
– Да, и я хотел спросить…
– Стоп.
Уж не знаю, смеяться или плакать.
– Кто ещё так думает? Поднимите руки, пожалуйста. Кто ещё приравнивает просветление к блаженству, экстазу или чему-то ещё?
Поднялось несколько рук. Мэри, спрашивавшая о дзен, не подняла руки. Та девушка, которая, я знаю, сделала Первый Шаг, тоже не подняла руки, но подняли руки около половины из них.
– К чёрту блаженство, – произнёс я. – Блаженство для детей. Блаженство для туристов, для невежд. Вы что, правда думаете, что духовное просветление это бесконечный оргазм?
Это вызвало приглушённые хихиканья.
– Вечный кайф? Рай на земле? Без забот и проблем? Всё время сидеть с блаженной улыбкой? Не кажется ли это вам немного, не знаю, притянутым за уши? Будто всё, чем мы здесь занимаемся, это пытаемся поймать великого нарушителя спокойствия?
Я сделал паузу, чтобы дать подумать над этим.
– Просветление это не высшее переживание. Это не изменённое состояние сознания. Это не сказка со счастливым концом. Духовное просветление означает пробуждение – именно так просто и так трудно. Блаженство это райский миф, переделанный для страдающей меланхолией толпы – рай на земле, рай здесь и сейчас. Это слишком глупо, чтобы об этом говорить.
– Но более важный вопрос сейчас, как эта нелепая идея вообще пришла вам в голову. Нужно как можно более трезво посмотреть на это. Если такая странная идея так крепко засела в вашем мозгу, тогда что же ещё там? Если ваши убеждения не являются вашими собственными, тогда чьи они? Кто вы? Вы должны пересмотреть все свои предположения, лишь малую часть которых можно легко увидеть. Не подвергнутые сомнению убеждения определяют вас и обуславливают направление вашей жизни. Возможно, вся причина вашего духовного поиска состоит именно в непроверенном убеждении, что этот путь ведёт к экстазу. Возможно, в действительности вы совсем не хотите идти туда, куда он на самом деле ведёт. Возможно вы здесь лишь из-за какой-то сказки. Могу предположить, что это верно более чем для девяноста пяти процентов западных духовных искателей.
Я огляделся, и увидел, что все смотрели на меня широко открытыми глазами. У меня что, ширинка расстегнута?
– Думайте сами. Вот золотое правило. Думайте сами. Пусть это станет вашей мантрой. Сделайте наколку на внутренней поверхности своих век.
Я театрально поклонился.
– Спасибо, леди и джентльмены. Вы были очень внимательны. Будьте осторожны за рулём. Спокойной ночи.
Они зааплодировали на реплику и начали разговаривать между собой, всё ещё немного возбуждённо. Я плюхнулся в кресло и стал наблюдать тлеющие угли. Дождь всё ещё моросил, и встречаясь с горячими углями, издавал едва слышное шипение. Я смутно ощутил сзади чьё-то присутствие, и понял, что это Сара.
– Если ты слишком устала говорить сейчас, можно встретиться завтра, – сказал я.
– Я не устала, – ответила она, подходя и садясь на сырую траву рядом с моим креслом. Она подняла колени и обхватила их руками. Несколько минут мы смотрели на костёр в тишине.
– Боюсь, я нахожусь не там, – начала она. – Мне кажется, что я не вполне подхожу для того, чтобы учиться у вас.
– Это, конечно, возможно, – сказал я, размышляя, действительно ли это так. Но нет, я так не думаю. Порой всё это может показаться ужасно односторонним, но вообще-то поиск истины сам по себе является жизненным выбором, который может вершиться многочисленными способами, не направленными на действительное достижение окончательной цели. Это пошаговый путь, и каждый шаг, в самом реальном смысле, является сам по себе отдельным путём.
– В каком-то смысле, то, чем мы здесь занимаемся, это интеллектуальный подход к духовному развитию. Ты думаешь, что для тебя был бы комфортнее сердечный подход?
Конечно, на самом деле я спрашиваю её, предпочтёт ли она в конечном итоге сказку реальности.
– Может быть, – сказала она нерешительно.
– Может быть, – эхом отозвался я. – Но, знаешь, земля не разобьётся от такого решения. Здесь нет ничего такого, что ты должна обязательно сделать. Мне кажется, что ты здесь, чтобы чему-то научиться. Может быть, не всему, может быть, лишь один-два маленьких урока. Вселенная порой забавными путями приводит нас именно туда, где мы можем найти следующий кусочек мозаики. Я говорил тебе о том, что здесь нет ни победителей, ни проигравших, верно?
– Да, я помню, – ответила она.
– И вот, нá тебе, ты паникуешь, думая, что ты не там, где должна быть. Я согласен, возможно, тебе придётся скоро уехать, но ничего плохого в этом нет. И сомневаюсь, что ты потеряла здесь время, или что тебе уже нечего здесь взять. Понимаешь, о чём я?
Она кивнула, говоря, что понимает, но будучи тем, кто провёл три четверти жизни, кивая, но не понимая, я склонен рассматривать кивание головой и тихое согласие с долей скептицизма.
– Сколько тебе лет, Сара? – спросил я.
– Двадцать, – ответила она.
– Хорошо, давай по-честному взглянем на вещи. Во-первых, тебе ещё не скоро придётся проходить через несуществующие врата. Это то, что лежит тяжёлым грузом на твоих плечах? Тебе кажется, что ты должна преуспеть в духовных делах?
– Не знаю. Может быть.
– Ты думаешь, что тебе здесь некомфортно, потому что тебе кажется, что ты не достаточно быстро прогрессируешь?
Я находился над и как бы позади неё, поэтому всё, что я мог заметить, был кивок, но можно сказать, что она восприняла это немного эмоционально. Я спросил, как долго она здесь с нами, и она сказала, что около недели. Я засмеялся.
– В какой-то момент на пути становится необходимо хорошенько надавить на себя, так надавить, что может быть даже сломать свой ум и попасть в психушку.
Она повернулась о посмотрела на меня с ужасом.
– Но сейчас я бы об этом не беспокоился, – успокоил я её. – Знаешь, чем я занимался, когда мне было двадцать, Сара?
– Вы, наверно, уже были просветлённым и учили людей, таких как я, – ответила она.
Теперь я действительно рассмеялся.
– Сара, когда мне было двадцать, я был полным олухом. Такая умная, красивая, духовно подкованная девушка, как ты, не посмотрела бы в мою сторону дважды. Ни глубины, ни целеустремлённости, ни духовных знаний. Просто бултыхался по жизни. Тот, кем я был в двадцать лет, никогда не попал бы в подобный дом, никогда бы не понял, чем мы тут занимаемся, даже в самом широком смысле. Ты намного более развита и пробуждена, чем был я тогда. Но это не значит, что к тридцати годам ты полностью пробудишься, хотя, кто знает? Никто ничего не знает.
