Вероника Андросова - Библия для всех. Курс 30 уроков. Том II. Новый Завет
Отречение апостола Петра
Иоанну и Петру удалось войти во двор дома, где жили первосвященники (вероятно, дома Анны и Каиафы имели общий двор) и где в этот момент допрашивали их Учителя. В ожидании, что же будет со Христом, Петр стоял у разведенного во дворе огня и грелся. Его заметила одна служанка, привратница, – она громко сказала, что видела его с Иисусом Назарянином. Петр уверил ее, что не знает этого человека. По прошествии времени та же служанка, а с ней и другая подошли и опять высказали убеждение, что Петр точно был с обвиняемым. Петр и на этот раз стал отрицать, что знаком с Ним. В третий раз, когда уже приближался рассвет, на Петра обратили внимание некоторые люди, среди которых был родственник раба, которому Петр отсек ухо. Галилейский говор выдавал его происхождение, и один слуга спросил: «Не тебя ли я видел с Ним в саду?» Петр начал «клясться и божиться» перед ними, что не понимает, о чем они говорят. И тотчас вслед за этими словами он услышал, как запел петух.
Все евангелисты, каждый со своими особенностями, описывают троекратное отречение Петра (Мф 26:69–75; Мк 14:66–72; Лк 22:55–62; Ин 18:16–18,25–27)[257]. Евангелист Лука добавляет, что Иисус, когда стражники вели Его мимо, взглянул на Петра (Лк 22:60) – и словно пораженный молнией, тот сразу же вспомнил, как Христос на пасхальной трапезе предсказывал его скорое отречение (Мф 26:31–34; Мк 14:27–31; Лк 22:31–34; Ин 13:38).
Раньше Петр был убежден, что сможет все перенести ради Учителя и будет верным Ему всегда, пойдет с Ним даже в тюрьму и на смерть. Но когда Иисуса внезапно арестовали как преступника, Петр крайне растерялся. Хотя вопросы присутствующих еще не означали прямой угрозы для его жизни, Петра охватил иррациональный страх; он спешно принялся отрицать знакомство с Иисусом, до конца не осознавая значения своих слов. Но после взгляда Иисуса Петр понял, что он трижды отрекся от любимого Учителя. В эту ночь самый ревностный ученик Христа ясно увидел всю свою человеческую немощь. В искренней глубокой скорби Петр ушел, проливая жгучие слезы раскаяния.
Конец Иуды
Получивший свою плату Иуда услышал, что Синедрион вынес Иисусу смертный приговор. Вероятно, до этого момента он не предполагал, что его услуга иудейским священникам приведет к такому исходу. Некоторые христианские авторы высказывают мнение, что Иуда рассчитывал на то, что Иисус чудесным образом спасется от врагов и заставит первосвященников поверить в Него как Мессию[258]. Но произошло совсем другое – сбывалось предсказание Иисуса об осуждении Его на смерть. Иуда понял, что сам содействовал смертному приговору своему прежнему Учителю, Который не сделал ему ничего плохого, и осознал весь ужас своего поступка. В нем проснулось запоздалое раскаяние; он пришел к иудейским священникам со словами «Согрешил я, предав кровь неповинную» (Мф 27:4). Но иудейским начальникам теперь не было никакого дела до Иуды с его чувствами – он уже исполнил взятую на себя роль и больше их не интересовал. В глубокой горечи Иуда бросил перед ними свои 30 сребреников; его охватило крайнее отчаяние, и, выйдя, он повесился (Мф 27:5).
В отличие от Петра, который и после отречения продолжал горячо любить Учителя, Иуда, находившийся под воздействием сатаны, разорвал внутреннюю связь со Христом. Иуда, раздавленный сознанием своего греха, не сделал попытку увидеть Иисуса и покаяться перед Ним. Иуда опять действовал по собственному разумению и не вспомнил слова Учителя о прощении, даруемом Богом грешникам[259]. Господь мог бы простить Иуду, но тот поддался внушению диавола-человекоубийцы и счел свое положение безнадежным. Таким образом, замкнувшись в своем отчаянии, Иуда сам обрек себя на гибель.
Первосвященники не решились положить 30 сребреников в храмовую казну – это была «цена крови», плата за предательство – и приобрели на них поле с глинистой землей («землю горшечника»), для погребения странников. Так исполнилось таинственные пророческие слова Захарии: пророка, слугу Божьего, а в его лице и Самого Бога, оценили в 30 серебряных монет – цену раба. «И сказал мне Господь: …высокая цена, в какую они оценили Меня! И взял Я тридцать сребреников и бросил их в дом Господень для горшечника» (Зах 11:11–13; Мф 27:10).
Второе заседание Синедриона
Рано утром состоялось второе заседание Синедриона (Лк 22:66–23:1). Иисусу еще раз задали вопрос: «Ты ли Христос?» Он ответил, что не имеет никакого смысла что-либо сейчас говорить, – ничего не изменится, ведь они все уже решили заранее. И затем Он опять предсказал грядущее явление Сына Человеческого во славе (Лк 22:69). Итак, формальное требование было выполнено – Иисусу вынесли приговор по итогам двух заседаний (ср. Мф 27:1). Но чтобы привести смертный приговор в исполнение, необходимо было утвердить его у римского наместника. Поэтому Синедрион почти в полном составе (Лк 23:1) препроводил Иисуса к римскому прокуратору Понтию Пилату.
Суд Пилата: попытки освободить Иисуса и вынесение смертного приговора
Суд Пилата[260] описан во всех Евангелиях, с наибольшей обстоятельностью – в Евангелии от Иоанна (Ин 18: 28–19:16). Зная, что Пилат неохотно брал на себя роль судьи в иудейских религиозных спорах (ср. Ин 18:31), первосвященники представили дело так, как будто речь идет о политическом преступлении. Они сформулировали обвинение следующим образом: «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царем» (Лк 23:2). Очевидно, что все это было ложью. Когда Пилат спросил Обвиняемого, действительно ли Он признает Себя царем, Иисус ответил: «Царство Мое не от мира сего…[261] Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего» (Ин 18:36–37). Из этого ответа Пилат понял, что перед ним – не воинственный мятежник, а просто религиозный проповедник.
Быстро разобравшись в ситуации, Пилат произнес слова, ставшие впоследствии знаменитыми: «Что есть истина?» Как образованный римлянин, человек своего времени, он не верил, что может существовать единая для всех, объективная истина – ведь у каждого имеется «своя правда» и свои представления. Задав этот риторический вопрос и не захотев ничего больше слушать, Пилат тотчас вышел и высказал иудеям свое мнение: такой безобидный мечтатель не заслуживает смертной казни. Тогда первосвященники стали наперебой обвинять Иисуса во многих преступлениях, но Он не оправдывался и не защищался (Мф 27:14).
Пилат догадывался, что иудейские начальники хотели погубить Иисуса «из зависти» (Мк 15:10). Узнав, что родиной Иисуса является Галилея, Пилат отправил Его к правителю Галилеи Ироду Антипе[262], также находившемуся в тот момент в Иерусалиме (Лк 23:8–12); тем самым Пилат рассчитывал получить дополнительные сведения от компетентного человека.
Ирод был рад личной встрече с Иисусом: ему давно хотелось посмотреть на этого известного чудотворца. Ирод начал с любопытством расспрашивать Иисуса, ожидая стать свидетелем чего-то необыкновенного, но Тот хранил молчание. Разочаровавшись, Ирод отослал Иисуса обратно к Пилату, предварительно надев на Него «блестящую» (светлую) одежду[263].
Поняв, что Ирод не считает Иисуса опасным, Пилат объявил собравшейся толпе, что желает отпустить Иисуса. Он вспомнил про обычай амнистировать одного из преступников накануне праздника Пасхи, и решил воспользоваться этим правом. Но толпа, разгоряченная призывами первосвященников и старейшин, стала громко протестовать, требуя отправить Иисуса на смерть, а отпустить другого – Варавву (по-арамейски «варавва» означает «сын отца»; согласно древним свидетельствам, его имя также было Иисус). Варавва являлся одним из националистов, поднявших в городе мятеж и совершивших убийство[264].
Уступив всеобщему напору и освободив Варавву, Пилат решил попробовать другое «средство»: он велел подвергнуть Иисуса бичеванию (Ин 19:1). Это было 39 ударов плетьми с острыми металлическими палочками на концах; бичевание являлось отдельным суровым наказанием, после которого все тело покрывали кровоточащие раны. Вероятно, таким способом Пилат рассчитывал утолить кровожадность бушевавшей толпы и сохранить Обвиняемому жизнь.
После бичевания Иисус претерпел много насмешек и издевательств от грубых римских солдат. Им казалось очень забавным потешаться над претендентом в «цари». Они одели на Христа красную, пурпурную одежду[265] и сделали Ему «корону», сплетя венок из терновника. Так они приветствовали «царя», а потом били Его по голове и по лицу. Христос все переносил в молчании, – подобно тому, как говорил пророк Исайя: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» (Ис 50:5–7).
