Епископ Никодим Милош - Правила Святой Православной Церкви с толкованиями
(I Всел. 3; трул. 5, 12, 13; VII Всел. 18; карф. 3, 38, 70).
См. толкование 3 правила I Всел. собора, где о настоящем правиле или послании к Григорию была речь.
Каноническое послание к хорепископам.
Правило 89.
Весьма болезную, яко правила отеческия оставлены, и всякая строгость изгнана из церквей. И боюся, чтобы дела церковныя не пришли в совершенное замешательство, когда сие равнодушие мало помалу далее идти будет своим путем. По обычаю, издревле водворившемуся в церквах Божиих, служители церкви приемлемы были по испытании со всякою строгостью, и все поведение их прилежно изследываемо было: не злоречивы ли они, не пьяницы ли, не склонны ли к ссорам, наставляют ли юность свою, да возмогут совершати святыню, без коих никто не узрит Господа (Евр. 12:14)? И сие испытывали пресвитеры и диаконы с ними живущие, доносили о том хорепископам, а сии приняв отзыв от свидетельствующих по истине и представив епископу, таким образом причисляли служителя к священному чину. А ныне вы, во первых нас отвергши, и не восхотев даже извещати нас, всю власть заключили в самих себе. Потом, вознерадев о сем деле, пресвитерам и диаконам позволили, кого восхотят, без испытания жизни их, но по пристрастию происходящему или от родства, или от иного некоего содружества, недостойных вводити в церковь. От сего много служителей церкви числится в каждом селе, но нет никого достойнаго служения олтарю: как вы сами свидетельствуете, не находя людей при избраниях. Поелику дело сие пришло наконец в состояние неисцелимое, особенно ныне, когда весьма многие из страха быти взятыми в воины, определяются в служение церкви: то я по необходимости обратился к возобновлению отеческих правил: и пишу к вам, чтобы вы прислали мне список церковных служителей каждаго села, с показанием, кем кто определен, и каково житие его. Имейте же и вы у себя таковый же список, дабы можно было с находящимися у меня записями сличати ваши, и дабы никому не было возможно вписывати самого себя, когда восхощет. Таким образом, аще которые приняты пресвитерами, после первого лета индиктиона, да извергнутся в число мирян. Да произведется же вами вновь испытание их, и аще суть достойны, да приимутся по вашему решению: очистите церковь, удаляя от ее служения недостойных. И впредь достойных испытуйте и принимайте, но не числите в клире, прежде нежели представите мне. Иначе же ведайте, яко принятый в церковнослужение без моего разрешения, будет мирянином.
(I Всел. 8; VII Всел. 14; неокес. 14; антиох. 8, 10; лаод. 57; Феофила Александрийского 7).
Настоящее правило составлено из послания Василия Великого, посланного им в первый год по вступлении на кесарийскую кафедру к своим хорепископам, следовательно в 370 г. О хорепископах и их значении в церкви мы говорили в толковании 13 правила анкирского собора; в толковании же некоторых других правил (см. параллельные правила) мы видели, как хорепископы пытались присвоить себе некоторые, не принадлежащие им по правилам, права городских епископов. В начале настоящего правила святой Василий вспоминает правила отцев (οί τών πατέρων κανόνες) об этом и сожалеет, что хорепископы забыли о них. Упомянув о беспорядках, которые вследствие этого происходят, и заметив, что все это происходит главным образом от того, что в клир принимаются лица без разбора, святой Василий далее предписывает подчиненным ему хорепископам испытывать впредь строго всех желающих поступить в клир, и когда кого-либо найдут достойным, пусть сделают о таковом представление, а он решит, надлежит ли принять данное лицо в клир или нет.
Послание к подчиненным ему епископам.
Правило 90.
Нелепость дела, о коем пишу, сделавшись вообще предметом подозрений и молвы, исполнила печалью мою душу: впрочем оно мне представилось невероятным. И так сие писание об оном, повинный да приимет, яко врачевство, неповинный яко предостережение, а равнодушный к добру и злу, что в вас обрести я не желал бы, яко свидетельство против него. Что же есть, о чем глаголю? Сказуют некие, яко некоторые из вас от рукополагаемых ими берут деньги, и прикрывают то именем благочестия, что еще хуже. Ибо аще кто делает зло, под прикрытием добра, таковый достоин сугубого наказания: и за то, яко творит недоброе, и за то, яко употребляет доброе, да тако речем, споспешником себе к совершению греха. Аще тако есть сие: да не будет отныне, но да исправится. Ибо внемлющему сребро необходимо должно рещи то, что речено апостолами хотевшему дати оное, да купити преподаяние Cвятаго Духа: сребро твое с тобою да будет в погибель (Деян. 8:20). Ибо менее грешит хотящий, по неразумию, купити дар Божий, нежели продающий его, потому что сие есть продажа: и аще полученное туне продаешь, как бы проданный сатане, то отъимется у тебя дарование. Ибо ты корчемство вводишь в духовные дела и в церковь, в которой нам вверено тело и кровь Христова. Не подобает сим тако бывати. В чем же состоит ухищрение, сказую. Мнят, яко не согрешают, когда берут не при рукоположении, а после: взяти же, когда бы то ни было, есть взяти. И так молю, оставите сей доход, или паче сей вход в геенну, и не, делайте себя недостойными совершати священныя таинства, оскверняя руки свои таковым лихоиманием. Простите же мне, яко первее аки не верив, потом же, аки поверив, угрожаю. Аще кто после сего моего послания что либо таковое соделает: да отступит от здешних олтарей, и пусть ищет, где бы мог он покупати и продавати дар Божий. Ибо мы и церкви Божии таковаго обычая не имеем (1 Кор. 11:16). Единое же присовокупив престану. Сие бывает из сребролюбия: корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6:10), и нарицается идолослужением (Кол. 3:5). И так не предпочитайте идолов Христу за малое сребро, ниже паки Иуде подражайте, за лихоимание вторично предавая единожды Распятого за нас: ибо и села и руки вземлющих таковые плоды, нарекутся акелдама.
(Ап. 29; IV Всел. 2; трул. 22; VII Всел. 19; Геннадия послание; Тарасия послание).
И это правило составлено из послания Василия Великого, посланнаго в первый год его архиерейского служения подчиненным ему епископам (πρός τούς ύφ' εαυτόν επισκόπους). [116]
Во второй половине IV века симония, по-видимому, не только широко распространилась в церкви, но многие подыскивали еще и доводы для ее оправдания. Епископы, которым настоящее послание послано, оправдывались, что они не берут денег во время рукоположения, а после него (μετά τήν χειροτονίαν), и, следовательно, они не грешат. На это святой Василий отвечает, что брать когда бы то ни было все же означает брать, строго их осуждает за это и угрожает виновникам лишением права священнодействия, и пусть таковые ищут себе места, где бы могли дар Божий покупать и продавать за деньги. Симония имеет своим источником сребролюбие — корень всякого зла (1 Тим. 6:10) [204*], и сребролюбие есть идолопоклонство (Кол. 3:5) [205*], и потому, кто ради сребролюбия продает дар Божий, тот показывает, что охотнее покланяется идолам, чем Богу, и, следовательно, подобен Иуде, ибо как Иуда предал ради серебра Христа, так и симонит продает вторично Христа, распятого за нас. Полученное симонитом за рукоположение кого-либо должно быть названо акелдама (земля крови, χωρίον αίματος, Деян. 1:19) [206*], ибо как та земля, купленная на деньги, полученные Иудой за предательство Христа, названа было ценою крови, так должны быть названы и деньги, получаемые симонитами за продаваемые дары Божии, равно и места, к которым рукополагаются платящие деньги, должны быть названы ценою крови. Настоящее правило св. Василия приводит (см. ниже) в своем послании о симонии и Тарасий, патриарх константинопольский.
К блаженному Амфилохию из 27 главы книги святого Василия о Святом Духе.
Правило 91.
Из сохраненных в церкви догматов и проповеданий, некоторыя мы имеем от письменнаго наставления: а некоторые прияли от апостольского предания, по преемству в тайне, и те и другие имеют едину и ту же силу для благочестия. И сему не воспрекословит никто, хотя мало сведущий в установлениях церковных. Ибо аще предприимем отвергати неписанные обычаи, аки не великую имеющие силу: то неприметно повредим евангелию в главных предметах, или паче сократим проповедь в единое имя без самыя вещи. Например, прежде всего упомяну о первом и самом общем, чтобы уповающие на имя Господа нашего Иисуса Христа знаменались образом креста, кто учил сему писанием? К востоку обращаться в молитве, какое писание нас научило? Слова призывания при приложении хлеба евхаристии и чаши благословения, кто из святых оставил нам письменно? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о коих упомянул апостол или евангелие, но и прежде и после оных произносим и другия, как имеющие великую силу в таинстве, приняв их от неписаннаго учения. Благословляем такожде и воду крещения и елей помазания, еще же и самаго крещаемаго, по какому писанию? не по преданию ли, умалчиваемому и тайному? И что еще? самому показыванию елеем, какое писанное слово научило? Откуда и троекратное погружение человека? и прочее бывающее при крещении, отрицаться сатаны и аггелов его, из какого взято писания? Не из сего ли необнародываемаго и неизрекаемаго учения, которое отцы наши сохранили в недоступном любопытству и выведыванию молчании, быв здраво научены молчанием охраняти святыню таинства? Ибо какое было бы приличие, писанием оглашати учение о том, на что непосвященным в таинство и воззрение не позволительно? И далее. Сия есть вина предания без писаний, дабы к многократно изучаемому познанию догматов не утратили многие благоговения, по привычке. Ибо иное догмат, а иное проповедание. Догматы умалчиваются, проповедания же обнародываются. Род же умолчания есть и неясность, которую употребляет писание, неудобосозерцаемым творя разум догматов ради пользы читающих. Посему то все зрим к востоку во время молитв, но немногие знаем, яко чрез сие ищем древняго отечества рая, который насадил Бог в Едеме на востоке (Быт. 2:8). Такожде, стоя молитвы творим во едину от суббот, но причину сего не все знаем. Ибо не токмо, яко совоскресшие Христу и долженствующие искати горняго, стоянием во время молитв, в день воскресения, напоминаем себе о благодати нам дарованной, но и потому сие творим, яко день сей мнится быти неким образом чаемаго века. Почему, яко начало дней, и у Моисея наречен он не первым, но единым. И бысть, глаголет, вечер, и бысть утро, день един (Быт. 1:5): аки бы един и тот же день многократно круговращался. И так единый, который есть купно и осмый, означает оный существенно единый и истинный осмый день, о котором и псалмопевец упоминает в некоторых надписаниях псалмов, назнаменует собою по сем веке грядущее состояние, день непрестающий, невечерний, безпреемственный, нескончаемый оный и нестареющий век. И так основательно церковь научает питомцев своих бывающия в оный день молитвы в стоянии совершати: дабы, при частом напоминании о нескончаемой жизни, мы не оставляли в небрежении напутствия к оному прославлению. Но и вся пятидесятница есть напоминание воскресения, ожидаемаго в будущем веке. Ибо единый оный и первый день, будучи седмикратно уседмеричен, составляет седмь недель святыя пятидесятницы. Пятьдесятница, начинаясь первым днем седмицы, им же и оканчивается. Пятьдесят крат обращаясь чрез подобные промежуточные дни, сим подобием подражает веку, как бы в круговом движении начинаясь от тех же знаков, на тех же и оканчиваясь. Церковные уставы научают нас предпочитати в сии дни прямое положение тела во время молитвы, ясным напоминанием как бы преселяя мысль нашу от настоящаго в будущее. При всяком же коленопреклонении и востании, мы действием показуем и то, яко грехом низпали на землю, и то, яко, человеколюбием создавшаго нас, паки воззваны на небо. Но не достанет мне времени повествовати о неписанных таинствах церковных. Оставляю прочее. Самое исповедание веры, дабы веровати во Отца и Сына и Святаго Духа, из каких писаний имеем мы? Аще по благочестивому умозаключению, имея долг тако веровати, како крестимся, из предания о крещении производим исповедание веры, подобное тайнодейственному изречению в крещении: то да позволят нам, по такому же заключению, и славословие возсылати подобное исповеданию веры. Но аще образ славословия отвергают, яко неписанный: то да представят нам писанныя доказательства, как исповедания веры, так и прочего нами исчисленнаго. И так поелику столь много есть неписаннаго, и оно имеет толикую силу в таинстве благочестия: то единаго ли не попустят нам речения, которое дошло до нас от отцев, которое мы обрели оставшееся от невымышленнаго обыкновения в неповрежденных церквах, и которое имеет немалую важность, и немалую приносит пользу силе таинства?
