Квинт Тертуллиан - ПРОТИВ ГЕРМОГЕНА
Значит, зло исходит от Него Самого; если Он и не приумножил зла, не будучи его Творцом, то определенно попустительствовал ему как Господь. Если же материя не принадлежит Богу (ведь зло Ему не свойственно), то Бог воспользовался чужим: или путем займа, если Он слабее материи, или путем грабежа, если сильнее. Ведь только тремя способами приобретается чужое: по праву, благодаря любезности и в результате разбоя, то есть по праву собственности, путем займа и путем насилия. Так как право собственности не принадлежит Богу, то Гермоген может выбрать наиболее приличествующее ему лишь из двух последних способов: создать вселенную благодаря займу или насилию. Но не лучше ли, чтобы Бог решил вообще не создавать ничего, нежели творить в результате займа или насилия, да к тому же из зла? Неужели, будь материя даже самой лучшей, Он счел бы достойным Себя творить из чужой собственности, пусть и доброй? Не слишком разумно было бы с Его стороны творить мир для Своей славы и в то же время являть Себя должником чужой и притом не доброй субстанции.
10.
«Что же, — говорит Гермоген, — неужели Бог должен был творить из ничего, чтобы зло также было приписано Его воле?» Право, велика слепота еретиков, применяющих такое рассуждение, когда они или хотят верить в другого Бога, доброго и всеблагого, так как Творца считают производителем зла, или полагают рядом с Творцом материю, чтобы выводить зло из материи, а не от Творца. Ведь никакой Бог не должен быть освобожден от вопроса, почему, не будучи виновником зла, Он может быть сочтен тем, кто, хотя и не сам сотворил зло, все же допустил его происхождение от кого-нибудь и откуда-нибудь. Поэтому пусть послушает Гермоген, пока мы порассуждаем о смысле зла в другом отношении, а заодно и о том, что у него. ничего не получилось с этим его возражением.
Вот ведь, хотя и не виновником, но пособником зла считают того Бога, Который терпел за век до сотворения мира зло материи, которую как благой соперник зла должен был бы исправить. Ибо Он или мог исправить, но не захотел, или же хотел, но на деле не смог, будучи немощным. Если же Он мог, но не захотел, то и Сам Он зол, так как покровительствовал злу. И поэтому Бог уже считается виновником зла, хотя Сам Он его не сотворил. Ибо, не захоти Бог, чтобы зло существовало, его и не было бы. Но Сам Бог поступил так, будто не захотел, чтобы зла не было. Что может быть позорнее? Если Он хотел бытия того, чего Сам сотворить не хотел, то Он действовал против Себя Самого. Ибо, с одной стороны, Он хотел бытия того, чего Сам не хотел творить, с другой же стороны, Он не хотел творить того, бытия чего Он хотел. Он словно хотел его бытия как блага и словно не хотел его творения как зла. Не создавая его, Он объявил его злом, а допустив, провозгласил его добром. Допуская зло вместо добра и не искореняя его решительно, Бог является его защитником. Зло по доброй воле хуже, чем по необходимости. Бог станет или служителем зла, или его другом, если Он будет всего лишь общаться со злом материи, не говоря уже о созидании чего-либо из ее зла.
11.
Но как же убеждает нас Гермоген, что материя зла? Он, конечно, не может не называть злом того, чему приписывает зло. А ведь мы выше определили, что не может допускать умаления и подчинения вечносущее, чтобы не считаться ниже другого, со-вечного ему. Отсюда мы теперь и утверждаем, что зло не может быть свойством материи, так как материя не может быть ему подчинена, потому что она вообще не может быть никому подчинена, поскольку она вечносущая. Но раз в другом месте установлено, что высшее добро есть то, что вечно (каков Бог; благодаря чему Он и единствен в Своем роде, пока вечен, а следовательно, и добр, пока Бог), то каким образом материи может быть присуще зло, если ее как вечную необходимо считать высшим добром? Или если то, что вечно, может вмещать в себя и зло, тогда зло может быть помыслено и в Боге. И без причины гордится Гермоген, что избавил Бога от зла, если, приписывая его материи, он тем самым допускает его как свойство вечности. И уж, конечно, раз вечное может считаться злом, то зло тогда будет непобедимо и непреодолимо как вечное. И мы, в конце концов, напрасно трудимся, удаляя зло из нас самих? Тогда и Бог напрасно предписывает и повелевает это. Мало того, и суд напрасно учредил Бог, в любом случае несправедливо намереваясь наказать тех, для кого, в отличие от зла, неизбежен конец, — когда наместник зла, дьявол, прежде чем быть сброшенным в пропасть бездны, будет предан огню, который Бог приготовил ему и ангелам его; когда Откровение Сыновей Божьих освободит от зла творение, повсеместно подчиненное суете; когда в результате восстановления невинности и невредимости творения домашние животные заключат мир с дикими и дети будут играть со змеями; когда Отец низвергнет к ногам Сына недругов, особенно творцов зла. Таким образом, если злу присущ конец, то нужно, чтобы было присуще и начало. Будет и материя иметь начало, раз у зла существует конец. Ибо то, что приписывается злу, принадлежит и другой его форме-материи.
12.
Ну, хорошо! Давайте поверим, что материя зла и даже очень зла, во всяком случае-по природе. Верим же мы, что Бог благ и в высшей степени благ-тоже по природе. Далее, природу следует считать постоянной и незыблемой, неколебимой как во зле у материи, так и в добре у Бога и, конечно, не способной к превращениям и неизменяемой. Потому что, если бы в материи природа изменялась из зла в добро, то могла бы тогда изменяться и в Боге из добра во зло. В этом месте кто-нибудь может сказать:
«Следовательно, из камней не произойдут сыны Авраама, и исчадия змей не принесут плодов покаяния, и сыновья гнева не станут сыновьями мира, если природа не может изменяться?» Не подумав, указываешь ты на эти примеры, о человек. Ибо с материей, которая не имеет начала, несравнимо все, что имеет таковое: камни, змеи, люди. Конечно, природа последних, имея начало, может иметь и конец. Материя же, не забывай, раз и навсегда определена как вечная, несотворенная и нерожденная. И поэтому следует полагать, что она обладает неизменяемой и непреображаемой природой, даже и по мнению Гермогена, которое он противопоставляет нашему, когда отрицает, что Бог мог творить из Себя Самого, потому что не изменяется существующее вечно. Что, разумеется, будет утрачено, если в результате изменения возникнет то, чего не существовало, и, таким образом, исчезнет вечность.
Итак, вечный Бог не может сделаться иным, чем Он был всегда. Этим определением и я нанесу Гермогену вполне заслуженный им ответный удар. Материю я также осуждаю, когда из нее, злой, и даже очень злой, Бог творит благие и даже весьма благие вещи: И увидел Бог, что созданные им предметы хороши, и благословил их Бог (Быт. 1, 21–22), — разумеется, потому, что они очень хорошие, а не потому, что плохие и очень плохие. Значит, материя допустила изменения, а если это так, она утратила состояние вечности, то есть умерла в своем прежнем виде. Но вечность не может быть утрачена; если бы это было возможно, она не была бы вечностью. Следовательно, она не может допустить изменений, так как будучи вечностью, никоим образом не может измениться.
13.
Теперь спрашивается: если из материи было сотворено только доброе, которое никак не могло быть результатом ее изменения, то откуда в плохом и наихудшем семя хорошего и наилучшего? Конечно, ни доброе дерево не дает дурных плодов (как и Бога нет, кроме благого), ни дурное дерево добрых (как и материи не существует, кроме самой наихудшей). А если мы припишем ей что-нибудь вроде зародыша добра, то она уже будет не однообразной природы, то есть дурной в общем и целом, но двойственной, то есть и дурной, и доброй природы. И тогда вновь спрашивается: может ли быть что-либо общее в хорошем и плохом, свете и тьме, сладком и горьком? Ведь если бы противоположность обоих, добра и зла, могла совпасть и природа материи стала бы двойственной, изобилующей теми и другими плодами, то уже и само добро не приписывалось бы Богу, чтобы и зло не примысливалось Ему, но оба вида, позаимствованные из свойства материи, относились бы к ней. При таком условии мы не обязаны Богу ни благодарностью за добро, ни ненавистью за зло, ибо Он ничего не совершил согласно Своим природным свойствам, и этим ясно доказывается, что Он отступился в пользу материи.
14.
Хотя и говорят, что Бог при благоприятном расположении материи и вместе с тем по Своей воле мог произвести добро, как бы случайно позаимствовав благо у материи, это, конечно, тоже позорно, так как из нее же Он создает и зло. Сотворив зло явно не по Своей воле, Бог оказался рабом материи, не будучи способен делать ничего другого, кроме как творить из зла. Конечно, Он творил неохотно, так как Он добр. И по необходимости, раз неохотно. И в силу рабской обязанности, раз по необходимости. Что же достойнее, сотворить зло по необходимости или по доброй воле? Конечно, Он сотворил по необходимости, если из материи; а если из ничего (ex nihilo), то по Своей воле. И совсем напрасно ты стараешься представить Бога неповинным в зле. Потому что, если Он сотворил из материи, то зло приписывается тому, кто сотворил, поскольку сотворил именно Он. Напротив, если бы Он сотворил из ничего, то уже неважно, из чего именно. Таким образом, имеет значение, как Он сотворил, — дабы Он сотворил наиболее подобающим для Него образом. А наиболее прилично для Него творить по Своей воле, чем по необходимости, то есть скорее из ничего, чем из материи. Достойнее также считать Бога свободным творцом зла, чем зависимым. Любая власть больше подходит Ему, чем ничтожность. Таким образом, если мы согласимся, что материя не имеет ничего доброго, а Бог, если Он и создал что-либо доброе, создал Своею силою, точно так же появятся и другие вопросы. Во-первых, если добро вообще не было присуще материи, то оно и сотворено не из нее, потому что материя была совершенно его лишена. Затем, если не из материи, тогда, следовательно, оно сотворено от Бога. Если не от Бога, тогда, следовательно, сотворено из ничего. Это единственный выход для рассуждения Гермогена.
![Квинт Тертуллиан - Об отводе возражений еретиков [De praescriptione haereticorum]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
