Джон Бикман - Не искажая Слова Божия…
Переводчик делает выбор между указанными двумя подходами, и его выбор определяет, будет ли данный перевод отнесен к разряду буквальных[3] или идиоматических переводов. При помощи этих двух понятий можно отнести перевод к тому или иному классу только в зависимости от его языковой формы. Это не классификация переводов на основе передаваемого ими смысла, который в адекватном переводе, разумеется, всегда должен соответствовать буквальному смыслу оригинала. Если форма перевода в большей степени соответствует форме оригинала, перевод относится к разряду буквальных., если его форма в большей степени соответствует форме целевого языка (ЦЯ), то перевод относится к разряду идиоматических. И даже несмотря на то, что абсолютно буквальные или последовательно идиоматические переводы встречаются крайне редко (если вообще встречаются), любой перевод всегда осуществляется с применением того или другого общего подхода.
Необходимо отметить, что использование термина "буквальный" в этой главе относится лишь к переносу языковой формы из одного языка в другой, когда речь идет о процессе перевода; не следует путать данное значение этого термина с другим, касающимся интерпретации слова. Анализ его использования в таком контексте см., например, в книге Рамма [Ramm 1956, с. 89–96], где автор говорит: "Буквальное значение слова представляет собой основное, обычное, общепринятое значение данного слова"; и, следовательно, "буквальная интерпретация — это всего лишь истолкование слов и предложений в соответствии с их нормальным, обычным, общепринятым смыслом" [Ramm 1956, с. 91].
Таким образом, буквальное истолкование Священного Писания (в соответствии с вышеприведенным определением) противостоит типологическому или аллегорическому истолкованию Писания. Однако в настоящей главе понятие "буквальный" используется в противопоставлении термину "идиоматический" для различения разных типов перевода. Стоит отметить, что идиоматический перевод благоприятствует буквальному методу истолкования значения Священного Писания, в то время как буквальный перевод ему не благоприятствует и даже может привести к использованию аллегорического метода истолкования.
ЧЕТЫРЕ ТИПА ПЕРЕВОДА
Два вышеназванных подхода к переводу в конечном итоге распадаются на четыре главных типа: (1) буквальный перевод, (2) умеренно буквальный перевод, (3) идиоматический перевод, (4) вольный перевод. Эти четыре типа[4] представляют собой определенный континуум, переходящий от одной крайности к другой.
Таблица 1
Буквальный перевод
Буквальный перевод последовательно воспроизводит все характерные признаки языка оригинала. В результате мы получаем такой перевод, который неадекватно передает сообщение читателю, незнакомому с языком оригинала и не имеющему доступа к комментариям или каким — либо другим работам справочного характера, которые объяснили бы ему содержание исходного сообщения.
Одним из видов буквального перевода является подстрочник. По — видимому, подстрочник ближе всего стоит к языковой форме оригинала, и при этом он все же имеет право называться переводом. Обязательные грамматические правила ЦЯ не учитываются, и оригинал переводится пословно с соблюдением порядка слов. Этот тип перевода лучше всего служит для того, чтобы продемонстрировать структуру языка и текста оригинала, однако он обладает минимальной коммуникативной ценностью для читателей, не знающих языка оригинала. Он неприемлем в качестве общеупотребительного перевода.
Другие буквальные переводы приспосабливаются к обязательным грамматическим характеристикам ЦЯ (порядок слов, формальные показатели времени, числа и т. п.). Например, в литературном переводе с иврита на русский язык необходимо всякий раз изменять принятый в иврите синтаксический порядок "глагол — субъект — объект" на более естественный для русского языка порядок "субъект — глагол — объект" Однако в буквальном переводе (особенно в том случае, когда в ЦЯ допускается определенная вариативность языковых средств) выбирается та форма ЦЯ, которая максимально соответствует языковой форме оригинала, даже если она звучит неуклюже или употребляется крайне редко. Так, в языке тохолабал в Мексике имеется как активный, так и пассивный залог глагола. Однако в большинстве случаев в этом языке употребляются только страдательные конструкции, в то время как действительные встречаются весьма редко. Переводчик, который заметит, что в тохолабале возможен как активный, так и пассивный залог, но не обратит внимания на то, что активный залог употребляется очень редко, вероятно, станет переводить все активные формы оригинала при помощи активных форм ЦЯ. Это приведет к буквальному и неестественному переводу.
Кроме того, в буквальных переводах не только калькируются грамматические формы, но также делается попытка ставить в соответствие одному слову оригинала лишь одно определенное слово ЦЯ и использовать это слово во всех контекстах, в которых употреблено исходное слово. В результате такой процедуры слова, которые в ЦЯ никогда не употребляются в сочетании друг с другом, ставятся рядом, что приводит либо к искажению смысла оригинала, либо к полной бессмыслице. Например, один переводчик перевел стих Мк 3:26 следующим образом: "Если сатана восстал (утром после сна) и разделился (как апельсин, разрезанный пополам), то он не может устоять, но пришел конец его" То, что приведено в скобках, показывает, в каком смысле предшествующее слово обычно используется в данном языке.
Результатом буквального перевода часто также оказывается неоднозначность или двусмысленность. Например, стих Суд 3:6 в Синодальном переводе звучит следующим образом: "И брали дочерей их себе в жены, и своих дочерей отдавали за сыновей их, и служили богам их". Читая этот стих, человек, не знакомый с особой библейской стилистикой повторов, должен хорошо подумать, прежде чем соотнести все эти неоднозначные местоимения "их" с соответствующими антецедентами. Тем не менее, возможность неправильного отождествления не исключена.
Особенно трудна для переводчиков сфера фразеологизмов, идиом и фигур речи. Так, в целом ряде языков северной Ганы широко используется выражение, которое в буквальном переводе означает "он съел женщину" По — русски это воспринимается совершенно определенным образом: речь идет о людоеде. Однако на самом деле данное выражение означает "он женился'! Буквальный перевод этого фразеологического оборота создает совершенно ложное впечатление о характере и обычаях жителей северной Ганы. В качестве аналогичного примера можно указать на фигуру речи из Мк 10:38, где Иисус спрашивает Иакова и Иоанна: "Можете ли пить чашу, которую Я пью?" которая была буквально переведена на один из языков западной Африки. Когда носителя данного языка спросили, используют ли у них это выражение, он ответил: "Да. Именно так пьяница подзадоривает своих товарищей, могут ли они выпить так же много или столь же крепкий напиток, как он сам" Таким образом, читателям этого перевода представлялось, будто Иисус вызывал Иакова и Иоанна на состязание, кто больше выпьет. Мы видим, что буквальный перевод определенных фразеологизмов и фигур речи довольно часто может вводить читателя в заблуждение, что и произошло с переводами вышеприведенных примеров.
Вольный перевод
Другим неприемлемым видом перевода является вольный перевод. Как известно, переводы могут варьироваться по стилю и тем не менее точно передавать содержание оригинала. Поэтому когда мы относим какой — либо перевод к разряду вольных, мы имеем в виду не стилистические характеристики переводного текста, а точность передачи информации.
Данный тип перевода не предполагает точного копирования языковой формы того языка, с которого делается перевод. Цель здесь — сделать перевод как можно более понятным и живым. Поэтому в таком переводе не возникает никаких стилистических искажений, связанных с буквализмами, однако содержание оригинала при этом, как правило, искажается, поскольку в переводе сообщается нечто, чего не содержалось и не подразумевалось в оригинале. Таким образом, хотя буквальный и вольный переводы представляют собой противоположные крайности, у них есть общая негативная черта: они передают не то, что сообщается в оригинале.
В вольном переводе одни исторические факты могут подменяться другими. Вольное обращение с историческим контекстом в таком переводе, как правило, приводит к игнорированию конкретных имен людей, географических названий, а также предметов и обычаев, упоминающихся в оригинале. Кроме того, такого рода перевод может говорить больше, нежели сообщалось читателям оригинального текста, в результате чего в исходное сообщение может быть добавлена посторонняя информация. Как известно, любой перевод начинается с интерпретации исходного текста, что составляет весьма существенную и важную часть всего процесса перевода. В этой связи нелишне было бы подчеркнуть, что интерпретация текста всегда должна основываться на надежных экзегетических выводах, имеющих адекватную контекстуальную поддержку. В противном случае переводчик включит в перевод сомнительные сведения. Поэтому при наличии в переводе подобных ошибок исходное сообщение будет искажено, и текст будет содержать посторонние, лишние сведения, которые никак не входили в замысел автора.
