Протоиерей Павел Матвеевский - Евангельская история. Книга третья. Конечные события Евангельской истории
Спорить с людьми, увлеченными страстью, было трудно, – и никодим замолчал. собрание окончилось, все разошлись по домам, а Иисус Христос пошел на гору Масличную, где провел остаток дня и ночь.
Прощение грешницы
Ин. 8, 2–11
На другой день Господь опять пришел в храм. Множество народа собралось к нему, и он сел и начал учить. книжники и фарисеи, увидев Его среди народа, задумали дело, которое, по их расчету, должно было повредить Ему в общем мнении. они привели женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди толпы пред Иисусом Христом, сказали Ему: Учителю, сия жена ята есть ныне в прелюбодеянии. В законе же нам Моисей повеле таковыя камением побивати: Ты же что гла-голеши? в этом случае книжниками и фарисеями руководило не чувство оскорбленной чистоты, потому что, прикрываясь наружным благочестием, они сами предавались тайным порокам, и подобное преступление при общем упадке нравственности в то время не представляло ничего особенно удивительного и при других обстоятельствах, вероятно, не раз было оставляемо без преследования. они привлекли преступницу с места преступления в священные пределы храма, выставили ее на показ толпе и подвергли ее тяжелой нравственной пытке единственно с целью сделать ее орудием своей ненависти к Иисусу Христу.
В законе Моисеевом была определена нарушителям супружеской верности вообще смертная казнь (Лев. 20, 10), и только в известном случае – через побиение камнями, именно когда преступницей была молодая девица, обрученная мужу (Втор. 22, 23–24). ссылкою на закон Моисеев враги господа думали поставить Его в безвыходное положение. незадолго пред сим римляне отняли у иудеев право казнить смертью без согласия своего прокуратора[1], а закон римский за прелюбодеяние не наказывал смертью и, в частности, не допускал побиения камнями. Если бы спаситель сказал, что над грешницей должно исполнить предписание зaкона, книжники и фарисеи не только могли бы обвинить Его перед народом в жестокости, но и выставить перед римским правительством, как возмутителя, не признающего высшей власти. Если бы, напротив, он решил оставить закон без исполнения и не подвергать женщину наказанию, то враги Его имели бы право привлечь Его к суду синедриона как презрителя и противника закона Моисеева и не преминули бы воспользоваться этим обстоятельством для подрыва в народе всякой веры в достоинство Его как Meссии. всеведущий читал в сердцах своих искусителей. низость, злоба, бессердечная жестокость, наглое бесстыдство их поразили сердце господа: он не столько устыдился глубокого падения жалкой грешницы, сколько ужасного нравственного растления обвинителей ее. ничего не отвечая и даже как бы не желая слушать лукавых и лицемерных обвинителей, он склонил лице свое вниз и, нагнувшись, писал перстом на земле. Для людей менее испорченных было бы довольно этого намека на то, что и память о грехе, очищенном раскаянием и покрытом снисхождением, может быть также забыта и затерта, как и написанное на пыли и прахе. но бесстыдные обвинители, как бы ничего не видя и не понимая, настоятельно требовали ответа. тогда Иисус Христос восклонился, посмотрел на них взглядом, проникавшим в души их, и кротко сказал: иже есть без греха в вас против заповеди о целомудрии, прежде верзи камень на ню. По закону при побиении камнями рука свидетелей да будет в первых (Втор. 17, 7), т. е. первые камни должны быть брошены непосредственными свидетелями преступления. таким образом Господь предоставил решение этого дела самим искусителям, т. е. суду собственной их совести, указав им при этом на дух и смысл закона, при всей строгости не исключающего взаимного снисхождения и любви к грешникам (Мф. 5, 17; 7, 1–5), и опять, наклонившись низко, писал на земле.
Господь говорил, что он пришел не судить мир, но чтобы мир спасен был чрез него (Ин. 3, 17), пришел призвать грешников к покаянию (Мф. 9, 13; Мк. 2, 17; Лк. 5, 32). как говорится о кротости Иисуса Христа, что он трости надломленной не переломит, – она уже надломлена, только чуть согнуть ее, и сломается, но не переламывал ее, – и льна курящегося не угасит (Мф. 12, 20; ис. 42, 1–4). Даже слабый огонь не погашал – он и их, обвинителей жены-грешницы, призывал к совести, к долгу, устыдить хотел.
По древнему толкованию, фарисеи и книжники, увлекаемые любопытством, подошли к нему узнать, что же он пишет. и вот, когда один из них подкрался совсем близко и стал заглядывать Ему через плечо, то вдруг увидел, что Христос, даже не взирая на него, написал его имя и грех, им некогда совершенный: «ашер – соблудил с женой брата своего». о ужас! ведь это же тайна, никто их не видел! как же он знает?! Боясь, что его беззаконие будет раскрыто и его самого побьют камнями, фарисей быстро удалился.
Другой фарисей, заинтересовавшись, почему это ашер так спешно ушел, тоже подкрался сзади к Иисусу Христу. он увидел писанным свое имя. Указан был и грех его: «Мешулам – украл церковную казну». Фарисей пришел в ужас: «никто об этом не знает, а сейчас идет разбирательство, ищут вора, и Иисус может сказать обо мне. тогда найдут деньги и меня побьют камнями». и познав в Иисусе великого пророка, он тоже поспешил уйти.
Третий подошел. Иисус Христос, не оборачиваясь назад, но ведая, кто за ним стоит, писал: «ионафан, пойманный разбойниками, хулил Бога израилева и отрекся от него». испуганный фарисей выбежал из храма. Один за другим, начиная от старших (Ин. 8. 9), они подходили к нему и читали: «Шалум ложно поклялся… Элед ударил своего отца…»
Фарисеи, подходя ко Христу, узнавали сокровенные грехи, которые известны были этому Человеку, и дрожали от страха. ведь если эти законники открыли грех, тайну этой женщины для суда над ней, значит, и Господь мог бы так же открыть и их грехи, мог бы обличить каждого перед народом, и многие из них были бы побиты камнями.
Совесть заговорила в обвинителях, и они теперь лишь увидели, что и сами такие же преступники закона, как приведенная ими женщина. не зная, что сказать в свое оправдание, они в крайнем смущении начали уходить друг за другом. остался один Иисус с женщиной, стоявшей пред ним. Moгла бы и она уйти, и уйти поспешно, чтобы скрыть свой стыд от людей, но чувство раскаяния и благоговейный трепет благодарности удержали ее на месте: она хотела слышать последнее слово своего милосердого судии. Подняв голову и не видя никого, кроме женщины, Господь спросил: жено, где суть, иже важдаху на тя? Никийже ли тебе осуди? – Никто-же, Господи, – отвечала она. – Ни Аз тебе осуждаю, сказал ей Пришедший взыскати и спасти погибших (Мф. 18, 11), иди и отселе ктому не согрешай.
Фарисеи и книжники не вразумились даже этим поразительным случаем. они видели, что сей Человек не простой Человек, он Пророк, он сын Божий. все пророчества говорили о нем, но у них возникла ненависть, зависть, демонский ум стал уже пребывать в них, они стали сынами противления и пошли по пути богоубийства.
Дальнейшие речи во храме
Ин. 8, 12–59
Праздник окончился, и богомольцы, пришедшие из разных стран, оставили город и храм. следующие речи произнесены господом в одном из притворов храма, в том отделении, где находилась сокровищница, недалеко oт места заседаний синедриона, и произнесены, по замечанию святого евангелиста, исключительно иудеям (Ин. 8, 22, 48, 52, 57), между которыми были фарисеи (ст. 13) и даже, быть может, члены синедриона. как в предшествующей речи, пользуясь образом скалы, чудесно источившей воду жаждущему народу, он указал в себе неистощимый источник воды живой (Ин. 7, 37–39), так теперь другой прообраз из времени странствования израильтян по пустыне – чудесный огненный столп (Исх. 13, 21–22; 40, 36–38) дал Ему повод назвать себя истинным светом мира. Этот огненный столп был памятен иудеям между другими чудесами, т. к. праздник кущей и был посвящен, главным образом, воспоминанию чудесных обстоятельств странствования. те золотые светильники, которые в течение праздничной седмицы по вечерам зажигались в притворах храма, распространяя свет свой на далекую окрестность, могли служить для израильтян наглядным напоминанием о древнем чуде. изъясняя ветхозаветное прообразовательное событие в новозаветном смысле, Господь сказал своим слушателям: Аз есмь свет миру, ходяй по Мне, не имать ходити во тме, но имать свет животный. он, по толкованию святителя василия великого, «называет себя светом мира, означая сим именем неприступность славы в Божестве и показывая, что он светлостью ведения озаряет имеющих очищенное душевное око». израильтяне, водимые столпом огненным, не оставались во тьме и ночью; так, последующий за господом не блуждает во тьме богоневедения, но делается сыном света (1 сол. 5, 5) и, отвергнув неплодныя дела тьмы, в своей жизни проявляет озаряющий его свет духовный (Еф. 5, 8, 11). Фарисеи, наблюдавшие за Иисусом Христом со злым намерением уловить Его в чем-либо, припомнили сказанное прежде и непонятое ими изречение Его (Ин. 5, 31) и теперь повторили слова Его, думая поставить Его в противоречие с самим собою: Ты о Себе Сам свидетельствуеши: свидетельство Твое несть истинно. C непререкаемой силой, присущей ипостасной истине, Господь отвечал своим совопросникам: аще Аз свидетельствую о Себе, истинно есть свидетельство Мое, яко вем, откуду приидох и камо иду: вы же не весте, откуду прихожду и камо гряду – «я от Бога, и Бог, и сын Божий, а Бог сам о себе достоверный свидетель» (свт. Иоанн Златоуст). Вы по плоти судите, смотря только на видимую человеческую природу и не представляя ничего высшего, Аз не сужду ни-комуже, потому что «теперь не время суда и я не для этого пришел», аще сужду Аз – «намек на будущий суд» – суд Мой истинен есть, яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец, – «посольство, по замечанию святителя кирилла александрийского, относится к воспринятому человечеству». И в законе же вашем писано есть, яко двоих человеков свидетельство истинно есть: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самом и свидетельствует о Мне пославый Мя Отец. Моисеев закон для полной достоверности требовал показаний двух или трех свидетелей (Втор. 17, 6; 19, 15), и этому требованию вполне удовлетворяет свидетельство господа, подтверждаемое свидетельством Бога отца. отец свидетельствовал о сыне при крещении (Мф. 3, 17) и на горе Преображения (17, 5) гласом своим, а еще чаще и, можно сказать, непрестанно – теми чудными делами, которые сын совершал о имени Отца (Ин. 5, 36; 10, 25, 38). но неверующие иудеи не понимали и не принимали этого Божественного свидетельства о Христе и спросили Его: где есть Отец Твой? – Ни Мене весте, ни Отца Моего, – отвечал им Господь, – аще Мя бысте ведали, и Отца Моего ведали бысте. святой евангелист замечает, что, несмотря на такое ясное указание господа на свое Божественное посланничество, никтоже ят Его, яко не у бе пришел час Его. об этом часе отшествия из мира в превечную славу свою Господь, продолжая беседу сказал: Аз иду, и взыщете Мене и во гресе вашем умрете; аможе Аз иду, вы не можете приити. он хотел, с одной стороны, «потрясти и устрашить души их, а с другой – научить их, что это дело (т. е. смерть Его) не зависит от их насилия, но что еще задолго он предызобразил его» (свт. Иоанн Златоуст). Эти слова были поняты иудеями в привратном смысле, и они со злой насмешкой заметили: еда Ся Сам убиет, яко глаголет: аможе Аз иду, вы не можете приити? Для самоубийц, по мнению раввинов, было предназначено последнее отделение геенны (шеол) – самое мрачное; иудеи думали, что они, как потомки авраама, будут в месте блаженства – на лоне его, а не там, где грешники, и притом такие тяжкие, каковы самоубийцы. оставив эту насмешку без прямого ответа, Господь Иисус Христос указал своим совопро-сникам на причину их глумления: вы от нижних есте, Аз от вышних есмь; вы от мира сего есте, Аз несмь от мира сего. Рех убо вам, яко умрете во гресех ваших: аще бо не имете веры, яко Аз есмь, умрете во гресех ваших. Чувственные, земные помыслы служили для них непреодолимым препятствием спасительной веры во Христа как Мессию. но Ты Кто еси? – настаивали иyдеи, желая слышать от господа подробное объяснение о происхождении Его и достоинстве. Начаток, яко и глаголю вам, – таков был решительный ответ Иисуса Христа, – многа имам о вас глаго-лати и судити по причине ожесточенного неверия, какое выказываете к Моим словах, между тем как слова Мои – откровение Божие: пославый Мя истинен есть, и Аз, яже слышах от Него, сия глаголю в мире. иудеи не поняли, что Господь говорил им о Боге отце. несмотря на это, он возвестил им, что будущие события – крест, воскресение и вознесение на небо – с непререкаемой силою убедят неверующих в Божественном посланничестве Его: егда вознесете на крест Сына Человеческаго, тогда уразумеете, яко Аз есмь и о Себе ничесоже творю, но, якоже научи Мя Отец Мой, сия глаголю, и Пославый Мя со Мною есть: не остави Мене единаго Отец, яко Аз угодная Ему всегда творю.
