Павел Бегичев - Уроки истории
Так что Воронин не сделал ничего противного этому постановлению. Верующие предпочитали ссужаться деньгами у самого Воронина, минуя банки и ссудные кассы. Да и бедняки крайне редко получали кредиты в солидных финансовых учреждениях. Писание однозначного совета по этому вопросу не дает. Оно явно осуждает тех, кто угнетает процентами бедняка, но в то же время не осуждает сам принцип получения прибыли за счет процентов (вспомните, хотя бы притчу Спасителя о талантах).
Поэтому лично я могу понять чувства Воронина. Неприятно, когда инициатором твоего отлучения становится пацан, который на 14 лет моложе тебя (напомним, что Павлову в тот момент 25 лет, а Воронину почти 40), которого ты когда то привел к вере в Христа, и который, ко всему прочему, тебе многим обязан. Особенно, если вопрос спорный.
Воронин, разумеется, огорчился. Община разделилась.
Через год Каргель рукоположил Павлова в пресвитеры Тифлисской общины, а Воронин зарегистрировал свою.
Правда, закончилась эта история более или менее хорошо. Л. Н. Митрохин пишет, что было отменено отлучение, что можно истолковать так: Павлов понял необоснованность своих претензий к Воронину… Наш конфессиональный историк В. А. Попов считает, что Воронин раскаялся… Как на самом деле произошло примирение, мы не знаем. Важно, что оно произошло.
Чего, к сожалению, нельзя сказать о большинстве современных конфликтов.
Молокане-прыгуны и Максим Рудометкин
Злые косматые попы
Делают по дворам частые поборы;
Кто мало им подает
Зовут – духоборы.
Своими частыми поборами по дворам
Обтерли пороги хвостами;
Кто мало им подает
Зовут – хлыстами.
Эти попы по дворам
Все двери протолкали;
Кто мало им подает
Тех зовут – молокане.
Из сектантских песнопений…Вот вы все говорите: «Торонтское благословение»…
А еще мудрый Екклесиаст говорил, что нет ничего нового под солнцем…
Наше родное, сермяжье, посконное, кондовое и домотканое «торонто» проявилось еще в 19 веке, когда в среде «духовных христиан молокан» появилось новомодное течение. Последователи оного и до сей поры называются просто и бесхитростно — прыгуны…
Движение это зародилось среди «нормальных» молокан еще в 30–е годы 19 столетия, когда некий «пророк» Лукиан Петров убеждал верующих бросать насиженные места и переселяться на Кавказ — поближе к земле обетованной, ибо близко пришествие Господне. Почему то Господь должен был спуститься на гору Арарат…
Но история наша не о Петрове, а о человеке по имени Максим Гаврилович Рудомёткин.
Как он выглядел? Бог весть… Фото не сохранилось…
Может быть вот так (на фото типичный молоканин–прыгун второй половины 19 века)
… или как то так
Сохранилось только фото «домика пророка»… Тут он уже полуразвалившийся… Но когда то был новым и шикарным.
Уроженец села Алгасово Моршанского уезда Тамбовской губернии Максим Гаврилович Рудомёткин, ставший после переселения жителем села Никитино Александропольского уезда Эриванской губернии, создал новое широкое течение в молоканстве.
Был у него «пунктик» — «хождение в Духе». Причем понимал он это дело весьма своеобразно. Вместо того, чтобы изучать Писание и пытаться исполнять его требования, Рудомёткин создал целую систему «схождения Духа», показателем коего служит нечленораздельная речь (это задолго до Азуза–стрит и Агнессы Озман) и прыганье, которое является подготовкой к восприятию духа. Рудомёткин установил особый род прыганья: прыгающие должны были образовать круг, взявшись левыми руками, а правые оставляя свободными, и вертеться на месте до истощения сил, когда они падали на пол и затем начинали «пророчествовать».
Вот зарисовки различных этнографов, наглядно представляющие прыгунские радения:
Куда там Коуплендам да Хейгинам и прочим Родни Ховандам Браунам…
А вот план–схема правильного радения:
Радения проводились не только в избе, но и на улице:
Прежде, когда было побольше прыгунов, да и администрация не так усердно преследовала их радения, они не ограничивались прыганьем в своей избе, но выходили на улицу и устраивали религиозное шествие во главе с пророчицею. Здешние молокане и субботники не один раз описывали мне картину, как прыгуны с шумом, с выкрикиваньем малопонятных слов «чудно» скачут в этой религиозной процессии, а пророчица, повернувшись лицом к прыгающей братии, пятится задом и тоже выкрикивает какие то таинственные слова. Так они пройдут во всю длину улицы. Некоторые от изнеможения падают на дороге.
И. П. Ювачев (Миролюбов). «И с т о р и ч е с к и й в е с т н и к ъ» № 2 за 1904 г. ЗАКАВКАЗСКИЕ СЕКТАНТЫА вот как объясняется необходимость в радениях:
— Вы знаете, — говорил он мне, — что плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся. Чтобы дух царил в человеке, непременно надо умертвить плоть. Вот почему силы чудотворения и особенная премудрость даются людям, изнурившим себя постом. Но воздержание от сна и пищи — это долгий путь. Сам Христос постился сорок дней, прежде чем выступить на проповедь. Мы же, грешные и слабые люди, очень нетерпеливы. Мы не хотим долго и постепенно изнурять себя, а в то же время желаем поскорее ощутить в себе пришествие духа. Вот причина, почему мы и прыгаем до изнеможения плоти. Когда плоть со своими страстями замолкнет, станет бессильна, изнеможет, тогда то в человеке и проявляется сила духа: он видит в это время видения и пророчествует.
Там же.«Герменевтика» у прыгунов была та еще! Например, второе их название — сопуны. А почему? Да потому что во время молитвы они истово сопели друг на друга! А почему, спрашивается, сопели? Дык ясно почему! Сказано в Писании: «Окропи меня иссопом…», — а что такое иссоп? Это когда носом этак вот делаешь, ближнего очищаешь!
Разумеется, невозможно было и без «иных языков». Причем Рудомёткин даже попытался создать так называемый сионский язык — язык общения будущих христиан. Например, «здравствуйте», по–сионски будет: «паргинал–ассуринал–юзгорис»! А себе Максим Гаврилович взял звучный псевдоним Енфанаил Савахан Юлия… Правда за глаза его часто именовали просто «Комар». Однако эти лингвистические изыски были бы забавны, если бы не одно странное обстоятельство… Предоставим слово исследователю:
В исступленных плясках, доводящих до изнеможения, а то и до истерических припадков, некоторые из радеющих начинали выкрикивать слова, принимаемые за пророчества; все тогда считали, что в их души вселился Бог, и о них говорили, что они «ходят в слове». В число таких непонятных, мистических слов и попала упомянутая «индийская песня», смысла которой никто не доискивался, принимая именно ее непонятность за Божью данность. Приводя в своей книге загадочный текст этой песни, Мельников указывает, что в начале XIX века в «корабле» отставного полковника Дубовицкого этими словами говорил де один из «пророков». Приведем этот текст, как он дан в книге:
Савишран само
Капиласта гандря
Дараната шантра
Сункара пуруша
Моя дева Луша.
В сноске указывается, что последняя строка звучала как «Майя диво луча», что было переиначено на русский манер и стало относиться к некой Луше…
Сначала мне показалось, что эти слова напоминают по своему звучанию цыганскую речь, фонетически близкую к новым индоарийским языкам, в состав которых входят цыганские диалекты. Но проконсультировавшие меня представители цыганской интеллигенции отвергли эту гипотезу. Тогда я обратилась к языкам хинди и древнеиндийскому классическому санскриту и теперь могу предложить такой вариант перевода слов песни:
вишран (санскрит) — «одаривать»;
савишран (санскрит) — «обладающий силой одаривания»;
само (санскрит) — звательный падеж от слова сама — «равный», «подобный»;
капила (санскрит) — «солнце»;
аста (санскрит) — «пребывающий»;
гандря (явно измененная форма слов гандха, гандхарва, санскрит, хинди) — «душа»;
гандхара (санскрит) — «океан»;
дараната (видимо, даранатха, санскрит) — «владелец раковины»;
шантра (вероятно, слово, восходящее к шанта, шанти, санскрит) — «мир», «покой» или же шантараджас — «спокойный», «бесстрастный»;
сункара — здесь тоже возможны варианты: сукара (санскрит) — «творящий добро», сукхкара (санскрит) — «приносящий счастье»;
