Чогъям Трунгпа - Преодоление духовного материализма
Как же обезьяне вырваться из этого кажущегося бесконечным, замкнутого в себе цикла заключения? Именно в человеческой сфере возникает возможность разрыва кармической цепи, преодоления колебаний сансары. Интеллект человеческой сферы и возможность различающего действия создают просвет для того, чтобы исследовать весь процесс борьбы. Для обезьяны открывается случай произвести исследование этой одержимости желанием, которое заставляет ее вступить с чем-то во взаимоотношения, что-то получать; обезьяна производит исследование тех миров, которые она переживает. Для этого обезьяна нуждается в развитии всеохватывающего осознания и трансцендентного знания. Всеохватывающее осознание позволяет ей увидеть то пространство, в котором возникает борьба, так что она оказывается способной увидеть ее смешной и иронический характер. Вместо того, чтобы просто продолжать борьбу, обезьяна начинает переживать ее, видеть ее тщетность. Галлюцинации вызывают у нее смех. Она обнаруживает, что если не бороться против этих стен, стены оказываются не такими уж неприступными и прочными; на самом деле они теплы, мягки и проницаемы. Она находит, что ей не надо прыгать из окон, ломать стены или даже думать о них: она может пройти через них в любом месте. Вот почему сострадание, или каруна, описывается как «мягкое и благородное сердце». Это процесс общения, который обладает мягкостью, открытостью, теплотой.
Ясность и точность трансцендентного знания позволяет обезьяне видеть стены в ином свете. Она начинает понимать, что мир никогда не существовал вне ее, что это ее собственное двойственное отношение, разделение на «я» и «другого», создало всю проблему. Она начинает понимать, что сама и придает прочность стенам, что сама удерживает себя в тюрьме своими честолюбивыми замыслами. И вот она начинает понимать, что для освобождения из тюрьмы ей необходимо отбросить свое стремление спастись,– необходимо принять стены такими каковы они есть.
Вопрос:Как быть, если вы никогда по-настоящему не чувствовали необходимости бороться, никогда не доходили до точки, где вам хотелось бы выбраться из дома? Может быть, вам немного страшно очутиться за стенами, и вы пользуетесь ими как прикрытием?
Ответ:В какой-то мере стены более не будут стенами как таковыми, если вы окажетесь способными установить с ними дружеские отношения. Тем более, если вам хочется иметь эти стены для защиты, их уже более не будет. Это весьма парадоксальный факт: чем сильнее ваше отвращение, тем прочнее и толще становится стена; чем больше вы с нею дружите, тем скорее она исчезает.
Вопрос:Я хотел бы знать, имеют ли удовольствие и страдание те же самые корни, что и это интеллектуальное различие между хорошим и плохим, правильным и неправильным?
Является ли это различие следствием субъективного подхода?
Ответ:Я думаю, что удовольствие и страдание порождены одной глубинной основой. Обычно люди считают страдание плохим, а удовольствие – хорошим, так что удовольствие рассматривается как радость и духовное блаженство, связанное с небесами, тогда как страдание связывается с адом. Поэтому, если мы способны увидеть бессмысленность и иронию стараний достичь удовольствия, отвергая при этом страдание, бессмысленность боязни сильной боли и стремления к удовольствиям, все это представляется нам весьма смешным. Отношение людей к удовольствию и страданию как-то лишено чувства юмора.
Вопрос:Раньше вы утверждали, что мы видим феноменальный мир в галлюцинации и хотим выбраться из него. Как я понимаю, буддийское учение утверждает, что феноменальный мир – это просто проявление пустоты; тогда откуда же нам выбираться?
Ответ:Дело здесь в том, что «я» воспринимает феноменальный мир (мир явлений – прим. ред.) как нечто очень реальное, прочное, довлеющее. Может быть, на самом деле он является галлюцинацией; но пока речь идет об обезьяне, эта галлюцинация вполне реальна и прочна. С этой ошибочной точки зрения даже мысль становится очень прочной и ощутимой. Недостаточно сказать, что этих галлюцинаций не существует, потому что форма – это пустота, а пустота есть форма. Попробуйте сказать это невротичной обезьяне. Пока дело касается ее, форма существует, и это очень прочная и тяжелая форма. Для нее она реальна: она настолько одержима ею. что не допускает пространства, где можно увидеть факты по-иному. Она чересчур занята, стараясь подкрепить собственное существование; она никогда не допускает просвета. Таким образом, здесь нет места для вдохновения, нет места, чтобы увидеть другие аспекты ситуации, рассмотреть ситуацию под различными углами. С точки зрения обезьяны заблуждение реально. Когда вам снится кошмарный сон, в момент своего протекания он бывает реальным, ужасающим, пугающим. С другой стороны, когда вы оглядываетесь на это переживание впоследствии, оно кажется просто сном. Вы не можете одновременно пользоваться двумя видами логики, и вам необходимо полностью увидеть аспект заблуждения, чтобы проникнуть в его сущность, почувствовать его абсурдность.
Глава 11. Четыре благородные истины
Нарисовав красочную картину обезьяны с ее многочисленными качествами, – любознательностью, страстностью, агрессивностью и так далее,– мы можем в этом пункте детально рассмотреть вопрос о том, как она смогла бы выйти из своего сложного положения.
Мы приходим к пониманию эго и к освобождению из-под его власти при помощи медитации; мы прокладываем себе обратный путь через все пять скандх. Последняя фаза развития, пятая скандха,– это невротические и неправильные мысленные стереотипы, которые непрестанно заполняют наш ум. Во время галлюцинаций обезьяны в шести сферах развивается множество разнообразных мыслей – рассудочные мысли, мысли, скачущие подобно кузнечику, мысли-картины, мысленные кинофильмы и т.д. Именно с этого пункта заблуждения нам необходимо начинать; и, ожидая момента, когда заблуждение рассеется, будет полезно рассмотреть идеи первых четырех благородных истин, которые составляют первый поворот «колеса дхармы», приведенного в движение Буддой.
Вот эти четыре благородные истины: истина о страдании, истина о происхождении страдания, истина о цели и истина о пути. Мы начнем с истины о страдании, и это означает, что мы должны начать с заблуждений обезьяны, с ее безумия.
Нам необходимо сперва увидеть реальность дукха; это санскритское слово означает «страдание», «неудовлетворенность», «боль». Неудовлетворенность возникает вследствие особого вращения ума: в его движении как будто нет ни начала ни конца. Мыслительные процессы продолжаются непрерывно; тут мысли о прошлом, мысли о будущем, мысли о настоящем моменте. Это обстоятельство вызывает раздражение. Мысли порождаются неудовлетворенностью и тождественны ей. Это дукха, постоянно повторяющееся чувство, что нам чего-то еще не хватает, что в нашей жизни налицо какая-то неполнота, что что-то идет не совсем правильно, не вполне удовлетворительно. Поэтому мы всегда стараемся восполнить пробел, как-то исправить положение, найти добавочную частичку удовольствия или безопасности. Непрестанное действие борьбы и озабоченности оказывается весьма раздражающим и болезненным; в конце концов нас раздражает сам факт, что «мы – это мы».
Итак, понять истину дукха – в действительности означает понять невроз ума. Нас с огромной энергией влечет то в одну, то в другую сторону. Едим мы или спим, работаем или играем,– во всем, что мы делаем, жизнь содержит дукха, неудовлетворенность и боль. Если мы испытываем какое-то удовольствие, мы боимся его утратить; мы добиваемся все большего и большего удовольствия или стараемся сохранить то, что имеем. Если мы страдаем от боли, мы хотим избавиться от нее. Все время мы испытываем разочарование. Вся наша деятельность заключает в себе неудовлетворенность.
Как-то выходит, что мы устраиваем свою жизнь особым образом, который никогда не позволяет нам иметь достаточно времени, чтобы по-настоящему чувствовать ее вкус. Мы постоянно заняты, постоянно ждем следующего мгновения; сама жизнь как будто обладает качеством постоянного желания. Это и есть дукха, первая благородная истина. Понимание страдания и противодействие ему есть первый шаг.
Остро осознавая свою неудовлетворенность, мы начинаем искать ее причину, ее источник. Подвергая проверке свои мысли и действия, мы обнаруживаем, что постоянно боремся, чтобы сохранить и поддержать самих себя. Нам становится ясно, что борьба и есть корень страдания. Поэтому мы стараемся понять процесс борьбы, т.е. понять развитие и деятельность «я». Это вторая благородная истина, истина о происхождении страдания. Как мы установили в главах о духовном материализме, многие люди совершают ошибку, полагая, что поскольку корень страдания заключается в нашем эго, цель духовности должна состоять в том, чтобы победить и уничтожить это «я». Они борются, чтобы снять с себя тяжелую руку эго, но, как мы ранее обнаружили, такая борьба есть не что иное, как еще одно выражение эго. Мы движемся по кругу, стремясь при помощи борьбы улучшить себя, пока не поймем, что это стремление улучшать само по себе представляет проблему. Вспышки прозрения приходят к нам только тогда, когда мы прекращаем борьбу, когда в нашей борьбе наступает просвет, когда мы прекращаем старания избавиться от мыслей, когда перестаем становиться на сторону благочестивых, хороших мыслей против дурных и нечистых, только тогда, когда мы позволяем себе просто взглянуть на природу этих мыслей.