Сергей Мансуров - Очерки по истории церкви
Но мы еще мало сказали о самом святом Игнатии. Его второе имя или прозвище было Богоносец. Есть предание, записанное Анастасием библиотекарем (IX в.) и Симеоном Метафрастом (X в.), что он был тот ребенок, которого Спаситель, обняв, поставил в пример ученикам и благословил. Отсюда имя Богоносец — в смысле Богом носимый. В его собственных Посланиях нет на это указаний. Но Богоносцем он себя называет.
Сохранилось семь его Посланий (если не считать еще восьми, подлинность которых требует особого рассмотрения). Послания эти знакомят нас с епископом Антиохии уже на пути к смерти. Он уже не молод. Он знаменит в Церквах. Вероятно, известность эта и привела его к смерти, к осуждепию его Траяном. По хронологии, которой располагал Евсевий Кесарийский, святой Игнатий, когда был осужден на смерть, в начале II в., уже лет 40 стоял во главе Антиохийской Церкви. По единодушному свидетельству предания (Постановлений Апостольских, Златоуста, Феодорита и др.) он поставлен был епископом еще апостолами, так же как и его предшественник Еводий. Святой Игнатий, по словам Златоуста, «близко общался с апостолами… с ними воспитывался и везде при них находился, имея общение с ними и в речах и в неизреченном» (Похвала святому Игнатию).
Мученические акты и блаженный Иероним (в «Хронике») называют его учеником апостола Иоанна. Это подтверждается его близостью с Малой Азией, особенно с Ефесской Церковью, дружбой со святым Поликарпом, выдающимся учеником апостола Иоанна. Да и трудно предположить, что, живя столько лет невдалеке от Ефеса, он не пользовался бы наставлениями апостола, учение которого так близко было его духу. Всей своей личностью, своей мыслью и влиянием святой Игнатий продолжал в Церквах, и прежде всего в Церкви Малой Азии, дело апостола Иоанна — дело единения. Он так о себе и сам говорит: «я делал свое дело, как человек, предназначенный к единению» (Филадельфийцам, 8). И в раскрытии учения о Христе, воплотившемся Слове Божием, в нем чувствуется прежде всего ученик апостола Иоанна. Не напрасно называет он ефесян, среди которых жил и учил апостол Иоанн, своими «соучениками» — того Апостола, которому они вместе внимали.
О времени, предшествующем осуждению святого Игнатия, самое, по-видимому, достоверное, чем мы располагаем, это краткий рассказ мученических актов в так называемой «Антиохийской редакции». Время ее составления историки теперь склонны относить к IV в., но в основе ее, чего нет основания отрицать, лежат несомненно древнейшие сказания, например, официальные акты суда над святым Игнатием. Ибо этот рассказ вполне соответствует и всем остальным источникам того времени и Посланиям самого святого Игнатия. О конце I в., времени царствования Домициана, по Апокалипсису мы знаем о мучениках в Малой Азии; известны «бедствия» (по словам Климента Римского, [Послание к Коринфянам,] гл. 1), потом — казни и ссылки в Риме (по свидетельствам Климента; Флавия Домицилла и др.); преследования в Палестине; со слов Плиния догадываются о гонении в Вифинии (лет за 20 до его управления в 112 г.); и вообще о Домициане как преследователе христиан определенно говорят Мелитон и Тертуллиан (ср. Евсевий)[132]. Примыкая к этим сведениям, мученические акты сообщают об Антиохии следующее: «Святой Игнатий, ученик апостола Иоанна, правил Антиохийской Церковью как мудрый кормчий. С большой осторожностью вел он свой корабль посреди бурь; противоборствовал им то молитвою и постом, то силою слова, то чистотою своего учения. Видя, наконец, успокоение от бури, он благодарил Бога за тишину, которой пользовалась Церковь. Но он казался недоволен собой: упрекал себя в малой любви к Иисусу Христу; он воздыхал о мученичестве и был убежден, что только мученическая смерть могла его сделать достойным приближения к Богу, Которому он служил».
Как надо разуметь, что святой Игнатий противоборствовал преследованиям молитвой, силой слова, чистотою учения, — это разъясняется подробно из его Посланий Церкви Малой Азии. Здесь же прибавим предание, сохраненное историком Сократом (IV–V вв.), в котором говорится, что святым Игнатием введено было антифонное пение в церквах Антиохии. Ему было видение, что так славят Святую Троицу Ангелы на небе. Его любовь к пению сквозит в его Посланиях. Он любит музыкальные образы. И даже говоря о своей предстоящей смерти, он выражает римлянам, среди которых готовился умереть, одно предсмертное желание: «Не делайте для меня ничего более, как чтобы я был заклан Богу теперь, когда жертвенник уже готов, и тогда составьте любовию хор и воспойте хвалебную песнь Отцу во Христе Иисусе, что Бог удостоил епископа Сирии призвать с востока на запад. Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять» (Римлянам, 2). Частым общим молитвам, как частому соединению в единой Евхаристии, он придавал великое значение для созидания христианского духа. Так, руководя Антиохийской Церковью, он дожил до времен Траяна.
Мы знаем по переписке правителя Вифинии Плиния и императора Траяна, каково было положение христиан в царствование Траяна… Траян их сам не преследовал, вернее, не разыскивал. Но если кто-нибудь доносил на христианина, он считал своим долгом предавать этого христианина казни. Такова была практика Траяна и до 112 г. (года его переписки с Плинием). Ибо, обращаясь за указаниями к императору Траяну, Плиний не сомневался, что, согласно практике Траяна, нужно казнить христиан. Он спрашивал у Траяна лишь о подробностях судопроизводства. В первые годы II в. Траян неоднократно бывал в Антиохии. Неудивительно, что в Антиохии, в этом старом и крупном центре христиан, нашелся враг и доносчик на христиан и прежде всего на знаменитого главу христиан — святого Игнатия.
И вот, согласно преданию и в соответствии с исторической обстановкой, сам император Траян судит святого Игнатия. По-видимому, есть на это некоторое указание и в Посланиях святого Игнатия: хотя его мученичество было впереди, в Риме, и он это по скромности усиленно подчеркивает, но в одном месте он все же говорит, что «уже удостоился послужить к славе Божией». Не намек ли это на его исповедничество перед лицом самого императора? Встреча произошла между 105 и 115 гг. Траян незадолго до того настойчиво возобновлял воспрещение всяких тайных обществ (гетерий) и собраний. Христиане, под руководством святого Игнатия, самим своим существованием и своими богослужениями неизбежно и постоянно нарушали это предписание императора, которым он очень дорожил (см. переписку его с Плинием о всяких «товариществах» в Вифинии). Соответственно этому мученические акты передают такой разговор святого Игнатия и императора Траяна:
Траян: Кто ты, злой демон, что стараешься нарушить наши законы, да и других убеждаешь к тому же, чтобы они погибли несчастно?
— Никто, — отвечал святой Игнатий, — не называет Богоносца злым демоном: злые духи бегут от рабов Божиих. Если же ты называешь меня злым для этих демонов, потому что я неприятен им, я согласен. Имея Христа, Пренебесного Царя, я разрушаю их сети.
— А кто такой, — спросил Траян, — Богоносец?
— Тот, кто имеет Христа в сердце своем, — отвечал Игнатий.
— Разве мы, думаешь ты, не имеем в душе богов, которые помогают нам против врагов?
— Ты заблуждаешься, называя египетских демонов богами. Один есть Бог, сотворивший небо и землю, море и все, что в них, и Един Христос Иисус, Единородный Сын Божий, Который да будет ко мне милостив.
— Ты говоришь о Распятом при Понтии Пилате?
— Да, о Том, — отвечал святой Игнатий, — Который распял на кресте мой грех вместе с виновником его и всю демонскую лесть, всю злобу осудил и поверг к ногам тех, кто носили Его в сердце.
— Итак, ты носишь в себе Распятого?
— Да, (ношу), ибо написано: вселюся в них и похожду.
Траян произнес следующий приговор: «Повелеваем Игнатия, который говорит, что носит в себе Распятого, отвести в оковах в Рим под воинскою стражею и там предать на съедение зверям для забавы народа».
В этом кратком разговоре сжато и верно обрисовываются беседующие. Замечания Траяна и его приговор казались, вероятно, ему, уверенному в себе римлянину, исчерпывающими дело.
В ответ на исповедание святым Игнатием христианства Траян только уточнил, что это — вера в распятого недавно римским чиновником Преступника. В ответ на уверенность в помощи носимого в себе Распятого — приговор, по мнению Траяна, обнаруживал бессилие христианской веры и ее Бога. Встретились два самых замечательных в этом поколении представителя Церкви и мира и разошлись, чтобы пойти каждый по своей дороге.
Святой Игнатий, выслушав приговор, воскликнул с радостным воодушевлением: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты удостоил меня засвидетельствовать совершенную любовь к Гебе (или: удостоил совершенной любви к Тебе) и удостоил чести быть связанным узами, подобно апостолу Твоему Павлу».
